Валерий Харламов

3 февраля 1972 года в Саппоро был зажжен олимпийский огонь. За те две неполные недели, что продолжалась Олимпиада, на поддержание этого огня потребовалось столько газа, что средней японской семье его хватило бы на… 200 лет. Атмосфера Олимпиады впечатлила Валерия Харламова, вдохновила его: за те несколько игр, что сборная СССР провела в Стране восходящего солнца, он стал самым популярным хоккеистом как у японцев, так и у журналистов.

На Олимпиаде 1972 года Валерий Харламов выступал в звене с Владимиром Викуловым и Анатолием Фирсовым, а в тройку к Михайлову и Петрову определили Юрия Блинова. Кстати, на этом турнире Борис Михайлов получил тяжелую травму и сыграл только в трех поединках, в том числе, с надорванными связками, — в решающей игре. «Двое суток врач команды, великий Олег Белаковский, и массажист Георгий Лаврович колдовали над моей ногой. Перебинтовали, жгут поставили снизу и сверху, после этого выходил — играл. А что делать? Тарасов сказал, что я должен играть, а раз тренер говорит — надо подчиняться. Играл через боль, понимая, что я нужен команде», — вспоминал Борис Михайлов. «Преклоняюсь перед мужеством Бориса. На его колено страшно было смотреть. Незадолго до Саппоро я сам перенес операцию на колене и знаю, какие муки он вынес. Сейчас с такими повреждениями восстанавливаются три месяца. Он же пропустил пару игр и вышел на лед. И не просто вышел, а забил чехам с центра поля кистевым броском. Хотя, по его же признанию, с трудом добрасывал шайбу до ворот от синей линии, даже будучи здоровым», — признавался в одном из интервью вратарь сборной СССР Александр Пашков.

Турнир в Саппоро стал для хоккеистов первым, в котором вместе с олимпийскими медалями не разыгрывались титулы чемпионов мира и Европы. С 1972 года было решено проводить такие соревнования отдельно, и, следовательно, в год проведения зимних Олимпиад на хоккеистов стала выпадать дополнительная нагрузка. Команда СССР, как действующий чемпион Олимпийских игр, сразу попала в шестерку сильнейших команд, разыгравших чемпионский титул. В итоге в финальном турнире этим сборным предстояло сыграть по пять встреч друг с другом.

В первом матче сборная СССР уверенно разобралась с финнами, победив их со счетом 9:3. Харламов взял с места в карьер, забросив три шайбы. Накануне финальных встреч канадец Билл Харрис, ставший у руля сборной Швеции, смело заявлял, что сделает шведов чемпионами. Но уже в самом начале команда «Тре крунур» уступила сборным ЧССР и Финляндии. Вскоре из числа соискателей золота выбыла и сборная Чехословакии, которая проиграла американцам с неожиданным счетом 1:5. «Осторожно, они кусаются» — таким заголовком сопроводила одна из японских газет материал о возможностях сборной США, предупреждая русских. Впрочем, советская сборная быстро показала, что отнюдь не боится американцев, выиграв у них с убедительным счетом 7:2. Однако именно американцы вмешались в итоговое распределение мест.

Матч со шведской командой был единственным, в котором сборная СССР потеряла очко. Этот поединок закончился вничью — 3:3. Затем советские хоккеисты победили поляков со счетом 9:3. Опять трижды отличился Харламов. И, наконец, игроки сборной СССР поставили убедительный восклицательный знак, выиграв в последнем своем матче на олимпийском турнире в Саппоро у команды Чехословакии 5:2. Этот матч запомнился тремя подряд грубыми ошибками чешского вратаря Дзуриллы, после чего советские хоккеисты повели 3:0. Затем чехи предприняли ряд ожесточенных попыток переломить ход борьбы, но это им уже не удалось.

Олимпиада в Саппоро стала настоящим бенефисом и тройки Фирсова, и самого Харламова. Из 33 шайб, заброшенных сборной СССР, 16 пришлись на долю этого звена. Харламов сыграл просто потрясающе. Он отличился в четырех из пяти сыгранных матчей, став лучшим бомбардиром турнира с 16 набранными очками (9 голов и 7 результативных передач). Достаточно сказать, что Вацлав Недомански, игрок сборной ЧССР, занявший второе место в гонке бомбардиров, отстал от Харламова на 7 баллов.

По мнению Михаила Туманова, во время Зимних игр в Саппоро в 1972 году произошел настоящий прорыв зрительского интереса в СССР к хоккею. Началось народное обожание хоккеистов, огромная страна прильнула к телевизорам, наблюдая за матчами из экзотической по тем временам Японии. «Именно поколению Петрова, Харламова, Михайлова, Мальцева было суждено поднять на небывалый уровень интерес к хоккею в нашей стране. Эта игра тогда стала восприниматься как некое театральное искусство», — делился впечатлениями Туманов.

Матч с чехами был последним на крупных турнирах, когда хоккейной сборной СССР руководили Анатолий Тарасов и Аркадий Чернышев. По словам Александра Мальцева, он еще до начала Олимпиады понял, что тренерский тандем исполняет свою лебединую песню: «На Олимпиаде в Саппоро Аркадий Иванович перед турниром, проводя установку, дал понять, что расстанется с нами. Он так и сказал: “Я ухожу, творите на льду всё, что вы умеете, что хотите”. А Тарасов перед турниром слова не говорил».

Вокруг увольнения Тарасова с Чернышевым ходит много слухов и версий. В одних источниках утверждается, что они якобы не захотели «сгонять» с чехословаками в последнем туре «вничейку», чтобы помочь «братской социалистической стране» опередить американцев. Последние, разгромив команду ЧССР со счетом 5:1 во втором туре и в итоге набрав с ними одинаковое количество очков, опередили их как раз за счет победы в очной встрече. Об этом в интервью в 2004 году упомянула и вдова Анатолия Тарасова Нина Григорьевна. «Генералом хотели его сделать, да обстоятельства помешали. С чехами встречались в Саппоро — и начальство приказало Тарасову проиграть. У Анатолия Владимировича и Чернышева глаза округлились — в голове не укладывалось. Отказались. Поэтому хоккеистам дали ордена Ленина, а Тарасова с Чернышевым обошли», — вспоминала Нина Тарасова. 22

22

Спорт-экспресс. 2004. 10 декабря.

С чехами Тарасов и Чернышев никогда бы не сыграли в поддавки. Во-первых, не приучены к этому были и «расписывать» какие-то игры считали изначально ниже своего достоинства. К ним, особенно к Тарасову, страшно было даже подходить, предлагая договорняк. Во-вторых, им было противно поведение на площадке некоторых игроков сборной ЧССР, которые вели себя откровенно по-хамски. Могли проехаться, ткнув клюшкой в Аркадия Ивановича Чернышева, как тот же Недомански, о котором многие ветераны до сих пор говорят с презрением. Или, проезжая мимо скамейки запасных, поднять клюшку и начать «стрелять» как бы из автомата в наставников сборной СССР. «Чехи тогда вели себя вызывающе. Мстили за Пражскую весну, хотя с той поры минуло почти четыре года. Незаметно для судей кололи наших ребят клюшками, провоцировали. Особенно усердствовали братья Холики и Недомански. Хотите верьте, хотите нет, последний во время рукопожатия плюнул сопернику в лицо», — вспоминал вратарь сборной СССР Александр Пашков. 23 Сам Недомански много лет спустя говорил о том, что ничуть не раскаивается за те поступки. Дескать, так он реагировал на потоки оскорблений, что «неслись с советской скамейки». А он всё понимал, потому что учил русский язык в школе. Ну, и не выдержал…

23

Спорт-экспресс. 2014. 13 января.

Советские игроки, разумеется, хамские штучки чешских хоккеистов без наказания не оставляли. Отвечали и в прямом, и в переносном смысле: кулаками и заброшенными шайбами. Да и Тарасов был не промах. Сам мог ответить так, что мало не покажется. Например плюнуть в ответ.

Говорят, что последней каплей терпения чехословацких руководителей стало поведение Тарасова после выигрыша американцев у сборной ЧССР на Олимпиаде в Саппоро. Маститый советский тренер якобы по-мушкетерски стал на колено перед наставником американцев Мюрреем Уильямсоном, которого хорошо знал, и приложил к сердцу руку, тем самым отдавая должное этой победе команды США над сборной ЧССР В любом случае было понятно, что в Праге Чернышев и Тарасов являются нежелательными гостями и, если поедут туда, подвергнутся невероятной обструкции со стороны местных болельщиков.

На играх в Саппоро Валерий Харламов, поймавший кураж на льду, и вне площадки всегда находился в бодром расположении духа. Охотно общался с журналистами и артистами, приехавшими поддержать сборную.

«Ариготе на добром слове», — поприветствовал он сценариста и писателя Якова Костюковского, увидев его на Олимпиаде в Саппоро в группе творческой поддержки.

— Вы уже японский освоили, Валерий Борисович? — спросил драматург.

— Тут на стадионе только и слышишь «ариготе-ариготе». Вот мы стали тоже вежливыми… Правда, Гена Цыганков произносит «алиготе» (популярный сорт вина в 1970-е. — М. М.). Это ему понятнее, — рассмеялся Харламов.

«Японцы — мои братья по росту и весу», — спустя несколько дней пошутил хоккеист, снова столкнувшись в кулуарах чемпионата с писателем. Уже было ясно, что советская сборная уверенной поступью движется к своему очередному олимпийскому золоту и никто не может помешать ей занять первое место.

— Ну а что за это время видели нового в Саппоро? — поинтересовался Костюковский.

— Нового? — улыбаясь, переспросил Харламов. — Лед и лицо Тарасова.

«Я встречал его в аэропорту в 72-м году, когда они прилетели из Саппоро. Он недавно купил “москвич”, встречал его на нем друг Миша Туманов, телохранитель. Для меня Валерка, триумфатор той Олимпиады, остался таким же, когда мы встретились в первый раз. Вышел, мы обнялись, хотя на него стала моментально наседать толпа болельщиков и просить дать автографы. Он спросил, как играет его любимое “Торпедо”. Попросил познакомить его с некоторыми футболистами. Однажды мы, торпедовцы, играли в мини-футбол. Он пришел на эту игру, там много футболистов известных было, и Кузьмич (Валентин Иванов) познакомился с ним. Валера тогда ему объяснил, почему он за “Торпедо” болеет: “Вы, торпедовцы, техничная команда”. Именно об этом они с Ивановым не раз говорили потом, когда встречались», — вспоминал Вадим Никонов.

«С 1970 по 1972 год у Харламова произошел резкий взлет. За это короткое время он приобрел колоссальную уверенность в своих силах. У него уже была обводка коньком такая на скорости, было непонятно, как он через защитников перешагивал. Мне всегда казалось, что на льду играет знаменитый правый крайний бразильской сборной Гарринча. Валерка тоже так делал — раз, смена движений и в другую сторону поехал. Мне посчастливилось играть и против альметовской тройки, и против старшиновской, и против петровской. Этой первой тройке ЦСКА и особенно Валере противостоять было труднее всего. Он упорно лез вперед. И вовремя мог пас отдать. Если он видел, что партнер находится в более выгодной позиции, он не жадничал, всегда пас отдавал. При этом глаза ничего не выдавали. Харламов очень хорошо использовал свои скоростные качества, координацию, мог убежать куда угодно: и влево, и вправо, и между двумя защитниками мог проскочить и тут же сделать гол. Я думаю, это чутье врожденное», — вспоминал в беседе бывший игрок «Химика» и «Спартака», олимпийский чемпион Юрий Ляпкин.