Валентина. Мой брат Наполеон

— Скорее скучным, чем утомительным, — ответила Мария-Луиза с набитым цыплячьим мясом ртом. Затем она, улыбнувшись, добавила:

— Не совсем скучным. Королева Неаполитанская составила мне превосходную компанию.

Внезапно Наполеон с силой стукнул бокалом по столу.

— Дядя Феш! — крикнул он довольно громко.

— Ваше Величество? — проговорил кардинал спокойно, хотя в глазах отразилось изумление.

— Бракосочетание через доверенных лиц, любое такое бракосочетание…

— Я весь внимание, Ваше Величество.

— Вопрос в том: по закону я женат или нет?

— Ваше Величество, — вынужден был признаться дядя Феш, — вы и Ее Величество фактически муж и жена.

— Ага! — воскликнул Наполеон.

— Согласно гражданскому кодексу, и только, — предупредил дядя Феш.

— Гражданского кодекса мне достаточно, — заявил Наполеон, с широкой улыбкой вскакивая с места и хватая за руку Марию-Луизу. — Пойдем, дорогая, пора в постельку!

Она выглядела скорее удивленной, чем напуганной, когда он поспешно и довольно бесцеремонно вывел ее из залы. После некоторой заминки я помчалась следом и догнала их у двери в апартаменты Марии-Луизы, Втолкнув ее в комнату, Наполеон с сердитым видом повернулся ко мне.

— Если вы намерены возражать!..

— Ваше нетерпение, несомненно, вызовет скандал, — проговорила я, слегка покачав головой.

— Скандал? Чепуха! Оно вызовет восхищение всех темпераментных мужчин Франции.

— Возможно, Я только хочу сказать: отнеситесь к ней с нежностью, Наполеон.

— Вы боитесь, что я наброшусь и изнасилую ее? — спросил он надменно. — Поверьте мне, Каролина, я кое-что понимаю в искусстве любовных утех.

Я не могла удержаться от смеха и продолжала смеяться, вернувшись к столу, когда разгорелся спор с дядей Фешем.

— В глазах церкви, — заявила мама в тот момент, когда я усаживалась, — Наполеоне и Мария не являются мужем и женой.

— Но с точки зрения гражданского кодекса я сказал сущую правду, Летиция, — ответил взволнованный дядя Феш.

— Тем не менее, дядя, вам следовало их удержать, — заметил Луи. — Подумайте только, какой будет скандал!

— Я думаю единственно об оскорблении церкви, — пожаловалась мама.

— К чему спорить? — вмешалась я. — Будет или не будет скандал, кто когда-нибудь мог удержать Наполеона?

Последнее слово произнес Мюрат.

— Я желаю императору всяческих удовольствий, — усмехнулся он, — тем более что он никогда не любил девственниц.

Мама и дядя Феш были шокированы, остальные рассмеялись, и я предложила выпить еще этого отвратительного кислого вина, хотя его плохо воспринимал мой желудок. Нужно было выпить за здоровье Наполеона и Марии-Луизы.

Лишь около полудня Наполеон вышел полуодетый из спальни Марии-Луизы и отправился к себе. На лице выражение крайнего самодовольства. Как рассказывал его камердинер, Наполеон прокомментировал свои ночные приключения веселым, немного хвастливым тоном.

— Мой друг, — сказал Наполеон, хлопнув камердинера по плечу, — женись на немке. Они лучшие из женщин: ласковые, нежные и так свежи и чисты, как розы.

А что Мария-Луиза, эта свежая и чистая, но уже сведущая роза? Она просто сияла, когда мы готовились отправиться — нет, не в Париж, как я ожидала, а в Сен-Клу, где Наполеон намеревался провести несколько дней.

— Теперь я знаю всю правду, — проговорила она, смотря на меня мечтательными, но в действительности ничего не видящими глазами. — Император, мой муж, оказался превосходным наставником. Я счастливее, чем можно себе представить.

Помня о значительном прогрессе в наших взаимоотношениях во время совместной поездки, я посчитала момент весьма подходящим для дальнейших шагов с целью приобретения над ней влияния хотя бы из далекого Неаполя.

— Видите, как мудро я поступила, — начала я настойчиво, чтобы привлечь ее внимание, — предоставив Наполеону самому просветить вас.

Очнувшись, Мария-Луиза свысока посмотрела на меня.

— Не приличествует, мадам, называть императора просто Наполеоном, если даже он вам и брат.

— Его Величеству, императору. — Я старалась сохранять спокойствие.

— Королева Неаполитанская, — добавила она снисходительно, — мне очень помогла.

Не вызывало сомнения, что больше не будет никакой Каролины и Луизы, даже когда мы останемся наедине. Возникший в карете наш общий маленький мирок растворился. Я с радостью свернула бы ей шею, но благоразумно притворилась смиренной.

— Я чрезвычайно благодарна Вашему Величеству за столь теплые слова. Что же касается помощи в дальнейшем, то, как известно Вашему Величеству, мне необходимо вернуться в Неаполь. Однако, если у вас появятся какие-нибудь вопросы, прошу писать мне конфиденциально и позволить оказать вам любую помощь, которую подскажет мой жизненный опыт.

— Теперь я могу всегда обратиться к императору, — проговорила она беззаботно. — Ваше Величество может, конечно, присылать мне время от времени письменные прошения, и, если они покажутся мне заслуживающими моего внимания, я передам их императору. Но, пожалуйста, запомните: мой долг прежде всего перед императором, моим мужем, и как послушная жена я стану подчиняться всем его распоряжениям.

Посчитав себя униженной, я уже была готова возмутиться, но потом, хотя и криво, усмехнулась про себя. Одна ночь с Наполеоном, чудовищем ее детства, превратила Марию-Луизу в его покорную рабыню.

Эта ночь никакого скандала, так ожидаемого многими, не принесла. Лишь фанатики из церковных кругов и после гражданской и религиозной церемонии бракосочетания продолжали утверждать, что Наполеон по-прежнему женат на Жозефине, а Мария-Луиза всего лишь его любовница.

Гражданский брак был оформлен во дворце Сен-Клу в присутствии сановников императорского двора. Через день или два — если я не ошибаюсь, первого апреля — Наполеон и Мария-Луиза въехали в Париж, возглавляя длинную процессию.

Они проследовали через Звездные ворота и под еще недостроенной Триумфальной аркой. Улицы были запружены ликующими толпами, а Тюильри их приветствовало ярким весенним солнцем. Тем временем в Лувре — а точнее в зале Аполлона — возвели роскошный алтарь, здесь и состоялась церковная свадьба.

Церемонией руководил дядя Феш, кардинал Лиона и главный раздатчик милостыни. Даже самому Наполеону не удалось заполучить в Париж папу римского, как предлагал один из министров. Но он, должно быть, понимал, что, привези он папу в Париж под конвоем, он все равно не смог бы его заставить совершить брачный обряд. Возможно, считая себя оскорбленным, он по этой причине пребывал в очень дурном настроении. Я же была вполне довольна.