Валера

Обычно в фильмах герои пытаются подстроиться под привычный ритм жизни человека, в чьём теле они оказываются. Но это не про меня. Я ни за что не буду плясать под чью-то дудку. В этом теле не побывает ни один хуй, и это тело будет жить жизнь, о которой я мечтаю с двенадцати лет. По крайней мере до тех пор, пока высшие силы не договорятся о примирении и не вернут мне моё собственное тело.

Я зачем-то задираю руку и тычу средним пальцем в потолок. Поддался моменту, наверное.

— Лера?.. — шепчет голос в трубке. — Пары начались! Ты где, блин?

— Передай Александру, что я его пару на хую вертел, — говорю Овечкиной и вешаю трубку.

***

Нет, хорошо всё-таки иметь свою хату. Жить в Москве. Смотреть телек, пока на сковороде жарится курица, и потягивать пиво. Нехорошо только то, что сигареты никак не идут. Но ничё, я научу Леру плохим вещам, которые, вообще-то, имеют и плюсы. В жизни полно приятных моментов.

Я кидаю взгляд на изрезанное запястье.

И неприятных тоже.

Хотя я никогда не смогу понять таких людей. Для меня это чистой воды показуха. Если б Лера действительно хотела покончить с собой, то действовала бы наверняка.

У нас в Муторае суицидников хоть отбавляй. Никого не удивят жмурики под окнами чудесным зимним утром. В основном люди замерзают по глупости, но знали у нас парочку стариков, которые выходили в мороз осознанно, будучи пьяными в зюзю. Лёгкий и безболезненный уход из жизни.

Я щёлкаю каналы и останавливаю свой выбор на каком-то телешоу. В нём старые кошёлки засирают внешний вид типичной жительницы Муторая. Я возмущён. Даже если они это заслужили. Все как под копирку, будто из журнала две тысячи десятого года: с тёмными крашеными патлами, собранными в тугой хвост, и тонкими острыми бровями, такими же крашеными, как и волосы, в узких светлых майках и тёмных не менее узких джинсах. На десять таких баб, дай Бог, найдёшь одну в платье. Но как-то пофиг, во что одета баба, если ты планируешь её раздеть. Лично мне нравятся блондинки, но в Муторае есть всего одна блондинка. И ей пока нет восемнадцати.

Я как-то собрал пацанов и уведомил о своих планах на неё, так что те, у кого котелок хоть немного варит, обходят её стороной.

Поглядев в экран телевизора ещё немного, мне быстро наскучивает деградировать.Я спрыгиваю с кресла и двигаю на кухню. Надо проверить жратву.

Курица продолжает жариться, а греча вариться, в холодосе подмерзает ещё одна баночка пива, и моё настроение становится в миг лучше обычного.

Остаток дня я просто пялюсь в ящик, жру то, что приготовил, и настойчиво динамлю входящие звонки.Кто вообще будет брать трубку в субботу?Хотя для меня и будние дни являются выходными.

А вечером я внезапно обнаруживаю, что в холодильнике не осталось пива. Ваще-то это большая трагедия.

В Муторае у меня всегда припасено бухло на случай, если «прижмёт», или опохмелиться.

Я быстро собираюсь и выхожу на улицу.

В этот раз уличный шум меня не напрягает так, как при первом выходе в люди.

Я решаю не спонсировать магазин по соседству и отправляюсь на поиски супермаркета подальше и побольше.

Спустя минут пять скитаний на глаза мне попадается Дикси, в который я смело заруливаю.

Пока я брожу между полок, краем глаза замечаю шайку развесёлых пацанов, увлечённых шуточной перебранкой. Они трутся рядом и выбирают, что накатить сегодня одновременно со мной.

В любой другой ситуации я бы подключился к их празднованию, но у меня не то настроение. В большей степени из-за того, что теперь у меня между ног две дырки, а не одна, как я привык.

Затарившись необходимым пойлом, я выхожу на улицу и обратно двигаю сквозь дворы. Ещё не очень темно, но солнце стремительно шкерится за горизонт. Это моё любимое время суток, когда на улице резко начинает сокращаться количество любопытных зевак и уставших рабочих.

Шаркая по асфальтированной дороге, я размышляю, что теперь делать.Не очень-то хотелось быть девкой остаток жизни, хотя бы потому, что я стопроцентный мужик.Ещё меньше мне хотелось мириться с мыслью, что Лера теперь занимает место в моём теле. Вряд ли такая, как она, сможет сохранить мой авторитет. И всё же, чтобы приспособиться к обстоятельствам, мне достаточно разок хорошенько надраться. Именно это я и собираюсь сделать сегодня ночью.

В пакете у меня позвякивают два пузыря водки.

Думаю, на Лерин вес за глаза хватит полбутылки. Вторую я взял на всякий случай. Мало ли, Лера меня удивит.

Хотя с двух банок пива меня уже мажет как с полбутылки вискаря. Знатно, в общем.

Неожиданно я слышу свист позади себя, и рефлекторно оборачиваюсь.

В прошлый раз после подобного я оказался в этом дурацком теле, и мне не очень хотелось снова очутиться в ещё более беспомощной оболочке, например, каком-нибудь пиздюке или дряблом старике.

Но никакой опасности позади себя я не обнаруживаю. Только кучка тех пацанов, что затаривалась со мной в одном магазине. Я задерживаю на них расплывающийся взгляд. До меня медленно доходит, понимаете?

Я радостно жду этих типов посреди дороги. Но моя улыбка угасает с каждым новым свистом, в котором я читаю нехороший подтекст.

Мы с пацанами никогда не свистели девчонкам, чтоб позвать их бухнуть с нами. Обычно мы насвистывали им вслед по другой причине.

— А чего такая красивая и одна? — говорит один из них, быстро приближаясь ко мне.

Двое других обходят меня с разных сторон, образуя полукруг. Я поздно замечаю, что рядом ни души, кроме этих троих. Только какой-то чувак в светлой толстовке сидит на лавке у детской площадки, но он далеко, даже не заметит.

Ссыклом я себя не считаю, поэтому смело заглядываю в глаза одному из подсуетившихся пацанов. Но этот вонючий дятел начинает присвистывать ещё веселее:

— Так ты с характером?

— Малышка, — гогочет другой из этой же компании.

— Слышь, — резко отвечаю я. — Давай без этого. Я наизусть знаю все ваши фразочки и знаю, чё вы хотите.

— Да что ты? — Мне не нравится интонация, с которой меня спрашивает их главный.

— Идите с миром, пока вас не отпиздили.

Они вдруг начинают ржать как не в себя. Меня это конкретно выбешивает. Я делаю шаг к длинному и сгребаю его за грудки одной рукой, а другой замахиваюсь.

Но что-то идёт вразрез привычному мне сценарию.

Они без особых усилий подсекают мои ноги пинком, и я оказываюсь поставленным на колени, полный ахуя.

Если б Валеру увидели в подобном положении, то наверняка бы пустили скверные слухи. Но сейчас я не Валера. Я Лера. Тощая слабая девчонка, почему-то дрожащая от непривычного для меня ужаса. Это не моя реакция, одно я знаю точно — это реакция тела, в котором я заперт.

Осознание достигает меня крайне поздно.

Чьи-то руки со всей силой сгребают меня за шею сзади, и пока двое других типов мерзко посмеиваются, я слышу только отвратительный шёпот рядом с ухом: