В Венесуэле скучно без оружия

– Все будет хорошо, шеф, – отозвался низким голосом толстяк.

– Хорошо. Господа, – окликнул генерал людей у зеркала, и те разом повернулись к нему. – Максимум внимания. Я на вас надеюсь.

Те преданно закивали.

– Все, amigo, – глянул Торрес на Романа. – Я вас оставляю. Пора приступать.

Он вышел и через несколько секунд оказался в соседней комнате.

– Интересно, курить здесь можно? – спросил Роман.

– Нет, – сказала Долорес.

Роман помялся.

– Признаться, – вполголоса сказал он, – я ненавижу эти зрелища.

Долорес смерила его холодным взглядом. Ее враждебность к нему была прямо пропорциональна той нежности, которую она испытывала к нему ночью.

Впрочем, винить ее за это было трудно.

– Если бы не приказ начальства, – продолжил Роман, – я ни за что не присутствовал бы при этом допросе.

– Не думала, что вы такой слабонервный, – сказала Долорес с ноткой злорадства.

– Я не слабонервный, как возможно, вы заметили, – возразил Роман. – Но я не выношу, когда терзают плоть беззащитного человека. Кровь, куски мяса, вонь, пена и моча… Брр…

На него стали оборачиваться. Как видно, многие из лингвистов хорошо знали русский язык.

– Тише, – скривилась Долорес. – Возьмите себя в руки.

– Пытаюсь, – пожаловался Роман.

Что-то похожее на сочувствие мелькнуло во взгляде Долорес.

– А вы не смотрите, – посоветовала она. – Никто вас не заставляет.

– Я и не собираюсь, – ответил Роман. – Но что вы прикажете делать с криками. Заткнуть уши?

– Никто не будет кричать, – не выдержал один из кандидатов. – Этот препарат действует без болевого эффекта. Так что можете не волноваться.

Остальные смотрели на Романа с легким презрением. Похоже, чувствительность русского разведчика их, мягко говоря, удивила.

– Благодарю вас, – пробормотал Роман.

В этот миг в комнату для допроса ввели мужчину средних лет и среднего телосложения. «Лингвисты» приникли к зеркалу. Подошли и Роман с Долорес.

– Я не понимаю, – говорил по-английски с явным американским акцентом мужчина. – Это какое-то недоразумение.

Роман увидел, как стоявший возле него агент зашевелил губами, повторяя артикуляцию американца, каждое слово которого было так отчетливо слышно, будто их не разделяла стена.

Феликс защелкал клавишами, делая анализ голоса приведенного человека. Работа закипела.

– Не волнуйтесь, – сказал генерал Торрес, стоя так, чтобы не заслонять американца. – Разберемся.

Он взял паспорт, врученный ему одним из тех, кто сопровождал американца.

– Вы Майкл Худлум?

– Да, я Майкл Худлум. По-моему, именно это указано в моем паспорте.

Несмотря на то, что он старался говорить спокойно и даже иронично, Роман видел, как у него забегали глаза. Взгляд, брошенный американцем на зеркало, перед которым его поставили, яснее ясного давал понять, что ему известно и предназначение этого зеркала, и специальность тех, кто сейчас находился рядом с ним.

Время вежливых вступлений закончилось. Генерал Торрес сделал знак Кесаде и Медрано. Те схватили Худлума и усадили в кресло, натуго примотав его руки к подлокотникам.

– Что вы делает? – завопил тот. – Я протестую.

Он попытался вырваться. Тщетно.

– Отпустите меня! Я буду жаловаться в американское представительство!

– Это ваше право, – улыбнулся генерал Торрес.

Он кивнул, отходя в сторону. Лейтенант Кесада открыл черную коробочку и извлек из нее шприц и ампулу.

– Зачем это? – забился в кресле Худлум, бледнея. – Не надо. Я сам все расскажу.

Вольно или невольно, но он выдал себя с головой.

Роман отвернулся. Похоже, ЦРУ прислало не лучшего своего агента.

– Что расскажете? – немедленно спросил Торрес.

Худлум угрюмо замолчал.

– Лейтенант, – молвил Торрес.

Кесада склонился над рукой американца.

– Вы ответите за это, – только и сказал тот.

– Несомненно, – успокоил его Торрес и посмотрел на часы.

– Три минуты, – сказал Медрано.

Торрес кивнул.

Через три минуты американец, потерявший сознание после инъекции, зашевелился. Его глаза отрылись и бессмысленно уставились в зеркало. Он не делал попыток вырваться, и, казалось, не понимал, где он находится и что с ним происходит.

– Кто вы? – спросил Торрес, становясь сбоку от него.

– Я… Я Стив Дуган, – заговорил пленник.

– Вы работаете в ЦРУ?

– Да, я работаю в ЦРУ, – равнодушно подтвердил Дуган.

Блестящая ниточка слюны потянулась из угла его рта. Но он ничего не замечал.

– Ваше второе имя?

– Майкл Худлум.

– Куда вы должны прибыть?

– В отель «Корону».

– Хорошо. С кем вы там встречаетесь?

Дуган-Худлум замолчал, качая головой взад-вперед.

– Отвечайте! – приказал Торрес. – С кем вы должны встретиться?

– Я не знаю. Мне должны позвонить в номер и назначить встречу.

– Понятно. Как зовут вашего шефа?

– Галвер.

– Его имя?

– Дон.

– Хорошо. Как вы с ним связываетесь?

– Я… я… звоню ему…

– Назовите номер.

Глаза Худлума потускнели.

– Назовите номер? – потребовал Торрес.

– Семь-семь-ноль… пять-семь… девять-пять-три…

Американец замолчал.

– Это все?

Молчание. Глаза Худлума закрылись, голова повисла.

– Кесада? – резко обернулся Торрес. – Что с ним?

– Отключился, – доложил лейтенант, пощупав пульс пленника.

– Почему так быстро?

– Доза была большая. Как бы он не умер..

– Дайте еще большую! – рявкнул Торрес. – Мне нужно, чтобы он говорил. И плевать на его жизнь!

– Да, господин генерал.

Пока лейтенанты хлопотали над американцем, Торрес навестил своих агентов.

– Феликс, как у тебя? – спросил он толстяка.

– Один экземпляр готов, – сказал тот, показав тонкую пластинку, лежащую на краю стола. – Сделаю на всякий случай еще парочку.

– Молодец, – похвалил Торрес.

Он обернулся к кандидатам.

– Кто уже готов?

– Разрешите, господин генерал, – выступил вперед один из парней.

– Давай, Стефано, – кивнул тот.