Валентинка
Шрифт:
– Хорошо, – не стал спорить я. – Ты давай трафаретом буквы рисуй и вырезай их. Какую надпись ты хочешь сделать?
– Катя, я тебя люблю! – сказал Лешка и покраснел.
– Прямо так и напишешь?
– А что еще можно написать на валентинке?
– Ну не знаю, – я пожал плечами. – Никогда, понимаешь, никому валентинок не писал.
– Эх, ты! А еще в пятом классе! – возмутился Лешка.
– Тоже мне, жених! – поддел я Лешку, чтобы не остаться в долгу.
Мы провозились с валентинкой весь вечер. Испортили стопку бумаги прежде чем, все получилось как надо. Закончили глубокой ночью. Зато и
На следующий день в школе царило такое возбуждение как перед Новым годом. Все – и малыши, и старшеклассники – отмечали день святого Валентина. Я не знаю, кто такой, этот святой Валентин, по телевизору говорили, что он был священником, который венчал влюбленных в церкви после того, как король запретил свадьбы. И его даже за это казнили. Вот чудак! И король тоже хорош. Это надо же – запретить свадьбы! Наверное, у него злая жена была. В общем, день всех влюбленных в этом году отмечался как никогда бурно и весело. Все ребята – и мальчишки, и девчонки – то и дело бегали по школе от класса к классу и бросали свои валентинки в специальные, похожие на почтовые, ящики.
– Ты мне поможешь незаметно бросить валентинку в ящик четвертого «Б»? – попросил меня Лешка, когда мы подходили к школе. – Знаешь, Димка, не хочу я у всех на виду ее бросать.
– А как же ты хочешь? – удивился я.
– Давай пока я буду валентинку в ящик бросать, ты на стреме постоишь.
Мы с Лешкой разработали тайный план, договорившись встретиться в коридоре во время третьего урока в точно назначенное время. Ровно в десять тридцать во время русского языка я поднял руку и спросил:
– Можно выйти, Татьяна Анатольевна?
Получив разрешение, я осторожно выскользнул из кабинета. Начальные классы у нас находятся на третьем этаже. Через минуту я был уже на месте возле ящика четвертого «Б». За дверью Катиного класса учительница рассказывала детям что-то про птиц. Лехи еще не было. Прошла минута, вторая, третья. Он не появлялся. Я начал нервничать, потому что мое отсутствие становилось слишком долгим. Только я решил вернуться в свой класс, как из соседнего кабинета появилась лохматая голова Лешки.
– Ты чего опаздываешь? – зашипел я на него, словно змея. – Я уже битый час тут торчу.
– Ничего я не опаздываю! – зашептал в ответ мой брат. – Ровно десять тридцать.
Он сунул мне под нос свои часы. На них действительно было половина одиннадцатого. Надо же, у нас оказывается, часы по-разному идут. В пять минут разница.
– Ладно, – смягчился я, – давай сюда свою валентинку. Сейчас мы ее в ящик опустим.
– Ой! – вдруг воскликнул Лешка, и глаза у него сделались круглые, словно блюдца. – Я, кажется, ее забыл.
– То есть, как забыл? – опешил я.
– А вот так, думал о том, как бы в десять тридцать отпроситься из класса, боялся, что Маргарита Павловна меня не выпустит, и забыл, что валентинку надо за пазуху спрятать. Она у меня в рюкзаке осталась.
Я только плюнул с досады. Но таков уж мой братец. Тут ничего не поделаешь.
– Ладно, операция переносится на четвертый урок. Встречаемся здесь же в одиннадцать тридцать. Только смотри, на этот раз не забудь самое важное, – строго предупредил
я Лешку.– Не забуду! – пообещал он, и мы разбежались по своим кабинетам.
– А мы уж думали, что ты в туалете утонул, – сказала Татьяна Анатольевна, когда я вошел. – Уже спасателей вызывать собрались.
Все засмеялись. А я сел на свое место и сделал вид, что ничего особенного не произошло.
На перемене все просто с ума посходили с этими валентинками. Мне даже завидно стало.
Начался четвертый урок. Я стал следить за часами. Вот наступило одиннадцать тридцать. Я уже хотел было поднять руку, но тут вспомнил, что у Лешки часы на пять минут отстают. Чего, думаю, я опять в коридоре торчать буду. Нет, лучше я пять минут подожду. Через четыре минуты я отпросился с урока математики и побежал на третий этаж.
Лешка был уже на месте. Злой, как черт.
– Ты где пропадаешь? – зашипел он. – Я тебя уже целый час жду.
– Так ведь у тебя часы на пять минут отстают, – напомнил я ему.
– Я знаю про это, и поэтому раньше пришел!
Надо же! Опять мы с ним разминулись. За дверью четвертого класса учительница снова рассказывала что-то про птиц. Что они там помешались на этих птицах? Как будто больше в школе рассказать не о чем!
– Ладно, – сказал я. – Бросай свою валентинку.
– А я уже бросил! – радостно сообщил Леха. – Операция благополучно завершена. Ура!
Вернулся я к себе, и тут мне обидно стало. Без меня Лешка валентинку бросил. И вообще, почему все посланиями обмениваются, а я, как дурак, без валентинки сижу. Что я хуже других что ли?
И тогда я прямо в тетради нарисовал красивое сердечко, конечно, не такое большое, как для Лехи, раскрасил его красной ручкой и стал думать, что же на нем написать. Думал, думал, а потом взял и просто вывел:
«Катя, я тебя люблю!»
На пятом уроке, в двенадцать тридцать я поднял руку и попросился выйти.
– Димыч, – прошептал мне Ванька, мой сосед по парте, – ты чего вчера наелся, что сегодня все время в туалет бегаешь?
Я ничего не ответил и через минуту был возле ящика Катиного класса. За дверью слышался голос учительницы. Я прислушался. В этот раз она рассказывала про рыб.
После пятого урока все мы, то есть пятый «Б», побежали к своему кабинету, чтобы открыть наш ящик. Мы занесли его в класс, сняли крышку и высыпали на первую парту целую гору разноцветных сердечек. Каких тут только не было! Я в жизни столько не видел. Девчонки стали распределять валентинки между собой и считать, кому больше прислали. Попадались валентинки, адресованные и мальчикам, но в основном были девчачьи.
– Дима Коржик! – вдруг выкрикнула Таня Маракова. – Это тебе. Держи. От девочки!
Она протянула мне желтенькое сердце. И все на меня как-то странно посмотрели. А у меня у самого сердце вдруг забилось от волнения. Я никогда раньше валентинок не получал. А тут, вот она. С красивой надписью:
«С днем святого Валентина!» и стишок:
В праздник превратится день любой,Если рядом будем мы с тобой.И еще от руки написано: Дима, ты просто прелесть!