В землях заката

Варламов пожал плечами и залюбовался пейзажем. Безмятежно синее озеро, лесистые холмы, а выше белые облака.

– Красиво тут, – вздохнул Сирин. – Привык к этим местам. А где моя жена и дочка лежат, так и не знаю.

– А может, они живы, – осторожно сказал Варламов. – Города, попавшие в Темные зоны, говорят, успели эвакуировать…

– Где там! – отмахнулся Сирин. – Знаешь, как Москва сейчас выглядит? Дроны снимали: все цело, брошенные машины вообще, как новые. Только сумрак – всю центральную часть тогда накрыло «черным светом» со спутника. Большую часть жителей, конечно, эвакуировали. Но от моих ни слуху, ни духу. Остались бы живы, давно отыскал через единую базу данных.

– А вообще, как это было? – Варламов попытался отвлечь собеседника от грустных воспоминаний. – С чего все началось?

– А хрен его знает! – пожал плечами Сирин. – На политинформациях говорили, что с провокации американских спецслужб. У нас ведь во всем винят Америку. Так или иначе, на наших спутниках сработали установки «черного света» – по слухам, их создавали как радиоэлектронное оружие. В зонах поражения стало темнеть, а люди и компьютеры словно сошли с ума. Американцы сочли это нападением и запустили ракеты по нашим командным пунктам. Мы ответили ядерными ракетами, но компьютерные системы пошли в разнос из-за «черного света», так что настоящей ядерной войны не получилось, только в Европе народу пожгли – ужас. Спутники с «черным светом» то ли сбили, то ли сами перестали работать, и что это такое…

Сирин поперхнулся и недовольно добавил:

– В школе, что ли, не проходили?

Варламов неопределенно повел плечами, всего не запомнишь.

Сирин раздраженно бросил окурок:

– Ладно, пошли отсюда. Холодает.

И в самом деле, поднялся ветер. Деревья зашумели, облака вытянулись, и словно призрачные пальцы зашарили по небосводу. Пахнуло осенью, и еще чем-то, неопределенным и зловещим…

В подземном зале Сирин сел за компьютер и между делом кинул Варламову пачку фотографий.

– Посмотри, это ребята над Европой снимали. Когда еще летали в разведку.

Варламов взял неохотно, но жутковатая красота снимков приковала взгляд…

Когда-то это был город. Остатки оплавленных зданий походили на сталагмиты желтого и оранжевого цвета. Размытые ударными волнами улицы тонули в буро-зеленых джунглях. Из-под растений выглядывали погнутые фонарные столбы и кузова автомобилей. Виднелись даже цветы – огромные гроздья желтых и красных бутонов, словно кинутые кем-то в насмешку к надгробиям европейской цивилизации.

– Да уж, – неопределенно сказал Варламов, откладывая фотографии. – Она вся такая?

– Да нет, значительная часть обитаема. А в этих местах китайцы хотят развлекательный парк открыть, радиации почти не осталось…

Он умолк, а Варламов порылся в дисках и отыскал другой американский фильм – любовную драму, пронизанную ностальгией по благополучному прошлому. На эротических сценах он воровато оглядывался на Сирина, православная цензура такого не пропускала.

– Слушай, получается! – оторвался от компьютера Сирин. – Я рассчитал по электронным картам. Если лететь на сверхзвуке, то горючего в подвесных баках хватит до Гренландии. Когда их сбросим, скорость увеличится и запаса в самолете хватит до Великих Озер, это шесть тысяч километров отсюда. Еще останется немного, чтобы отыскать место для посадки.

– Ты о чем? – удивился Варламов.

– А ты спрашивал, долетит ли «СУ» до Америки? Долетит! Хорошая машина. Надо будет расчеты пилотам показать. Ладно, пойду вздремну. Захочешь есть, консервы вон там.

Варламов досмотрел фильм, поковырялся в консервной банке и походил по залу. Порой нажимал кнопки, но экраны большей частью оставались темны – лишь немногие пробуждались к жизни, да и те только мерцали, словно по всей Земле шел бесконечный снег.

Варламов снова сел и включил тюнер. Местное радио транслировало классическую музыку. Потом диктор зачитал новости, в основном про подготовку к зиме, а под конец скороговоркой сообщил о происшествии: в Петрозаводске сгорела физическая лаборатория университета. Никто не погиб – в развалинах не нашли останков, но несколько сотрудников исчезло неизвестно куда. Ни администрация университета, ни домашние не знали, что с ними случилось…

Варламов зевнул и протянул руку к выключателю. Она остановилась на полпути: сбоку стоял Сирин с побелевшим лицом.

– Ты чего? – ошалело спросил Варламов. Но Сирин постоял, а потом ушел, шаркая ногами.

Варламов пожал плечами и тоже решил поспать. Переоделся в тренировочный костюм с капюшоном и устроился на диване. Стало уютно – как в детстве, когда мама поправляла одеяло и тихонько напевала что-нибудь по-английски. Скоро уснул…

Проснулся от гула, диван задрожал.

Варламов откинул капюшон и услышал частый отрывистый стук.

Стреляют! Учения у них, что ли?

Стало жутко, и он сел. Только спустил ноги на пол, качнуло сильнее – грохот раздался совсем близко, а с потолка посыпалась побелка. Варламов кое-как надел ботинки и кинулся к двери.

Едва выглянул в тускло освещенный коридор, раздался мерзкий визг, и рядом из стены брызнуло крошево.

Варламов рванул дверь на себя, ручка выскользнула из вспотевшей ладони. С трудом удержался на ногах, захлопнул дверь и закрыл на засов.

И в самом деле, стреляют! То ли целились в него, то ли случайная пуля. Может, охрана перепилась и развлекается стрельбой куда попало? Начальства ведь нет. Тогда надо отсидеться за стальной дверью… Но сердце ныло, вспомнился недавний грохот. Похоже, взрывали именно двери.

Неужели война? Но с кем?!

Варламов растерянно сел на диван.

…И подскочил, адский вопль пронзил уши. Тоска и механическая злоба слились в нем – не сразу понял, что слышит сирену.

Вскоре вой прекратился, а коридор загудел от бегущих ног. Кто-то упал возле двери, вскочил и с приглушенной руганью устремился дальше. Снова остервенело застучали автоматы (ему приходилось стрелять на уроках по боевой подготовке). Эхо отдавалось в коридоре и казалось, что стреляют со всех сторон.

Внезапно все смолкло. Варламов продолжал сидеть, не зная, что делать. Не привык к таким переделкам – жизнь в Кандале была однообразной. Тишина становилась более жуткой, чем грохот недавней стрельбы. Варламов не выдержал, на цыпочках приблизился к двери и приложил ухо к металлу.

И в животе словно образовался ледяной ком, снова предательски ослабли колени.

Кто-то скребся снаружи!

Словно крыса шуршала в подземелье – или кто-то прилаживал взрывчатку к двери!..

Варламов забегал в поисках укрытия, но не нашел ничего подходящего и бросился плашмя за диван, авось укроет от осколков. Чихнул от поднявшейся пыли и затаился. Сердце сильно стучало.

Время шло, ничего не происходило. Потом за дверью негромко позвали:

– Евгений, открой.

Варламов узнал голос Сирина. Еще полежал, отряхнулся и пошел к двери. Чувствовал себя дураком, а вдруг это розыгрыш?

Помедлив, открыл дверь.

Сирин не торопился входить. Вид был сумрачный, лысина блестела в пыльном свете. В одной руке держал пистолет, а в другой авоську. Смотрел куда-то в сторону.

Варламов тоже глянул туда.

На полу вытянулся человек в камуфляже. Лица не было видно, а вглубь коридора тянулась кровавая полоса.