В защиту реформы образования

Глава шестая.

О школьном музее.

Данная глава была вырезана по просьбе некоторых людей, а потому отсутствует в этом издании.

Глава седьмая.

О реформе образования в контексте общемировых тенденций.

Часто в нашей Федерации говорят о реформе образования, притом куда чаще в отрицательном ключе, но редко у нас вспоминают о том, что мы не закрытая от всего мира страна, висящая на веревочке в окружении бесконечного космоса, но государство, интегрированное в мировое сообщество, что обязывает нас говорить о реформе в контексте реформ во всех иных государствах, у прочих народов. Многие лживые буржуазные авторы полагают сами и учат наш народ тому, что будто бы некие злые силы, враждебные Родине, наступают на ее свободу и независимость, попирая оную, пытаясь уничтожить наше образование. Один из наиболее действенных методов борьбы и войны с такого рода заблуждениями состоит в сравнительном анализе и познании иноземных систем обучения и просвещения их народа, что нам поможет выявить общемировые закономерности в нем. Мир наш, постепенно приближаясь к новому обществу, все более объединяется под общими знаменами, а потому и наши системы просвещения требуют все более полной кодификации со стороны государства и его служб, посколько в противном случае не удасться изничтожить недопонимание меж народами, делающееся препятствием на пути объединения их. Весь мир требует себе такую систему образования, чтоб она сводила национальные различения к минимуму, утверждая в головах примат знания при этом; скорбящие народы получили себе таковую систему. В первейшую очередь я хотел бы заострить ваше внимание на тестового рода заданиях на Едином экзамене, которые стали символом выражения объективности и точного знания, лишенного шор былого периода. Всякий народ давно уж нуждался в подобного рода экзаменах, которые могли бы, наконец, поставить под контроль значительные области народной жизни, где доселе господствовали антигосударственные тенденции. Поистине, граждане, подумайте лишь о том, что устройство верной системы обязательных и притом очень важных для жизни всякого человека экзаменов очень бы упрочнило влияние нашего государства в образовательных делах; если такой экзамен сделать фактически единственным путем в социальный лифт на вершины могущества, то мощь контролирующего этот путь станет неизмеримо большой. Подобный экзамен самым своим содержанием поставит всю систему образования, в том числе и в частных заведениях, под государственный учет, ибо готовить все будут вынуждены именно к нему, что стало бы гениальным шагом в контроле над непокорными частными школами, если таковые, по причине влияния в обществе буржуазных тенденций, никак нельзя устранить прямым указом. Наличие хорошей экзаменационной системы могло бы очень и очень наше положение укрепить, а ко всему прочему это бы сделалось наиболее удачной системой социальной мобильности. В современных условиях массовой доступности информационных знаний для всех граждан Республики, уже вполне возможно заводить речь о действительной равноправности в написании данного теста для любых лиц. В старые времена недоступности информации, содержащейся в древних книгах, подобного рода экзамен был бы лишь фикцией с этого ракурса: только отпрыски богатых и знатных граждан могли бы серьезно претендовать на подобного рода успех на них, не оставляя шансов детям бедноты. Сегодня мы уже способны хотя и не до конца ликвидировать подобного рода разделение, вызванное несовершенством материальных средств передачи и хранения информации, но в очень значительной мере оное сократить и преуменьшить. Вопросы, связанные с технической стороной дела, с возникавшими там затруднениями и былыми фальсификациями, остаются сугубо техническими, не связанными с самой сущностью экзаменационного процесса, столь важного для всех нас, а для государства в особенности. Благодаря системе государственных экзаменов мы сумеем осуществлять реальную и действительную мобильность вверх, позволив умнейшим нашим ученикам из бедных провинций попасть на самый верх властной пирамиды, сделать замечательную карьеру. Многие и многие критики пытаются говорить о том, что ЕГЭ, мол, коррупции не устраняет, и что он, по их мнению, все равно может быть хорошо сдан лишь детьми, учившимися в хороших школах и имевших своих платных репетиторов. Разумеется, господа, это совершенно неверно, ибо коррупция уже почти всюду устранена, а общее обеспечение свободным доступом к информации через Всемирную сеть в значительной степени нивелировала это различие. Вы спросите меня о том, кто отстаивает классовые интересы кого именно в борьбе против экзаменов, на что я могу вам ответить: все, противящиеся экзаменам, вольно ли или нет, отстаивают классовые интересы наиболее реакционной буржуазии и презренных карьеристов, паразитирующих на нашем государстве. Карьеристы желали, быть может, на постах своих укоренить родных чад, к чему очень помешает им экзамен, который всякого умного и старательного вознести на вершину сумеет, где и будет он работать на благо Отчизны, но для того нужно закрепить ЕГЭ как единственную социальную лестницу в небеса правления. Ежели сделать так, что человек не талантливый, а лишенный всяких достоинств, будь он хоть сыном министра, хоть сыном богача, не сможет попасть в лучшие высшие заведения, занять высокие там места, а МГИМО, МГУ и ВШЭ будут полностью набираться из людей, отличившихся на экзаменах, то лишь в тот момент мы приблизимся к справедливому обществу. Введение тестов есть путь формализации и объективизации образовательных ресурсов и результатов их применения, притом сегодняшние недостатки тестирования будут устранены завтра, как были изжиты противные мелочи в вопросе конструкции старых машин: то, что в первых автомобилях трясло, не есть аргумент в пользу возвращения к лошади. Мы солидарны со всеми народами мира, вводя у себя сегодня тестирование, а также включаясь во все международные программы образования, среди коих тест есть самое общее и фундаментальное. Можно, конечно, как и желают того самые реакционные педагоги нашей страны, закрыться ото всех шторкой, горделиво воротя нос от всех инициатив «западных варваров», как делал то Китай в эпоху последней династии, отчего она, собственно, и стала последней, но только это есть проявление высшей степени неразумности. Реакционные педагоги, оставшиеся безнадежно в прошлом, требуют отменить все реформы и «заняться сохранением того, что есть», то есть перейти к сохранению былых заслуг, к консервации: им не нужны изменения, они лишь хотят сохранить достижения старого образования. Советская школа, однако, была не костным институтом общества, но напротив, очень динамичным, подвергаясь постоянным реформам при Сталине и Хрущеве, а окончательно сложившись в том виде, в каком ее представляют реакционеры, лишь при Брежневе, хотя и тогда она отличалась от идеального представления ее защитников. Мышление реакционеров предельно метафизично, оно не не терпит изменений и не понимают, что условия формируют школу, не ведают они, что полезные в старые времена вещи ныне уже лишь вредны: им кажется, что есть некие советские рецепты, которые будут работать всегда и везде, хоть в далеком будущем, хоть в каменном веке. Они думают, что принцип политехнизма советского образования есть нечто непреходящее и вечное, но в действительности это далеко не так, и когда говорите вы им о том, как он не мог работать во многих ситуациях, они взирают на вас как на врага, ибо так оно и есть. Союз делал свое образование, а не пытался сберечь достижения Империи, которые он отбросил прочь в значительной мере, чему нам у него и следует поучиться: Республика должна делать свое образование, а не сберегать то, что ей дано от предшественников, как юноша должен формировать свой уклад, а не довольствоваться сохранением того, что досталось от отца. Теперь же я обязан привести некоторые цитаты из книги Чжао Юна «Кто боится большого злого дракона? Почему в Китае лучшая (и худшая) система образования в мире», которая сыграла большую роль в развенчании некоторых мифов: «Это вирус – поднимающаяся в Соединенных штатах волна авторитаризма. В обмен на комфортную осведомленность о продвижении в учебе своих детей и успокоительную уверенность в том, что школы, в которых они учатся, находятся под контролем, американцы допустили внедрение решающего контрольного тестирования в общественное образование.». Продолжение через несколько страниц: «Из-за этой завороженности авторитаризмом 50 млн американских детей де-факто учатся по единой общегосударственной программе, а затем фактически же подвергаются общегосударственному стандартизированному тестированию. <…> Из-за одурманенности авторитаризмом американцы добровольно отдали свои любимые местные органы самоуправления под контроль властей штата и федеральной власти. Выбранные на местах школьные советы превратились в бюрократические ответвления правительства штата и федеральной власти, так как на самом деле они лишь собирают местные налоги. Потом они пользуются деньгами налогоплательщиков, чтобы выполнять пожелания властей штата и федеральных властей, касающиеся учебной программы, педагогических методов и критериев оценки знаний.». Данный автор, как и все либеральные исследователи, дурно оценивает подобного рода смещение с субъективности к объективности, переход этот считая пагубным и вредным, совершенно при этом не понимая сути происходящего, хотя он говорит то, что должны услышать все наши реакционеры и не только они: изменения к тестам есть общемировая тенденция, а не лишь единичное явление, а потому вести с ними борьбу – это значит воевать против всего человечества. Юн, разумеется, идеалист, не понимающий происходящего, и дающий потому объяснения, касательные мира идей: «утрата ценностей, на которые традиционно ориентировалось американское образование, тех ценностей, которые помогли Америке стать самой процветающей и развитой страной в мире.». Теперь, однако, следует сказать пару слов о других рекордсменах PISA, о стране, как и Китай, очень к нам близкой. Нередко наши доморощенные реакционеры, не могущие освоить ни аза действительной науки, указывают на нашего северо-западного соседа и бывшую провинцию – Финляндское государство. Согласно узколобому мнению наших реакционеров, именно в этом государстве воплотилась весьма значительная часть их мечтаний о реставрации «самой великой советской системы образования». Надо сказать, уважаемый читатель, что подобные среди них взгляды распространяются на самом высоком уровне серьезности, и они впрямь веруют в то, что финны скопировали свою систему образования с системы советской, хотя в действительности они даже не позаимствовали никаких ее достижений: историк финского образования Паси Сальберг в своем главном труде советскую педагогику не упоминает вовсе, а об СССР пишет лишь пару раз как об ближайшем соседе своей Родины. Собственно, не только человеку, ознакомленному с самой сутью финского образования, но и просто человеку понятливому и пользующемуся своими мозгами по назначению ясно, что финны никак копировать нашу систему образования не могли. К исследованию данного северного царства я еще вернусь, а пока хочу затронуть тему, касающуюся реформ и сдвигов в Финляндии, ведущей ее туда, куда несет и все народы поток истории. Вышеназванный Сальберг пишет в своей книге «Финские уроки» о существовании «Глобального движения за реформирование образования», определяя некоторые его характеристики: «Это движение не связано не связано с какой-то глобальной политической программой, а представляет собой неофициальный план реформ, основанный на определенном наборе положений и нацеленный на совершенствование систем образования. <…> С восьмидесятых годов в политике в области образования и стратегиях его реформирования наметилось по меньшей мере пять общих для многих стран мира черт, касающихся прежде всего мер, направленных на повышение достижений учащихся. Первая такая черта – это стандартизация образования. <…> Вторая общая черта глобальных реформ образования – это упор на основные предметы в учебных программах, в частности на родной язык и математику. Главными намечаемыми целями и показателями успеха стали считаться высокие результаты, демонстрируемые учащимися в тестах на навыки чтения, письма, способность к количественному мышлению и естественно-научные знания. <…> Третья общая черта, хорошо заметная в проводимых во многих странах мира реформах образования, – это единые учебные программы, по которым учителям предписывается преподавать. <…> Четвертая общая черта реформ образования, проводимых во многих странах мира, – это заимствование моделей из деловой сферы как основной метод реорганизации управления образованием. <…> Пятая черта, вытекающая из предыдущей, – это отчетность, которой предается ключевое значение.». У Сальберга анализ куда более точен и продуктивен, нежели у Юна: если последний мыслит категориями идей, обвиняя во всех бедах лишь иррациональное наступление «дьявола авторитаризма», не желая видеть экономических причин вершащихся изменений, то первый в своих суждениях более правдив и научен, осознавая общий контекст и хозяйственные причины изменений. Сальберг понимает, что то «движение», которое он описал, – общемировая и повсеместная тенденция, связанная с объективной перестройкой экономики, а не с кознями проклятых авторитаристов. Прекрасно Сальберг осознает и то, что Финляндия будет просто обязана войти в это мировое движение, хотя и признать подобное автор никак не может, ибо это разрушит многие его построения: «в государственном управлении финской системой образования и в финском обществе в настоящее время намечаются тревожные тенденции. Во-первых, руководство национальной системы образования в последнее время ужесточило контроль над школами. <…> Во-вторых, правительственная программа повышения производительности образования на 2006-2015 годы призывают муниципальные власти и руководство школ добиваться большего, используя меньше ресурсов, что часто приводит к слиянию школ и увеличению их размеров.». Этими словами Сальберг перечеркивает все, сказанное выше, давая ясно понять, что хваленный им «финский путь» – это путь в никуда, не столько за его неэффективностью, сколько за несоответствие общемировым тенденциям, в которые придется во всяком случае включится, дабы вас туда насильственно не «включили». Отмахиваться от этих тенденций нельзя, ибо уже стали понятны их глобальные черты, а также довольно долгий срок, который выделен на их развитие, потому необходимо лишь войти в них, поскольку если нельзя победить, то следует включиться и возглавить в итоге, как гласит старинное выражение. Поэтому я и полагаю, что Отчизне нашей следует двигаться тем же самым общемировым путем, которым идут все цивилизованные и развивающиеся народы мира, повинуясь экономической тенденции необходимости.

Глава восьмая.

Об обязательности высшего образования.

Итак, уважаемые граждане достопочтенной Республики, мы ныне уже завершили краткий обзор критических моментов в касательстве нашей системы образования и реформы последней, а посему переходим на новый этап с новыми силами, желая описать, почему же высшее образование в скорости должно сделаться первоосновой и всеобщим довольством для всех наших жителей. Как всем нам теперь известно, если вы, конечно читали главы, этой предшествующие, наша система образование ни в какой мере не умаляется и не деградирует, но растет и крепнет, развиваясь и вливаясь в новый глобализированный мир. Отечество проделало поистине гигантский путь, многократно умножив свои производственные силы со времен начала Великой реформы в 1984 году, почти полностью преобразившись и сделавшись совсем неузнаваемым для многих, заткнув поочередно рты всем своим критикам и клеветникам. Как известно, устройство мира делается все более сложным и интересным, появляются новые профессии с постоянным усложнением старых и переходом их в новые стадии; иными словами говоря, теперь человеку требуется знать более и более, что наводит нас на мысль о необходимости учреждения обязательного высшего образования для всех нас, граждан, ибо такового образования лишить последних – означает отправить их верную гибель, ибо знания сегодняшнего мира нужны всякому для жизни в нем. Гражданин, лишенный высшего образования, будь он хотя бы и умнее многих им обладающих, все же обречен на жалкое прозябание на самой окраине жизни, в кювете ее дороги, что выглядит для многих совершенно дико и с их точки зрения нуждается в немедленном устранении. Обвинять, однако, государство или крупных капиталистов в том, что они установили строжайший образовательный ценз на многие из вакантных мест, предоставляемых ими в своих заведениях, было бы высшей степенью глупости: все они лишь хотят иметь некую гарантию знаний определенного субъекта, что они принимают на работу, ибо в противном случае это может обернуться реальной трагедией. Некоторые невежественные критики реформы образования, ориентирующиеся на консервативную аудиторию, полагают сами и учат свою паству тому, что в советскую эпоху, когда власть принадлежала Коммунистической партии, государству образованные люди в высшей степени были нужны, в то время как в нынешнее время они стали ему противны и теперь правительство стремится их изничтожить, дабы они не мешали ему; крупные капиталисты заинтересованы, по их разумению, в снижении грамотности населения. Само собой, все подобные рассуждения неверны и противоречат действительности, да и материалистическому пониманию социальных процессов. Независимо от того, кто владеет заводами, фабриками и конторами – государство ли, капитал ли частный, – всякий владелец таковых будет нуждаться в высокообразованных специалистах, ибо иначе его владения прийдут к упадку, чего никому не желается. Высокотехнологичное производство приносит большие доходы, нежели производство кустарное, а посему капиталистам выгодно развивать образовательную сферу, обучая своих сотрудников и их отпрысков, дабы те смогли принести им больше прибыли – еще Марк Красс обучал своих рабов всяким премудростям, увеличивая цену оных. Если мы хотим добиться экономического роста, то нашему Отечеству требуется ввести высшее образование не только бесплатное для всех его граждан, как то делается ныне, но и совершенно обязательное, ибо всегда есть масса элементов несознательных, которые пренебрегают возможностями, даруемыми им Родиной и ее правительством. Надо сказать, при действующем уровне поступающих в высшие школы после одиннадцатого класса начальной школы или после среднего училища в 87%, добиться образованности не только массовой, но и всеобщей мы можем в самое ближайшее время. Успехи нашего правительства на ниве реформ образования отметили и западные специалисты, которые уже некоторым образом напуганы столь резким и вскипающим ростом нашего образования, которое увеличивается все более и более. Таковые специалисты, совместно с их коллегами из стран БРИК, выпустили в 2014 году по сему поводу хорошую книгу, опубликованную в издательстве ВШЭ, название которой следующее: «Массовое высшее образование. Триумф БРИК?». В книге этой есть глава с очень символичным названием: «Постсоветская Россия: на пути к всеобщему высшему образованию», которую я и привожу ниже полностью, некоторым образом оправдываясь пред вами за несколько «рыночный» настрой авторов и к сегодняшнему дню (сентябрь 2017 года) устаревшие данные, но найти никакой более поздней работы столь высокого уровня, выполненной учеными западными, российскими, а также многих иных стран, обладающей подобного уровня аналитическим и фактологическим аппаратом, мне никак не удалось, тем более что данный труд вы можете легко отыскать во Всемирной сети. Далее следует текст вышеназванной главы: «Поскольку русло интеллектуальных дискуссий определяла идеология ленинизма-сталинизма через комитеты коммунистической партии на местах, университеты превратились в центры высококачественной подготовки в области технических наук, где во главу угла ставились именно технические знания. Как и предполагала индустриальная модель той эпохи – «фордизм», как назвал ее Антонио Грамши, – советские руководители считали, что система образования должна готовить молодежь к определенной профессии с ясными характеристиками для работы на государственных предприятиях и в приоритетных отраслях промышленности, и для этого полезно даже установить прямые взаимоотношения между техническими университетами и этими отраслями (многие из этих технических вузов существуют до сих пор, хотя отрасли, для которых они готовили кадры, сейчас в глубочайшем упадке). Когда в конце 1980-х – начале 1990-х годов командная экономика вошла в экономический и политический кризис, финансирование высшего образования сократилось примерно на 40 %, а численность абитуриентов – на 10 %. Однако начиная с 1995 г. финансирование и цифры приема выровнялись, и в последующие 12 лет Россия переживала небывалый рост численности молодых людей, желающих получить диплом о высшем образовании. Набор в государственные вузы вырос более чем вдвое, а вместе с частными вузами – в 2,8 раз. К 2008 г. доля охвата высшим образованием в России была одна из самых высоких в мире. <…> Если иметь в виду и без того большую долю релевантной возрастной когорты, обучавшейся в вузах, то радикальной трансформации высшего образования здесь не произошло. Российское правительство по-прежнему выделяло бюджетные места, распределяя их по вузам и группам направлений и руководствуясь при этом в основном исторически сложившимися цифрами. Такая практика поддерживала спрос на «традиционные» специальности, поскольку при поступлении абитуриенты должны подавать заявления сразу на определенное направление подготовки. Как и прежде, зачисляли на эти места тех, кто набрал самые высокие баллы на вступительных испытаниях (подобно тому как в Индии распределяются места с льготной оплатой). До недавнего времени каждый университет проводил собственные вступительные экзамены, так что если студент подавал документы в несколько вузов, ему приходилось сдавать множество экзаменов. Такой системой предусматривалась поддержка «меритократических» принципов распределения абитуриентов по вузам, однако на практике это порождало коррупцию: преподаватели вузов охотно готовили будущих абитуриентов к экзаменам именно в свой вуз. В 2001 г. федеральное правительство начало реформу, а в 2009 г. полностью ее реализовало: был введен единый государственный экзамен (ЕГЭ) по каждому предмету, и каждый абитуриент отныне должен представить в вуз свои баллы ЕГЭ; ряд университетов при этом имеют право дополнить ЕГЭ собственным вступительным испытанием. Введение ЕГЭ позволило получить интересные результаты о средних баллах по вузам и направлениям подготовки. <…> Правительство Ельцина ввело важные финансовые новшества, благодаря которым и произошло значительное расширение высшего образования в начале 1990-х годов: в дополнение к бюджетным местам в вузах появились места с оплатой стоимости обучения, которые и покрыли весь «избыточный спрос». Особенно ярко появление платного образования отразилось на наиболее востребованных направлениях подготовки – таких как экономика и менеджмент; <…> к 2006 г. почти каждый второй студент в государственных х вузах обучался на платной основе. Численность платных студентов продолжала расти и далее, и в 2010 г. составила уже 55 %. Вузы были заинтересованы в расширении набора на платные места, ибо могли сохранять полный контроль за поступившими таким образом средствами. Многие государственные вузы открыли филиалы в других регионах, в том числе и в совсем маленьких городах. Нередко до 90 % мест в таких филиалах были платными. Появилось и множество частных вузов (как в Китае), принявших на себя «избыток избытка» – абитуриентов, не попавших на платные места в государственных вузах. Распределение затрат в госвузах и появление частных вузов помогли финансировать стремительное расширение набора после 1990 г. и особенно после 1998 г., когда экономический рост несколько выровнялся. В 2007 г. в России было почти 7,5 млн студентов (включая и небольшую долю на программах дистанционного обучения), из них более 60 % платили за обучение: 44 % учились на платных местах в государственных вузах, а 17 % – в частных вузах. Если учесть, что к 2010 г. набор в частные вузы вырос примерно до 1,3 млн человек, то доля студентов в платном образовании увеличилась до 63 %. В 1990 г. в России довольно большая доля абитуриентов поступала на инженерные специальности. Хотя в относительном выражении эта цифра и сократилась, в 2000-х годах порядка 13–14 % выпускников вузов окончили инженерные или связанные с инженерным делом программы. Это означает, что ежегодно в России появляется примерно 150 тыс. молодых специалистов в области инженерных и компьютерных наук. <…> Это меньше, чем в Индии и Китае, но если сравнивать с общей численностью населения, то Россия готовит больше инженеров, чем Индия и Китай, и значительно больше, чем Бразилия. В 2010 г. 37 тыс. человек в России окончили вузы по специальностям «Электроника» и «Информатика» (пять лет подготовки), что гораздо меньше, чем в Индии или Китае, но равно общей численности выпускников инженерных специальностей в Бразилии. Среди стран БРИК Россия выделяется не только гораздо более ранним широким распространением высшего образования; есть у нее и другая особенность, отличающая ее от всех других стран: она достигла такого охвата молодежи высшим образованием, что в ближайшие 10 лет, вследствие замедления темпов рождаемости (присущего многим европейским странам), сократится и численность молодежи, желающей получить высшее образование. В сочетании с экономическим спадом 2008–2009 гг. это имеет серьезные последствия для реформы высшего образования. <…>.». Вот поэтому я и хочу сказать еще раз, что устроение в нашем Отечестве всеобщего высшего образования даст взрывной рост экономического благосостояния населения и вскоре сделает нашу страну еще более сильной, а посему я всех призываю помочь действующей реформе образования в деле осуществления данного проекта.

Глава девятая.

Кликушеский фильм Константина Семина.

Данная глава представляет собой рецензию на новый кликушеский фильм о нашей реформе образования, снятый Константином Семиным – человеком далеко не самым достойным и обладающим весьма сомнительными установками при его производстве. Сказать следует сперва об авторе данного «шедевра»: Константин Семин уже отметился перед тем снятием отвратительного фильма «Зерна и плевелы» – совершенно лженаучного произведения с реакционной критикой ГМО, совершенно некомпетентной и дикой с биологической точки зрения. Человек этот вел неплохую программу «Агитация и пропаганда» на нашем телевидении, постоянно позиционируя себя как марксиста, при этом сам не понимая сути сего учения, а потому неустанно он впадал в оппортунизм (т.н. «экономизм» – смотрите работу Ленина «Что делать?», ибо там данное явление разобрано наиподробнейше). Если честно, я бы не высказался по поводу этой его работы в том случае, коли не была бы уже на стадии его производства поднята шумиха и вакханалия по поводу того, что это, мол, «народный» фильм, снятый на «народные» средства. Поскольку я и сам ожидал выхода данного произведения, гадая по звездам над тем, что же решился нам Семин открыть в нем, то испытать мне пришлось глубокое разочарование, ибо фильм оказался истерическим бредом, фактической экранизацией и воплощением книги «Ненавижу школу», которую я раскритиковал в статье «Ненавижу истеричных дам». В самом начале фильма на экране появляется малоприятная для глаз физиономия Семина, который произносит речь в своей обычной стилистике, в назидательном и осуждающем тоне, будто он презирает вещи, о которых говорит, считая их низкими, кривляясь притом постоянно, что для уха и глаза просто отвратно. В своих излияниях Семин сознается, что он-де профан в данной области, а залез в нее исключительно за любопытством и чувством гражданственности, что сразу говорит нам о полном отсутствии хоть каких-то знаний автора в указанной области. Далее представляют товарища Евгения Спицына, очень известного лжеученого и любителя выпить, а потому вдвойне некультурного и просто мерзкого человека, позволяющего себе такие цитаты: «То, что Сталина отравили, по-моему, сегодня уже ни для кого не секрет. Я вот разговаривал пару лет назад с моим другом, приятелем, коллегой, он историк, который в 2002 году защитил диссертацию. Она называлась "Государственная деятельность Берии в 1939-50-х годах". Его работники ФСБ допустили до архивов, но при этом они ему 10 лет "невыезд" поставили. И только спустя 10 лет, а на базе этой диссертации он выпустил очень такую усеченную книжку "Берия. Почему его не любят". И когда он приехал подарить мне эту книгу, мы с ним тут сели, так сказать, за рюмкой чая побеседовали, и я его стал расспрашивать так более подробно, я говорю: «Денис, вот так и так, ты же, – говорю, – видел архивы, что ты можешь сказать?». Он сказал мне, что 99.9% (и это не «бла-бла») Сталин был отравлен каким-то белковым ядом. Т.е., все симптомы его болезни: кровавая рвота, значит, скачки температуры, и т.д и т.д. Почему врачи не допускали первые сутки? Потому, что надо было, чтобы этот яд растворился. Т.е., чтобы нельзя было его опознать сразу – вот, и так далее. А все симптомы болезни – вот, первоначальные (да?), которые были зафиксированы, они воочию говорили, что Сталин был отравлен, понимаете? Если уж отравили Сталина, то и куда потом, и чем потом страна заплатила за это, понимаете? Теми хрущевскими инновациями. Ведь развал Советского Союза начался отнюдь не при Горбачеве...». Орфографию я поправил лишь чуть, дабы она сильно вас не злила, но менять полностью ее не решился, ибо и она, равно как и синтаксис, несет дополнительные сведения об авторе слов. Спицын человек малокультурный, не стесняющийся оскорблять своих оппонентов самыми грязными словами из возможных, а потому заслуживший общественное презрение; пишет он своим врагам и в таких выражениях: «Привет своре адептов. 1937 не за горами, всех на карандашик взяли, мерси»; «Ублюдок, армянская мразь, пошел на *** из России, продажная нация рабов»; «Вы ублюдки, вас турки 500 лет *****, и полстраны у вас отобрали с вашим ****** Араратом и Ваном, и вы сосете ***, и будете дальше его сосать. Пошел на *** из Москвы, холоп черножепый [Пунктуация и орфография оригинала сохранены, но были скрыты известные нецензурные слова. – примечание Марата Нигматулина.]; «Ты подонок, и раз пишешь такое, то я тебе отвечу скотина, что как жаль, что турки не перерезали всех армян». Собственно, вы теперь можете иметь представление о том, кто есть Спицын, а также о том, почему таких людей на подобные проекты звать не рекомендуется с моей стороны. Несмотря на то, что авторы фильма заявляют о том, будто они «около восьми месяцев» работали над фильмом, в оном все устроено столь дурно, что в этом моментально усомнится любой гражданин достойный: в то время как в хороших и даже в относительно дурных передачах, вроде программ телеканала РЕН, текст дикторов выправляют сообразно синтаксису достаточно хорошо, в то время как здесь в глазу бьют неимоверное косноязычие создателей, в первую очередь – Спицына. Товарищ Семин, хотя и не до такой степени, как Спицын, тоже демонстрировал все время своей карьеры жуткое косноязычие, хотя постоянно вещал про «молодежь, которая двух слов связать не может»; особенно примечательно в этом вопросе видео, где он со всем своим косноязычием обращается к этой самой молодежи, не вызывая у нее ни понимания, ни сочувствия: https://m.youtube.com/watch?v=Izz15PONpyQ.

Один из создателей отметился следующим утверждением: «Цель фильма — не столько нарисовать депрессивную, катастрофическую картину, сколько, сосредоточившись на наиболее болезненных аспектах, предложить способы решения накопившихся проблем или по крайней мере указать направление движения. Для этого необходимо дать возможность высказаться самым разным людям: экспертам, чиновникам, родителям, детям, но в первую очередь учителям.». В результате была нарисована самая жуткая картина из возможных, а высказывались в основном люди непрофессиональные, и, будь они хоть тысячу раз замечательными, абсолютно некомпетентные в этой области, если судить по их изречениям. Фильм, кстати, рассказывает отнюдь не о нашей реформе образования, не цитируются в нем законы Республики, не говориться там о вещах действительно важных, но заводится там речь про отдаленный поселок в Архангельской территории, где, по инициативе местного владыки, систему оценок перевели из циферной в буквенную, соответственно повелев заместо пятерки ставить «A», а четверку заменить на «B». Разумеется, никакого действительного значения данный акт самодеятельности не имеет, к реформе он не относится, но является просто реализацией мечтаний местного начальства, а потому и писать о нем не следует; верно сказать, что это лишь казус, но Семина, как журналиста, они и интересуют более всего. Известно, что в журналистике совершенно не приветствуют такой подход, при котором явления действительно изучаются, но, напротив, очень любят, когда автор лишь упражняется в красноречии, при этом занимаясь толчением воды в ступе, не говоря ни единого слова по делу, обожают также и уход в замысловатые детальные случаи, вроде указанного, а не разбирательство в общих и более важных вещах. Семина не интересуют скучные законодательные акты, в которых реформа и заключена, кои хранят ее дух и суть, но ему многим важнее гневные и эмоциональные комментарии родителей и учителей, которые просто пестрят невежеством комментаторов. Родители полагают, что данные действия портят качество нашего образования, не приводя для того никаких аргументов; так, одна женщина говорит о том, что если раньше ее сын учился лучше, то теперь этого не происходит, обвиняя в том оценочную систему. Человек не может просто понять, что если одни явления следуют за другими, то это еще не есть доказательство того, что одни становятся причиною других: если один ребенок начинает хуже учиться, то это еще не означает вину в этом новых оценок, тем более, что суть пятибальной системы никто не отменял. Многие родители верят в теорию заговора, согласно которой западные спецслужбы проводят кампанию по захвату русского севера через насаждение там латинского письма, что является полным бредом, разумеется. Совершенно невозможно подчинить себе государство с помощью насаждения там своего письма, да и не все страны, использующие латинский шрифт подчинены другим, как не все, пользующиеся своими национальными системами, независимы в политике, где первейшее место занимает Китайская республика. Семин твердит про некий «эксперимент на детях», пытаясь нагнать ужасу на зрителей, хотя мы все и помним, что педагогические эксперименты проводились еще при советской власти, да и эксперименты бывают разные. Семин, однако, превосходно знает, что, слыша слова об эксперименте, многие сами начинают настраивать себя на дурной лад, а потому я могу обвинить Семина в манипуляции публикой. «Это убийство нашего образования! Убийство будущего нашей страны!» – воет в камеру некая противная старуха, вторя господину Семину. Разумеется, тут журналисты, как они то всегда и делают, раздувают из мухи слона, желая придать общенациональную, если не мировую, конечно, значимость событиям, совершенно не имеющим даже тени оной. Далее министра образования провинции спрашивают о том, какого они собираются воспитать человека своими действиями, на что тот отвечает нечто невразумительное – это и понятно, ведь его образование не предполагало обучения риторике, да и забеспокоился человек перед камерой. Надо сказать, что даже Ильенков, воспитывавший «нового человека» при советской власти, не мог ясно и в двух словах сформулировать то, каким таковой должен быть; Семин же из всего, сказанного данным человеком делает совершенно идиотический вывод: «Раньше человека готовили к покорению космоса, а теперь ему достаточно покорить мобильник!». Далее рассказывается агиографическая легенда о Ломоносове, а позже и о его малой родине – Холмогорах, которые теперь пустеют все более, что должно нагнать пущего ужаса на зрителя, хотя упадок одних городов и возвышение других есть объективный процесс, идущий всюду, да и к образованию отношения прямого не имеющий. Дальше камера переносится в зал библиотеки, где Семин и Спицын будут обсуждать увиденное, и где после некоторых косноязычных и гадких слов Спицына, начнут обсуждение уроков финансовой грамотности с явным их осуждением. Семин не может понять, что в современных условиях люди, в финансовом плане безграмотные или же малограмотные, наносят экономике жуткий вред, ибо одни берут кредиты, не имея силы их вернуть, а другие изымают средства из экономики себе под кровать. Скольких убытков Родине бы удалось избежать, коли люди были бы просвещеннее в этом деле, Семину и представить нельзя, ибо ему требуется все охаивать. Перед рассказом о грамотности, однако, Спицын скажет, что автономия школ есть ужасающая напасть, обвиняя в появлении этой автономии теорию разделения властей, хотя она не имеет к автономии никакого отношения, да и вообще не обязательна к совмещению с ней. Затем, после рассказа о финансовых уроках, Спицын разразился речью про некую «тоталитарную экономику» в нашей стране, говоря, что в нашей стране сейчас установилось тоталитарное государство, а при советской власти его не было, ибо «человек труда был защищен». Что тоталитаризм характеризуется полным контролем властей над личной жизнью человека, и что при этом его вполне могут защищать, Спицыну, разумеется, неведомо, как и многие другие вещи, очевидные всякому школьнику. Затем речь заходит про выпускной в четвертом классе одной народной школы, где дети написали на липовых купюрах свои пожелания, а потом их отправили на шарах в небо. Как это может быть связано с реформой, как это вообще может о чем говорить, да и показывать ситуацию, я, как и многие мои читатели, не понимаю, хотя Семин понимает, как и Спицын, назвавший этот случай «мракобесием». Под конец проехались по товарищу Кондакову, разработавшему ФГОС, которого облили грязью очень сильно, оскорбили память его отца, назвали его даже и «существом», а потом заявили, что при буквенной системе оценки «потребитель вырастет быстрее». Посмотрев фильм господина Семина, я еще раз убедился в том, что противники реформы образования, будь даже они и важными учеными, являются полнейшими импотентами в вопросах аргументации, что уж говоря до журналистов, то они и вовсе ни к какому делу тут не могут быть годны. Семин не сумел в фильме привести никаких аргументов в доказательство мысли о «деградации» наших школьников, упадка школьного образования и его разорения, но только как следует обмусолил один из случаев нашей провинциальной жизни. В фильме не было продемонстрировано никаких свидетельств упадка, но были ярко видны следы процветания нашей школы: в той самой отдаленной школе Архангельской губернии мы видим замечательные современные интерьеры, красоту коих и сам Семин отметил. Интереснее, однако, не сам фильм в отдельности, но совместно с интервью, данном со стороны Семина господину Дмитрию Пучкову, ибо в интервью, как я не перестану учить, человек куда более наглядно раскрывает свою душу, а в особенности самые ее темные и мерзкие черты, что делает их куда более интересными и важными, нежели основные труды. В определенный момент Пучков Семина спрашивает касательно вопроса о деградации, приводя в пример доказательства существования оной различный бред из Всемирной сети, на что товарищ Семин отвечает: «То, что в интернете – очевидно. То, что мы видим каждый день, и каждый день сталкиваемся с примерами такой безграмотности и деградации мышления. Но это не ограничивается интернетом, наша повседневная жизнь. Мы вырождаемся, если говорить попросту, без обиняков. Мы деградируем. Каждый раз, когда мы задаем этот вопрос нашим «реформаторам», тем, кто... А мы задавали в ходе съемок этот вопрос нашим реформаторам, тем, кто задумывал реформы образования. Мы слышим примерно одинаковый ответ: «Трава всегда была зеленее. Раньше всегда было лучше? Так кажется потому, что это прошлое. Но прошлое - в прошлом. А сейчас все изменилось. Потому, что мы живем в новую, высокотехнологичную эпоху. Мы пользуемся новыми девайсами, человеку нужно быть другим. Раньше он готовился под определенные задачи. Советское тоталитарное государство производило ядерные бомбы. Для того, чтобы эти бомбы производить, нужны были математики и физики. Сегодня государство другое, экономика другая, по одежке нужно протягивать ножки».». Тут Семин обнаруживает значительную часть своей глупости и полнейшей метафизичности своего мышления, что еще раз доказало мою догадку об усвоении им из всего марксизма лишь принципа определения надстройки базисом, но полного отсутствия понятия о диалектике. Исходя из того, что писано некими людьми во Всемирной сети, а также из того, что лично мы видим некую безграмотность в отдельных вопросах со стороны общества, безграмотность, которая и у самого Семина встречается, нельзя вывести никакой закономерности: мы не видим и не знаем о том, насколько грамотны были люди в прошлом, не знаем о том, были ли они умнее тогда или нет, но видим лишь глупость конкретного субъекта – нашего современника. В действительности, однако, мы знаем: «Согласно результатам международного исследования качества образования PISA, средние результаты российских учащихся 15-летнего возраста улучшились по всем трем направлениям по сравнению с 2012 годом: в читательской (на 20 баллов), математической (на 12 баллов) и естественнонаучной (на 8 баллов) грамотности.». Знаем мы и некоторые другие вещи: «школы подтвердили высокий уровень образования. Показали высокие уровни в читательской и математической грамотности в сравнении со средними результатами PISA 2012. <…> Наших ребят обогнали лишь школьники из Шанхая (Китай), находившихся на лидирующих позициях. При этом, доказано, что лучшее образование <…> дают всем детям, которые хотят учиться и обладают высоким интеллектом. Экономическое и социальное положение ребенка не играет роли. Всех этих потрясающих результатов удалось добиться, вкладывая в образование <…> деньги, силы и колоссальную энергию. Удобная, выгодная система финансирования — средства следуют за учеником, то есть введено подушное финансирование, оно зависит от количества учеников в школе. Увеличение оплаты труда педагогов, эффективная работа для получения высоких результатов труда. Создание крупных учебных центров с возможностью выбора образовательных траекторий и способов обучения. Школы регулярно переоснащаются новым оборудованием. Использование городской среды для развития и образования <…> школьников. Работа родительских управляющих советов. В общем, полная перестройка <…> образования, которая велась последние годы, дала потрясающе эффективный результат.». Знаем мы и то, что всех вышеприведенных и общеизвестных фактов господин Семин, разумеется, не знает и знать не желает, ибо они его взгляду на наше образование не соответствуют, что уже ему повод достаточный для такого дела. Сказать надо, однако, не только про невежество касательно фактографии, то и про непонимание сути исторического материализма, ведь с его точки зрения абсолютно правы те, кто говорит, что с изменением нашего общества следует и образование изменить. Образование должно отвечать запросам времени, а потому оно не может позволять себе погрязнуть в изучении отвлеченных наук, ибо они будут пустым расходованием времени и народных средств, да и за неприменимостью своей к жизни окажутся большинством учеников ненавидимы, как это делалось с латинским и древнегреческим в классических гимназиях. В некоторых вопросах данный гражданин еще более некомпетентный: «И это, кстати, подразумевается тоже, потому, что несколько лет такого «развития» и у меня большие вопросы, кто будет делать ракеты «Калибр», ядерные бомбы и все остальное? И даже не только их, самолеты какие-нибудь. И сейчас, если честно, кто делает, кто летает, кто оперирует? Сами собой разумеющиеся вопросы.». Сухой Суперджет 100, вероятно, Семину не известен, да коли и был бы ему известен, помянуть его он бы не решился, ибо само его существование противно мыслям Семина о том, что коммерческие компании будто бы могут создавать достойные вещи, а также идеям о тотальном разрушении промышленности. Некогда спрашивали меня о том, что, исходя из личного опыта, труднее всего при спорах с врагами народа и Отчизны, вроде Семина, на что я рассказывал: самое трудное здесь состоит в том, что ваши оппоненты отрицают всякую фактографию и статистику – когда ты говоришь им про разработку новых самолетов, открытие все большего числа предприятий и улучшение показателей учащихся на международном тестировании, то они либо просто отрицают верность фактов, либо говорят, что все это, мол, ничего не доказывает. Сколько таким людям не указывай на кипы документации, подтверждающей ваши слова, они все будут воротить от нее нос, продолжая твердить свои неизменные с самого начала 1990-х годов лозунги про «стоящие заводы» и «развал промышленности», хотя они уже много лет как потеряли актуальность. Далее Семин говорит следующее: «Очень часто приходят комментарии от тех людей, в том числе, которые нам помогали, в том числе, от тех, кто что-то жертвовал для фильма: «Вы все мажете черным цветом. Вы все рисуете в каких-то жутких тонах. Почему вы не говорите, как исправить ситуацию?» То есть, человек со своим потребительским, уже изменившимся, сознанием подходит, в том числе, к нашей работе, говорит: «Я тебе дал копеечку, объясни мне, как починить школу?».». Хотя во все времена считалось, что позитивная критика есть крайне важная часть полемики, Семин считает желание получить оную лишь признаком «потребительского сознания», что меня очень печалит. Далее Пучков и Семин уходят в невероятные дебри, затрагивая почти все темы нашей общественной жизни, при этом лишь в пределах рассуждений о том, что все пропало, что жить страшно, а также о том, что будто бы все будет только хуже. Некоторые фразы из этого рода его речей просто меня расстроили, заставили еще раз подумать о чудовищно низком уровне подготовки журналистов и их моральном облике, которому не может позавидовать и разбойник или бандит. Далее: «Но я, если вернуться к тому, от чего мы плясали, я не случайно эту деградацию и это мракобесие вспомнил. Потому, что первое, что сделали большевики, часто об этом забывают, буквально через два дня после революции, они создали Комиссию по народному просвещению. Они понимали, что звать куда-то в светлое будущее людей, которые немного иначе воспринимают мир, хотя очень сильно этих людей обучила и на новый лад настроила Первая мировая война. Скажем, в 1914 году все увещевания большевиков, все их рассуждения о природе капитала, кто кого грабит, они воспринимались часто прохладно. Люди говорили: «Что вы нам опять компостируете мозги». Рядом находилось какое-нибудь Охранное отделение, рядом находился Зубатовский профсоюз, который людей под гребенку свою загонял, прочищал. И, соответственно, даже партия большевиков в 1914 году был гораздо менее многочисленна, чем в 1905 году или в 1907.». К сведению господина Семина я должен напомнить, что влияние экспериментальных обществ Зубатова в действительности было совсем невелико, да и свое существование они прекратили еще во время революционных событий 1905 года, а к началу Первой Мировой их никто уж и не поминал. Особенно много Семин говорил о кинематографе, а также о том, что оной будто бы совершенно испортился, притом все его слова сводились к беспорядочному вою про «духовность», «моральные ценности» и тому подобные вещи, еще более обнажая идеализм этого подлого журналиста-иудушки. В числе прочего бреда, произнесенного им касательно кино, но столь тривиального, что я не желаю его рассматривать, он сказал и следующее: «Нет, это бывает. Мы же знаем, что Голливуд всегда был такой, несколько оппозиционной «провинцией». Находились всякие разные революционно настроенные творцы. Бежали туда из Европы, чего-то там творили и сочиняли. Просто творцы деградируют точно так же.». Касательно творцов Семин явно лжет, ибо фильмы, полные бредовым содержанием, были известны еще в довольно старые времена, когда был снят просто шокирующий в данном вопросе фильм «Миллион лет до нашей эры» от 1966 года, хотя вся его ложь идет от незнания фактов и общей малограмотности. Далее Семин говорит: «Да. Я это и пытаюсь сказать. Ты приходишь в кинотеатр, я не частый ходок, повторюсь, но ты понимаешь, что в этих фильмах не работают даже законы физики. А это то, что дети смотрят с младенчества. И чтобы кто-то пришел и возмутился? А потом, вот тебе и плоская Земля.» – со столь же «глубокой» аргументацией можно доказывать вредность детских сказок, говоря, что, исходя из того, что законы природы в них нередко не работают, дети с ними получают лженаучные представления о жизни; в действительности, однако, люди распознают сказочное и действительное, понимают отличие вымысла от реальности, если они, конечно, не обладают физиологическими дефективными следами. Далее Семин произносит: «Биологический процесс не остановим. Приходят в конструкторские бюро новые сотрудники, воспитанные таким кино. Воспитанные такой школой, университетом. Приходят в операционные такие хирурги. Садятся за штурвалы самолетов такие пилоты, которые получили подготовку вовсе не такую, как готовили пилотов в советское время, когда человек мог посадить с завязанными глазами или по приборам самолет в самых тяжелых обстоятельствах. А на компьютерных симуляторах, предположим. Возникает вопрос: а какова цена такого эволюционного развития? К чему мы, таким образом, придем? Это ведь не ограничивается кинозалом, зрительскими комментариями в youtube. Это совершенно другая среда. Эта среда, это наше общество. Это наше будущее в значительной степени. И просто то, что ты сейчас описываешь, это очень хорошо знакомо мне. Когда набегает толпа комментаторов и начинает объяснять тебе, что: «Ты дурак. Ты не понимаешь. И зачем ты тут, что ты тут кому объясняешь?» Восемьдесят четыре миллиона просмотров под клипом группы «Грибы». С кем ты будешь спорить, со своим миллионом подписчиков? Кого и в чем ты будешь убеждать в этой ситуации?». Не нравится, виду, господину Семину новые методы подготовки пилотов, хотя известна их действенность, их результативность: Константин Парикожа, выучившийся уже после издыхания Союза, сумел посадить самолет при труднейших обстоятельствах в Доминиканской республике. На последнее я оставил вам наиболее ценную для общего понимания сути дела цитату Семина: «Посмотрите список авторов, обязательных для изучения по литературе и по истории. Посмотрите, чему учат. Алексиевич есть в списке или нет? Не удивлюсь, если есть. А Шолохова нет уже, по-моему. Не суть.». Собственно, тут наш «герой» признал, что даже в самые важные документы, вроде «Примерной основной образовательной программы образовательной организации», он не глядел, а уж о более специальных документах вообще понятия не имеет, относясь к ним пренебрежительно, считая их совершенно необязательными к ознакомлению. Цитирую тут самую программу для народных школ за 2016 год издания в ее литературном разделе: «Проза о Великой Отечественной войне, например: М. А. Шолохов <…> (1–2 повести или рассказа – по выбору, 6–9 кл.». В том случае, если некто решит возразить и сказать, что этого изучения явно не хватает для понимания, то я должен напомнить, что вышесказанное касается лишь основной школы, но речь тут не идет о высшей; именно в десятом и одиннадцатом классах школьники изучат «Тихий Дон» и «Донские рассказы». Что же касается госпожи Алексиевич, то ее опусы в школьном курсе не изучаются, да и само ее имя не поминают в указанной программе и иных документах по этому поводу, а потому можно не беспокоиться о нехватке патриотизма в народных учебных заведениях. Если человек уж захотел создать хорошее исследование нашего сегодняшнего образования, то он должен в первую очередь глядеть в нудные документы, а не записывать сплетни из учительских, ибо только тогда его работа будет не пустой и беспредметной болтовней журналиста, а полноценным научным исследованием, заслуживающим внимания почтенной публики. Надо сказать, что я не единственный человек в Республике, настроенный столь критично по отношению к Константину Семину, а потому приведу ссылку на работу другого его критика: https://m.youtube.com/watch?v=GWT7B0K362o.

На прощание я должен сказать вам: не засоряйте свой разум бредовыми идеями всяких Константинов Семиных, предпочитая им куда более объективных и достойных исследователей, которые всегда сохраняют спокойствие и точность мыслей, а еще просто будьте счастливы.

Глава десятая.

Сорос и реформа образования.

Поскольку я ярый защитник реформы образования, то во многочисленных спорах мне частенько говорят о том, что «много разных мнений в стране есть касательно этой реформы», на что я всегда отвечал: «Мнения так разнятся потому, что большая часть спорщиков о реформе ничего не знает.». Собственно, очень часто я вообще сталкивался с этим отвратительным явлением – невежеством в деле, когда речь шла о реформе, но еще чаще мне приходилось слышать, как все профаны и невежды именуют себя специалистами. Многие, разумеется, кто отучился в школе положенный срок, мнят себя специалистами, наивно полагая, что коли уж они учились там много лет, то об учреждении знать должны если не все, то многое, но это лишь их иллюзия. Для всякого человека, который желает проверить, знает ли он о реформе образования много или не слишком, я составил небольшой тест, который должен он пройти, состоящий из пяти вопросов.

Тест.

1) Как звали первого министра образования в Российской Федерации?

2) Какой министр образования занимал свой пост перед товарищем Фурсенко?

3) Кто такой Лев Айзерман?

4) В каком году ЕГЭ стал единственной формой выпускных экзаменов?

5) Кто такой Симон Соловейчик?

Ответы на вопросы следуют ниже.

1) Первым министром образования в России демократической стал Эдуард Днепров.

2) Министр Филиппов.

3) Учитель литературы с богатейшим стажем, а также публицист, написавший книгу про преподавание литературы в школе и Единый экзамен по ней.

4) С 2009 года экзамен единственной формой аттестации.

5) Основатель газеты «Первое сентября», известный педагог.

Вот, собственно, самые простые вопросы по поводу реформы, ответы на кои должны быть всем известны, если они желают спорить по оному поводу. Известно, что многие люди могут прожить, к примеру, в Британском государстве не одно десятилетие, не зная, что в этой стране нет и конституции, но точно таким же образом могут люди проучиться в школе десять или одиннадцать лет, не зная о ней ничего, а некоторые умудряются еще и проработать там несколько десятилетий, не сильно свои знания о ней увеличив. Ориентироваться в вопросах изучения школы на свой личный опыт вообще совершенно неправильно, ибо тут велика вероятность принятия частного за общее: вы можете решить, что некие порядки, лицезримые вами, – это и есть общее состояние дел, в то время как в действительности это может быть лишь частность, хотя возможны и обратные ошибки. Верить нельзя и именитым педагогам, вроде Айзермана и Соловейчика, ибо и их взгляд не лишен субъективности, хотя доверия к ним по целому ряду вопросов и следует питать большее. К изучению, однако, лучше привлекать только самые надежные и проверенные источники, вроде вестников образовательного министерства и его же приказаний, составляющих первую ступень исследования, на вторую следует поместить профессиональные педагогические журналы и книги, написанные именитыми педагогами, на третью же личные свидетельства непрофессионалов. Некоторое время назад ко мне в руки попало большое количество всевозможных письменных источников всех трех категорий, притом как советского периода, так и современного, притом многие из них уже сделались чрезвычайно редкими, значительной их части нет в электронном виде даже. Обращаясь к этим самым источникам, я и желаю продемонстрировать и опровергнуть целый ряд популярных и профессиональных заблуждений о реформе образования, вызванных как раз незнанием таких и им подобных документов. В этой главе я рассматриваю заблуждения, связанные с «Соросовским Образовательным Журналом», коих накопилось великое множество, ибо журнал этот профессиональный, приобрести его не так уж и просто, ибо он бесплатно рассылался дружественным Фонду Сороса учителям, доцентам, профессорам, а также в различные организации, вроде школ и библиотек. Поскольку прекратили издавать его в 2001 году, то многие его выпуски сделались ныне библиографической редкостью, которую непросто найти обыкновенному человеку, особенно учитывая то, что очень часто журналы по прочтению выбрасывают в мусор, а потому мое обнаружение номеров этого периодического издания за 1996-1997 годы было настоящей удачей. Должен сказать, что в журнале мною не было обнаружено никакой пропаганды неолиберальных ценностей и антипатриотических настроений, коих не следовало и ожидать от журнала, публикующего статьи на темы исключительно естественных и точных наук. Далее я помещаю конспекты некоторых номеров сего журнала, состоящие из оглавления их и цитат, которые я счел важными, ибо они отражают общий настрой издания, а также моих комментариев к этим цитатам.

Номер 6 за 1996 год.

Содержание.

Дальнейшие перспективы работы программы.

Победители второй Соросовской Олимпиады.

Биофизика мембран.

Процессы деградации у растений.

Генетически запрограммированная смерть клеток.