Вакханалия

– А вы знаете, что, несмотря на то, что многие не видят разницы между фавнами и сатирами, – начала она – представители этих двух существ и легенды о них имеют огромные отличия. Сатиры символизируют преобладание сексуального желания человека над его интеллектом. Люди часто говорят о том, что испытывают любовь, хотя на самом деле подразумевают желание. Ударяясь во все тяжкие, под влиянием своих гормонов, мы оказываемся, нередко, просто использованными в чьих-либо целях. Затем, после того, как волна влечения спадет, к нам приходит осознание очевидной глупости случившегося, а значит и стыда. Фавны, напротив, олицетворяют нормальное отношение к сексуальным эмоциям, на которые оказывают влияние и гормоны и интеллект. Они позволяют взаимоотношениям вызреть прежде, чем барьеры между влюбленными падут под натиском гормонального цунами, тем самым держат процесс под контролем естественного развития контактов между мужчиной и женщиной.

– Спасибо за подробную консультацию, будем иметь ввиду. – отозвался Николо и попытался, притянув к себе Ларису, покинуть словоохотливую старушку, тем более, что на вечер он наметил именно то, о чем, так некстати взялась распространяться смотрительница музейных ценностей, боясь, что та собьет весь настрой и испортит ему малину. Еле отвязавшись от бабули, влюбленные быстро пробежали оставшиеся залы храма искусства и в приподнятом настроении, поймав такси, отправились в небольшой частный отель домашнего типа «Малетон», там их наверняка никто не мог узнать и в нем случайно не попадутся навязчивые приятели и знакомые. Сняв самый дорогой номер, влюбленная парочка заказала в местном ресторане изысканный ужин с обильной выпивкой, решив оторваться по полной и дать волю страстям. Лишь под утро, измучив друг друга вожделением, они, усталые, но довольные, провалились в глубокий сон. В путанице сновидений, нахлынувших на утомленный алкоголем мозг героя-любовника, в память врезался образ сатира, смеющегося гомерическим хохотом, настолько четко и явно, что сознание, вздрогнув, в испуге разорвало узы Морфея, выводя спящего из бредового состояния. Лариса лежала рядом, рассыпав черные волосы по белоснежной подушке. Ее красота казалась еще более привлекательной и желанной. Не сдерживая себя, Николо набросился на нее, словно и не было страстной ночи, утомившей их обоих, впрочем, жертва, надо сказать, не очень-то и сопротивлялась…

Дело дошло до помолвки. Ее родители, состоятельные люди, были не против, так как жених представлял, по мнению светской тусовки, завидную партию. День же назначенной свадьбы, по желанию невесты, совпадал с днем ее рождения. Праздновать два праздника одновременно не совсем хорошая примета, но разве возразишь суженной, тем более, если она бывает весьма привередлива.

* * *

Торжество было тщательно подготовлено. В фонтанах било шампанское, готовое утолить жажду даже самого ненасытного гостя. Столы ломились от закуски, своевременно сменяемой расторопными слугами в ливреях. Сам Дионис мог позавидовать размаху мероприятия и количеству званых великосветских персон. Николос не поскупился, выложив за праздничный вечер чуть ли не все свое нажитое состояние, надеясь впоследствии пополнить запасы за счет приглашенной ангажированной публики. Невеста была в приподнятом настроении. Они много танцевали и глаза ее лучились неподдельной радостью и восторгом. Преподнесенная им на день рождения и бракосочетание, картина «Цветок папоротника» занимала достойное место на горе подарков, полученных ими на этом празднике жизни, посвященному их благословенному союзу.

– С днем рождения, дорогая. – поцеловав, поздравил он.

– С днем нашей свадьбы, любимый. Это самый счастливый день в моей жизни. – прошептала она.

– У меня есть для тебя еще один подарок, но это позже. Ты заешь, что существует цветок папоротника?

– Да, я видела его на твоей картине.

– Нет, он бывает на самом деле и я тебе его покажу.

– Я всегда полагала, что это вымысел.

– Он реален и, именно он, позволяет находить клады и богатство. Владеющий им всегда будет при деньгах.

– Как интересно. И что, он у тебя есть?

– Представь себе, именно ему я во многом обязан своим успехом! – похвастался жених.

– И ты готов отдать его мне?

– Пусть это будет самый прекрасный цветок, подаренный мной тебе на это торжество. Такого больше ни у кого нет, только у меня и тебя.

– Не боишься расстаться с таким сокровищем?

– Нет, мы же теперь семья.

– Семья семьей, но брачный контракт подписан и в нем не обозначен твой «клад».

– Главное – чтобы была любовь.

– Главное – чтобы было взаимопонимание. – скорректировала порыв эмоций невеста.

– А без любви это невозможно.

– То-то и оно, что любовь нередко проходит.

– С нами такого не произойдет.

– Дай-то Бог.

– Да, бог Дионис.

– При чем тут греческий «виночерпий»?

– Когда-нибудь расскажу, да ты, не поверишь.

– Жена должна верить мужу, если он не враль.

– В это даже я верю с трудом. Только цветок папоротника и является доказательством реальности происходящего.

– Ты меня заинтриговал, жду не дождусь твоего сказочного цветка.

– Завтра, милая, все завтра.

И они закружились в вальсе, наслаждаясь близостью друг друга, выбросив из головы все, что могло бы помешать их опьяняющему счастью.

Глава 8. «Капелла».

Андреа Инганнаморте казалось надел на себя маску, настолько не выразительны были его черты лица, явно, озабоченного какими-то неприятными новостями. Поднявшись в номер гостиницы, он сел в кресло и молча изучал взглядом Лучанского, как бы взвешивая, говорить или не говорить. Седовласый мужчина не выдержал взгляд этого «мафиози» и с нетерпением выкрикнул:

– Нуууу…

– Я, уже давно являюсь членом тайного ордена «Опус Деи». Наше братство светских монахов иезуитов глубоко интегрировано в тайны Святого Престола и самого Папы. Через своих людей, не спрашивай, как, мне удалось узнать, что картина сейчас находится в запасниках Ватикана и охраняется, как зеница ока. Я постараюсь тебе организовать встречу с нашим человеком из папских покоев, но, если честно, не знаю, чем он сможет помочь. Что попадает за стены города-государства, то, как правило, навсегда остается там.

– Будем надеяться на лучшее. А зачем, если не секрет, ты, католик, помогаешь, язычникам?

– Мне хорошо платят. А кроме Веры и всего такого прочего, меня интересуют и мирские радости, так, что монахом я себя не считаю, скорее членом «святой мафии».

– Получается, служишь тем, кто больше заплатит?

– Можно сказать и так. А заодно помогаю провидению в реализации высшей воли.

– Хорошо, с чего начнем?

– Сегодня в 15.00 мы должны быть в Сикстинской Капелле, так что собирайся быстрей, времени у нас осталось мало.

Эммануил перебрал, привезенные им с собой, рубашки и, надев свежую, вместе с гостем спустился в холл гостиницы, где их уже ждал водитель микроавтобуса. В этот раз, не включая сирену, они тронулись в сторону католической Мекки.

Через непродолжительное время, они уже перешагивали белую пограничную линию, разделяющую Рим и Ватикан, на площади Святого Петра. Храм-музей гостеприимно встретил прибывших толпами туристов, обозревавших уникальные фрески, этого, неизвестно какого по счету, чуда света. Время до встречи еще оставалось и грех было не уподобиться праздношатающейся публике, и не осмотреть творения великих художников. Затерявшись в толпе, они приблизились к алтарной стене, где Микеланджело изобразил «Страшный суд». Демоны с ужасными ликами хватали грешников и уносили их с собой в бездну страдания, не давая несчастным ни малейшего шанса на спасение. Картина была настолько явной, что Лучанский почувствовал, как холодок пробежал по его телу, и понял, что это видение отпечаталось в его памяти на всю оставшуюся жизнь.

Внезапно, Эммануила кто-то взял под локоть. Это был миловидный юноша в монашеской сутане. Улыбнувшись, он, слегка заикаясь, сказал:

– К-к-к счастью Папа еще не знает п-про картину, есть шанс ч-ч-что ему эта авантюра не понравится, а я п-постараюсь, чтобы вы оказались в первых рядах на ее удочерение… С-с-сделайте вид, что вы меня о чем-то спросили, я не хочу, чтобы служба безопасности подозревала меня… – юноша еще раз улыбнулся и, развернувшись, затерялся в толпе, как мимолетное видение, растворившись в пространстве.