Валентин Понтифекс
Шрифт:
Он обнаружил регента расхаживающим взад и вперед, как медведь в клетке, перед лежавшей на столе Лорда Валентина рельефной картой мира. Выглядел он мрачно и на появление Хиссуне отреагировал еле заметным кивком. Почти вслед за Хиссуне прибыл Диввис, одетый в официальный наряд с камнями-глазами и маской из перьев, как будто вызов застиг его по пути на какую-то торжественную государственную церемонию.
Хиссуне ощутил растущее беспокойство. Зачем Элидату понадобилось созывать на подобную встречу так внезапно, вопреки заведенному порядку? И почему из всех принцев нас здесь так немного? Элидат, Стасилейн, Диввис все трое, наиболее вероятные из возможных
Пусть это будет Тиверас, взмолился Хиссуне. Ради всего святого, пусть это будет Тиверас!
Элидат заговорил:
– Очень хорошо. Все собрались: можем начинать.
Диввис поинтересовался с кислой усмешкой:
– Что случилось, Элидат? Кто-то увидел двухголовую милуфту, направляющуюся на север?
– Если ты хочешь сказать, что пришло время дурных предзнаменований, то так оно и есть, – угрюмо ответил Элидат.
– Что-то произошло? – спросил Стасилейн.
Элидат бросил на стол пачку бумаг.
– Два важных события. Во-первых, из западного Цимроеля пришли новые сообщения, и ситуация там гораздо серьезней, чем нам представлялось. Весь район Рифта на континенте, примерно от Мазадоны до точки где-то к западу от Дулорна, дезорганизован, и бедствие распространяется.
Сельскохозяйственные культуры продолжают погибать от загадочных болезней, и уже наблюдается ужасающая нехватка основных продуктов питания, а сотни тысяч, если не миллионы, начали движение к побережью. Местные власти делают все от них зависящее, чтобы обеспечить поставки продовольствия из не затронутых бедствием районов – очевидно, пока спокойно вокруг Тил-омона и Нарабала, а Ни-мойя и Кинтор почти полностью избежали сельскохозяйственных проблем, – но расстояния настолько велики, к тому же, все произошло настолько внезапно, что они успели сделать совсем немного.
Возможна также проблема какого-то особого религиозного культа, который там объявился, что-то, связанное с поклонением морским драконам…
– Что? – не поверил своим ушам Стасилейн, у которого от изумления даже щеки покраснели.
– Я понимаю, что это звучит дико, – сказал Элидат. – Но нам сообщают, будто прошел слух, что драконы – что-то вроде богов и что они провозгласили конец света, и прочий бред, а…
– Это не новый культ, – тихо сказал Хиссуне.
Все трое обернулись к нему.
– Вам что-то известно? – спросил Диввис.
Хиссуне кивнул.
– Я несколько раз слышал об этом, когда жил в Лабиринте. Так, шепотки, беспочвенные слухи, которые, насколько я помню, никто не принимал всерьез.
А вообще-то простонародье давно перешептывалось за спиной знати. Кое-кто из моих друзей немного разбирался в тех слухах, возможно, даже больше, чем немного, но сам я никогда не лез в них. Я помню, что как-то спросил об этом у матери, а она обозвала эти разговоры опасной чепухой и посоветовала держаться от них подальше, что я и сделал. Кажется, религия зародилась в древности среди лиименов и постепенно распространилась в нижних слоях общества негласным тайным путем, а сейчас, как мне думается, вышла на поверхность из-за начавшихся бедствий.
– А в чем суть этой веры? – спросил Стасилейн.
– Элидат примерно объяснил: однажды драконы выходят на берег, берут на себя власть и кладут конец всем горестям и страданиям.
– Каким горестям и страданиям? – вступил в разговор Диввис. – Я не слышал о больших невзгодах в мире, если не считать нытья
метаморфов, а они…– Вы полагаете, что все живут так же, как мы на Замковой Горе? – резко спросил Хиссуне.
– Я полагаю, что нуждающихся у нас не осталось, что все обеспечены всем основным, что мы живем в счастье и процветании, что…
– Все это правда, Диввис. И все же кто-то живет в замках, а кто-то чистит дороги от навоза маунтов. Есть те, кто владеет огромными поместьями, и те, кто попрошайничает на улицах. Есть…
– Избавьте меня от рассуждений на тему социальной несправедливости.
– Простите, что я вам докучаю, – бросил Хиссуне. – Я просто подумал, что вам хотелось бы знать, откуда берутся люди, которые ждут пришествия водяных королей, чтобы те избавили их от тягот и лишений.
– Водяные короли? – переспросил Элидат.
– Да, морские драконы. Так их называют те, кто им поклоняется.
– Очень хорошо, – сказал Стасилейн. – На Цимроеле голод, а среди низших слоев распространяется опасный культ. Вы упомянули два важных события. Это именно те, которые вы и подразумевали?
Элидат отрицательно покачал головой.
– Это две стороны одного и того же. Другая важная новость касается Лорда Валентина. Мне сообщил о ней Тунигорн, который сильно переживает по этому поводу. По его словам, во время визита к своей матери на Остров Коронал пережил что-то вроде преображения и вошел в состояние высокого подъема, очень странное состояние, в котором он выглядит совершенно непредсказуемым.
– В чем заключается его преображение? – спросил Стасилейн. – Вам известно?
– Войдя в транс под руководством Леди, – сказал Элидат, – он имел видение, показавшее ему, что бедствия на Цимроеле являются выражением недовольства Дивин.
– Но неужели кто-то думает иначе? – воскликнул Стасилейн. – Однако какое отношение это имеет…
– Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, – определенно имеют сверхъестественное происхождение…
Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул.
– …сверхъестественное происхождение, – продолжал Элидат, – и являются наказанием со стороны Дивин за дурное отношение к метаморфам в течение столетий.
– В этом нет ничего нового, – сказал Стасилейн. – Он уже много лет говорит примерно то же самое.
– Тут явно есть что-то новое, – возразил Элидат. – Тунигорн говорит, что со дня преображения он в основном бывает один и видится лишь с Леди и Карабеллой, да иногда – с Делиамбром и толковательницей снов Тисаной. И Слит, и Тунигорн попадают к нему с трудом, а если они с ним и встречаются, то речь идет о самых обыденных делах. По словам Тунигорна, им, кажется, овладела какая-то новая грандиозная идея, какой-то потрясающий план, который он не хочет с ними обсуждать.
– Не похоже на Валентина, которого я знаю, – сумрачно заметил Стасилейн. – Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности в нем не замечалось. Складывается впечатление, что им овладела какая-то горячка.
– Или у него очередное переселение душ, – добавил Диввис.
– А чего опасается Тунигорн? – спросил Хиссуне.
Элидат пожал плечами.
– Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой-то сумасбродный замысел, против которого они со Слитом могут возражать. Но он даже намеков никаких не делает. – Элидат подошел к глобусу и постучал пальцем по ярко-красному шарику, обозначавшему место пребывания Коронала.