В зоне тумана

— Верно мыслишь. В корень зришь. Это самый главный вопрос, — похвалил Кабан за смекалку.

Боров безмозглый, пришло на ум злое, тебе бы хоть вполовину так смекать. Где только набрался этого дешевого пафоса? В каком кино насмотрелся? Если б киношные гении злодейства были немного умнее деревяшки, которую используют при постройке съемочных павильонов, их бы не менее тупые герои не уделывали бы. А если б у несчастного Васьки в голове было побольше серенького, он бы нашел более достойный пример для подражания. Или он не подражает, а на самом деле такой?

— Деньги, — поведал Кабан. — Нам нужны деньги. Севший наконец и притихший Хлюпик завозюкался, замычал. Что он там, собрался своей квартиркой в сталинке Васю с его гоп-компанией подкупить? Неозвученный вопрос остался безответным. Вася кивнул, и Хлюпик тут же замычал в другой тональности, получив от Карася ногой под дых.

— Зря садился, — весело сообщил Карась и заржал.

— Глохни, — отрезал Кабан Вася.

Карась умолк, выставив руки ладошками вперед, мол, все, я — могила. Вася снова посмотрел на меня, но уже без наигранной теплоты.

— Деньги, — повторил он.

— А я при чем?

— Дурак ты, Угрюмый, — покачал головой Кабан. — Хоть и умный, а дурак. Говорю же, сдали тебя. Вот он, балалаечник.

— Гитараст, — хихикнул Карась.

Чего-то много он смеется. Не иначе нервное.

— Глохни, — сердито прорычал Вася.

— И чего он вам наплел? — небрежно поинтересовался я.

Глазки Кабана мгновенно сузились. Взгляд стал похож на амбразуру дзота. Он прицелился в меня, в Муна, снова в меня, будто пытаясь понять, обманул ли его Мунлайт, или я ваньку валяю. Наконец напряжение спало. Видать, что-то для себя он решил.

— Какая разница? — В голосе Васи появилась беспечность. — Или ты хочешь сказать, что денег нет? Мы зря сюда шли? Тогда мы и тебя, и другана твоего прямо тут и застрелим.

— И никто не узнает, где могилка твоя, — напел Карась.

Вася зло зыркнул на своего мелкого подельника, и тот снова выставил руки ладошками вперед, демонстрируя полную покорность чужой воле. А у меня перед мысленным взором всплыл могильный холмик с корявеньким крестом и проваленным подножием. Я непроизвольно вздрогнул, но, кажется, этого никто не заметил.

— А если такой вариант тебя не устраивает, тогда кончай заливать. И говори, где деньги зажучил.

— Какие деньги? — невинно уточнил я, хотя все давно понял.

Вот только Мунлайт, который меня «сдал», ничего толком о моих накоплениях не знал. Мог только догадываться. Значит, надо понять степень догадливости этого паразита.

— Ты сам дурак? — не понял Кабан. — Или меня за дурака держишь? Твое бабло, миллионер подпольный.

Ага, значит, с арифметикой у Муна все хорошо. Наблюдательный, умеет не только смотреть, но и видеть. А еще считать и делать выводы. Злость на бывшего напарника сменилась уважением. Он-то про меня знал все. Хотя, по идее, должно было быть наоборот.

Умный, наблюдательный паразит. Интересно, в честь чего он меня сдал? Или это изначально его затея и Вася здесь руководит только для виду?

— Ну, допустим, деньги есть, — неторопливо поведал я, пробуя на прочность стискивающие руки путы. — С какого перепугу я тебе должен их отдавать, если ты все равно меня грохнешь?

Веревка была прочная, и затянули ее на совесть. Руки помаленьку начинали затекать.

— А если нет? Угрюмый, скажи честно, ты жить хочешь?

Риторический вопрос загнал меня в угол, я завис, как тот ПДА, которому выдали два десятка взаимоисключающих задач. Нашел, у кого спрашивать. С другой стороны, в сложившейся ситуации врать не станешь даже себе. Я и не врал. Сказать, что жить мне совсем не хочется, я не мог, но и утверждать обратное… Положим, так: я не знал ответа на этот вопрос. И это меня весьма и весьма удивило.

Кабан трактовал мое молчание по-своему.

— Знаю, знаю. Все хотят. Значит, договорились. Ты нам передаешь свои скромные сбережения миллионера-подпольщика, а мы отпускаем тебя домой и даже покупаем билет в один конец по маршруту «Зона — Урюпинск». Ну или где ты там живешь. То же самое для твоего сопляка. Идет?

Я задумался. Пристрелить сейчас не пристрелят. Иначе все труды насмарку. Охота им была денежки терять, ради которых рискнули всем, включая репутацию. Значит, будут дрючить, пока не выяснят, где нычка. Или пока я их сам туда не отведу. А вот когда деньги на руки хапнут, тогда нам с Хлюпиком хана.

Назад мы не вернемся. Потому как, если вернемся, сможем что-то рассказать. А так ушел человек и не вернулся, мало ли? Зона есть зона. И не спохватится никто.

Что же выходит? Выходит, что до конца их доводить нельзя. Дергать надо по дороге. И здесь задерживаться тоже нельзя. Начнешь упираться, начнутся угрозы, а там недалеко и до членовредительства. А терять пальцы, зубы, отстреливать себе конечности или ломать ребра с чужой помощью в мои планы не входило.

— Идет, — кивнул я. — Я довожу вас до нычки, отдаю деньги минус стоимость билетов. И вы нас отпускаете. Только с одним условием.

— Ну-ну, — усмехнулся Кабан с таким видом, мол, он еще смеет условия ставить.

— Все, что там есть помимо денег, — мое. Годится?

— Да не вопрос, — легко согласился Вася, из чего я сделал вывод, что жить нам ровно до тех пор, пока нычку не вскроем.

Ведь кто знает, может, у меня там и денег с гулькин хрен, а все ценности в артефактах. Но раз Ваське это до лампочки, то тут варианта два. Либо он дурак. А он дурак, конечно, но не настолько. Либо ему плевать, в чем там ценности, потому как возьмет он себе их все. И мне достанется билет из зоны в один конец. Только не до дома и даже не до Урюпинска.

— Где нычка-то? — доброжелательно поинтересовался Кабан, глядя, как его однояйцевые амбалы курочат мой рюкзак.

— Не там, — кивнул я в сторону рюкзака.

— Тут и хабара нет, — обиженно буркнул один из молчаливой парочки. — Консервы только и так, фигня по мелочи.

— Надо было рюкзак на нем оставить, прежде чем руки вязать, — кивнул второй. — А то тащи теперь на себе.

— Брось, — посоветовал Карась.

— Жалко, — в один голос сообщили мордовороты и переглянулись.

Жалко у пчелки в попке, зло подумал я, жалея о рюкзаке. К моей радости, жадность возобладала над ленью, и наши вещички они все-таки решили прихватить.

Парочка возилась с трофеем. Карась потешался над ними. Снейк курил в стороне и о чем-то тихо говорил с Кабаном. Только Мунлайт сидел в сторонке не при делах. Хмурый и пасмурный, как последние дни.

Давно переставший мычать и корчиться Хлюпик снова уселся. И хотя это стоило ему усилий, сейчас он сидел, привалившись ко мне спиной к спине. Собственно, Хлюпик меня сейчас заинтересовал больше, чем все пятеро вместе взятые плюс Мунлайт в качестве нагрузки.

Я попытался нащупать пальцами узлы на веревке, стягивающей его запястья. В первое мгновение Хлюпик вздрогнул. Я ощутил это всей спиной. Затем, поняв, видимо, мою задумку, расслабился и попытался подставить руки поудобнее.