Вальс Бостон

Интересно, способно ли такое "существо" по-настоящему любить? Фигура легкая, спортивная. Грудь маленькая, упругая, не нуждающаяся в бюстгальтере, просвечивает точками сосков через тонкую шелковую блузку. Потертые джинсовые бриджи чуть ниже колена сидят словно влитые, ни единой складки. На ногах легкие кожаные туфельки со шнуровкой выше голени.

Оставив позади центр города с рекламой, многоэтажными домами, ровной асфальтированной дорогой мы выехали на окраину, и теперь петляли по узким улочкам, трясясь на ухабах проложенной еще в прошлом веке каменки.

– Не разевай свой слюнявый рот! – пренебрежительно фырк-нула "мэм", заметив мой оценивающий взгляд. Брезгливо наморщила носик, давая понять, что душок от меня… не ахти… – И не отставай, второй раз ждать не стану… умник.

Она вдруг резко затормозила, и я треснулся лбом о переднее стекло, да так, что искры брызнули из глаз. Похоже, "мэм" это только развеселило.

– Пистолетик-то свой, на всякий случай, спрячь, – довольно хмыкнула она, вынула ключ зажигания и, взяв белую кожаную, расшитую бисером сумочку, вышла из машины.

"Вот стерва! – подумал, ставя пистолет на предохранитель и убирая за пояс под рубашку. – Ну ничего, придет время, со-чтемся".

На этот раз гнаться за ней не пришлось. Шла рыжая не оглядываясь, преисполненная спокойного достоинства, не замечая редких прохожих. Я же брел сзади, подобно бездомной собачонке, приставшей к леди в надежде на подачку.

Миновав проходной дворик, вышли к небольшому причалу.

Море встретило утробным ворчанием. Огромный, мощный зверь благодушно дремал у наших ног. Полуметровые волны, одна за другой накатывали на берег. Перебирая, словно четки, мелкие камушки, оставляя за собой белесый след, обессилев, недовольно шипя, вновь возвращались в родную стихию. Им бы разгуляться, вспенить буруны, отогнать прочь нахальных шумных чаек. Только дождаться бы свежего ветра… – того, что придаст сил, разбудит спящего великана…

Желтоватый цвет прибрежных вод дальше, аж до самой линии горизонта, превращался в насыщенно-синий, а там, пере-йдя неуловимую грань, сливался с голубым небом.

Под ногами зашуршала галька. Мы взошли на один из трех тоскливо поскрипывавших деревянных мостков, рядом покачивались несколько пластиковых лодок и одна надувная с мотором. Пятнадцатисильный "Suzuki" – моя несбыточная мечта рыболова-любителя в прошлой жизни.

– Справишься, умник? – рыжая кивнула в сторону "мечты", и широко размахнувшись, швырнула ключ от машины в воду.

– П…постараюсь…

– Ты уж постарайся… – передразнила и, ловко запрыгнув в лодку, уселась на переднее сиденье в ожидании моих дальнейших действий.

Неудобство надувных лодок в их неустойчивости – нельзя перегружать одну сторону – можно перевернуться. Благо, в нашем случае уравновешивал тяжелый мотор. И все же прыгать я не стал. Аккуратно подтянув лодку к мостку, не спеша, пере-ступил через борт. Удерживая баланс, обернулся к рыжей впол-оборота и вопрошающе посмотрел.

– Чего глазеешь? Заводи…

– Ммэм,… ч…чеку с кнопки "Стоп"…

– Какую чеку?… Ах да… От черт! Стас ее где-то спрятал. Ну, давай, придумай что-нибудь… Ты же у нас умник!

"Легко сказать придумай, чем заменить специально подо-гнанную заводскую деталь?" – подумал я.

Опустил мотор, вытянул из кармана трофейное портмоне, достал монету с Посейдоном на одной стороне, согнул пополам, плотно сжав пальцами, примерил. "Пожалуй, не подойдет! Вылетит при малейшем толчке".

Рыжая смотрела на меня изумленными глазами. Вначале не понял, в чем дело, потом догадался – монета. Девушка даже ротик закрыть забыла, обнажив мелковатые, но ровные белые зубки.

– М…мэм! Д…дайте з…заколку!

– Покажи монету, – попросила она, беспрекословно отдавая почти незаметную на рыжем фоне волос золотую вещицу.

Произведя обмен, каждый занялся изучением приобретения. Пока "мэм" безуспешно пыталась засунуть ухоженный, наманикюренный ноготок в сгиб монеты, я изготовил импровизированную золотую чеку. Отжав кнопку "Стоп", с третьего раза завел мотор на холостом ходу.

– М…мэм! Отвэжите лотку.

Она, раздраженно фыркнув, выбросила неподдающуюся монету в море и грациозно, словно пантера, изогнув спину, попыталась распустить нежными пальчиками туго затянутый узел. Не тут-то было! Пришлось немного повозиться. Наконец, он поддался.

Я включил обороты. Мотор обиженно чихнул, но не заглох. Добавляя скорость, вывел наше суденышко в море.

– Вон к тому утесу… и направо, из бухты,… – задала направление рыжая.

Лодка уверенно мчалась по указанному курсу. Уже на половине мощности вышла на глиссер и теперь весело подпрыгивала на волнах. За пределами окруженной горами бухты свежий ветерок гонял их в свое удовольствие.

Брызги мгновенно насквозь промочили легкую блузку, и она прилипла к телу, подчеркивая все изгибы и выпуклости. Попытки поправить коварную ткань ничего не дали. Убедившись в полной бесперспективности затеи, рыжая вновь раздраженно фыркнула и, как мне показалось, даже выпятила свою небольшую грудь с торчащими от холода сосками. Мол, на, смотри, умник, сколько влезет! Оно-то так! Только носик и щечки чуть-чуть зарделись.

Обогнув утес, увидел стоящую невдалеке на якоре бело-снежную красавицу яхту. Словно гигантская птица присела передохнуть на воду перед дальней дорогой. "Лиза" – гласила надпись на борту.

Вопросительно глянул на спутницу. Она, утвердительно кивнув, демонстративно отвернулась, нервно закусив губку. Румянец на щеках сменился бледностью.

Я максимально напряг и сфокусировал зрение.

Шум мотора заинтересовал троих, собравшихся у борта быстро приближающейся к нам яхты: невысокого, лысоватого, крепко сбитого мужчину лет сорока (со стороны весьма походившего на Брюса Виллиса), одетого в кремовые легкие штаны и дырчатую тенниску; налысо бритого, покрытого с ног до головы разноцветными татуировками мускулистого громилу в красных плавках и смуглого худощавого матроса с греческим профилем в потертой цвета хаки робе и такого же цвета берете с веревочной лестницей в руках.

Командовал на борту, похоже, "крепкий орешек". Хотя первым подал голос татуированный громила:

– Мерли, где Стас? Что за ишака ты к нам приволокла?

Рыжая, пропустила вопрос мимо ушей.

– Цек, бросай лестницу! Чего рот разинул? Тебе что, помочь?

– Давай, – словно соглашаясь, кивнул "орешек", – принимай лодку.

Но его тихий спокойный голос ничего хорошего не сулил.

– Лэбедка с того борта. Обхади, – с акцентом, похожим на мой, проворчал грек после того как рыжая поднялась на борт.

Сквозь шум мотора я вновь услышал: "Мерли, где Стас?"

Интересно, что она сказала?

Честно говоря, подниматься на яхту чертовски не хотелось. Не сложно догадаться, какое гостеприимство поджидает здесь чужака. Но долго колебаться не пришлось – на меня уже смотрели две пары недружелюбных глаз – Цека и одетого в такую же робу и берет бородача с пистолетом в руке. На всякий случай он держал меня на прицеле, а нажать спусковой крючок было секундным делом.

Стоило подняться на борт, как портмоне и оружие "рокера" вновь сменили хозяина – перебрались к Цеку. Меня же, подталкивая дулом в спину, провели сначала по палубе, потом по лестнице вниз и заперли в кладовке. Единственное, что услышал краем уха, как бородач шепнул Цеку: