Валентинов день

Аласдэр свернул с дороги в поле и достал из-под седла пару пистолетов.

— Ладно, посмотрим, на что ты способна.

Эмма спрыгнула с Ласточки.

— Даже если бы я могла попадать в яблочко, у меня нет пистолетов.

— Это поправимо. — Аласдэр достал из кармана белый носовой платок и привязал к нижней ветке платана. Клочок ткани тут же весело затрепетал на ветру. — Попробуй с десяти шагов. — Он подал девушке оружие.

Эмма с сомнением посмотрела на трепещущий платок.

— Движущаяся цель, — запротестовала она.

— Сомневаюсь, чтобы Дени стоял перед тобой как столб, — съязвил Аласдэр. — Живые цели куда менее пригодны для попаданий, чем мишени в тире Мэнтона.

Со справедливостью этих слов Эмма не могла не согласиться. С минуту она изучала пистолет. С тех пор как она в последний раз держала в руке оружие, прошло достаточно много времени.

— Ноги немного шире, — подал сзади голос Аласдэр. Чтобы она держалась устойчивее, он положил ей руку на талию. — Теперь попробуй.

Девушка подняла пистолет и посмотрела вдоль ствола. Белый платок трепыхался, обвиваясь вокруг ветки. Она медленно потянула Спуск. Выстрел грянул как взрыв. Эмма подскочила, рука дернулась вверх.

Невредимый платок весело продолжал трепыхаться.

— Ну чего ты скачешь? — грубовато спросил Аласдэр, принимая у нее оружие. — Я думал, мы давным-давно отучили тебя от этого.

— Я же тебе говорила, что давно не практиковалась. И цель ужасная. Не думаю, чтобы у тебя получилось лучше.

— Неужели? — Он насмешливо изогнул бровь. — Рад буду тебя разочаровать.

— Это ты умеешь. Дай попробовать из другого пистолета.

Аласдэр отдал ей оружие, отступил, сложив на груди руки, и стал критически наблюдать, как она принимает позу для стрельбы. На этот раз Эмма хоть и промахнулась, но зато не подпрыгнула.

— Хорошо. Будем считать, что если понадобится обороняться, то придется стрелять с более близкого расстояния и цель окажется крупнее. Так что ты не промахнешься. — Он взял у нее пистолет и начал его перезаряжать.

— Полагаешь, я не настолько слаба — смогу собраться и кого-то застрелить? — В голосе Эммы прозвучал сарказм.

— Полагаюсь на твой инстинкт самосохранения. Сними платок. — Он подошел к коню, чтобы засунуть пистолеты на место.

Эмма отвязала платок и внимательно его оглядела.

— Эй, посмотри-ка сюда, я попала. Видишь обожженное место в уголке, на кружевах? — Она торжествующе потрясла кусочком ткани.

— Должно быть, ветер натолкнул платок на пулю. — Аласдэр проговорил это с самым серьезным лицом.

— Ты… ты… из всех противных самый противный… Ну почему ты всегда надо мной смеешься? — Нисколько не обманутая его серьезным видом, Эмма еле удержалась, чтобы не топнуть ногой. — Бывают моменты, когда я могу застрелить тебя, Аласдэр Чейз, без малейших угрызений совести.

— Как неутонченно! — Он отошел от Феникса, и его зеленоватые глаза насмешливо заискрились. У Эммы перехватило дыхание. Между ними вспыхнуло притяжение, которое часто возникало в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время.

— Не прикасайся ко мне! — Девушка, словно бы защищаясь, выставила вперед руки. — Сейчас зима, и мы с тобой посреди поля.

— Я тебя хочу, — просто ответил он.

— Прямо сейчас? — Эмма безнадежно посмотрела на Аласдэра. Она знала, что не умеет противостоять вспыхнувшему желанию.

— Прямо сейчас. И прямо здесь.

— Но как? — Она оглянулась с той же безнадежностью во взгляде. — Предупреждаю, что не согласна ложиться спиной на мерзлую землю.

— Клянусь, тебе не придется касаться земли. — Он взял ее за руки: губы решительно сжаты, в глазах бушует огненная буря желания.

Эмма почувствовала, что тает, как масло на солнце. Воля превратилась в жидкое повидло. Кости и мышцы словно расплавились. Без всякого сопротивления она отдала ему руки. Пальцы сомкнулись на запястьях. Аласдэр притягивал ее к себе — дюйм за дюймом, — пока она не прижалась к нему и их глаза не оказались почти на одном уровне.

Все так же держа за запястья, он развел ее руки в стороны, чтобы их тела беспрепятственно соприкасались от груди до колен, и поцеловал в губы.

Эмма ощущала каждую клеточку своего тела там, где оно соприкасалось с телом Аласдэра. Ее обволакивал терпкий аромат мужчины, к которому примешивался и пьянящий запах ее собственной страсти. Она прижалась к нему сильнее и, почувствовав, как уперлась в низ ее живота напрягшаяся плоть Аласдэра, тихонько застонала.

Не отрываясь от ее губ и не выпуская ее рук, Аласдэр повел Эмму назад, словно в замысловатом танце. И вот девушка спиной почувствовала ствол платана.

Аласдэр на секунду поднял голову. Выражение лица было на удивление суровым. Он разжал пальцы, и руки Эммы безвольно упали.

— Я тебя хочу. Я должен быть с тобой. Голос девушки сорвался, хотя она и попыталась пошутить:

— Это прекрасно. Но как? Прижав к дереву, точно портовую шлюху?

Смех стер суровость с его лица.

— В общих чертах именно так. Но скажи, что тебе известно о портовых шлюхах?

— Только то, что узнала от брата и его друзей.

Добродушная перепалка немного охладила их пыл, но в следующий миг страсть вспыхнула с новой силой.

Желание наполнило все ее тело. Руки Эммы потянулись к поясу Аласдэра — она уже нетерпеливо расстегивала его бриджи. Ее пальцы жадно стиснули пульсирующую плоть. Аласдэр поднял ее оранжевую юбку и одним движением стянул с себя бриджи.

Эмма раздвинула ноги, слегка приподнялась на цыпочках, и он вошел в ее жаждущее тело. Потом охватил ладонями ягодицы.

— Обними меня ногами, любимая.

Эмма повиновалась и, держась руками за шею Аласдэра, почувствовала его глубоко у себя внутри. Все в ней затрепетало в предвкушении, живот напрягся.

Аласдэр радостно выдохнул.

— Быть у тебя внутри — все равно что вариться в горячем меду, — прошептал он. — Невыносимая сладость.

Эмма потянулась к его губам, руки сомкнулись у него на шее. Ее язык нырнул во влажную глубину его рта, словно только так она могла овладеть им, как он овладевал ею. Буря страсти швыряла ее, точно щепку, подбрасывая все выше и выше, пока, задохнувшуюся, не выбросила наконец на берег.

Аласдэр позволил Эмме сползти вниз, пока ее ноги не коснулись земли. И погладил лежащую у него на плече щеку.