"Валутина гора"

Это были последние слова Петра. Оставив невесту, которая беззвучно рыдала, прижав руки к лицу, он покинул собор. Сразу после его ухода, Абашев подошёл к своей дочери и, подняв с колен, прижал к груди. Обнимая её, он повёл дочь к выходу из собора. Среди приглашённых гостей после ухода Абашевых раздались открытые угрозы в адрес Петра. И почти сразу же раздался громкий голос поручика Анджапаридзе.

–  Господа!

Увидев гусара, который занял положение перед алтарём и смотрел на всех твёрдым взглядом, гости начали замолкать и окидывать его непонимающими взглядами.

–  Господа!
– снова раздался громкий голос, - для начала позвольте принести извинения за по ведение моего друга. Те же, кому моих извинений будет не- достаточно, сможет меня найти в Петербурге. Во втором эскадроне лейб-гвардейского полка. Разумеется, ему будут предоставлены все преимущества, на которое имеет несомненное право, оскорблённая сторона. Поручик Анджапаридзе к вашим услугам, господа!

Он кивнул и направился к выходу. Вслед за ним раздались голоса друзей.

–  Поручик Друцкой - Соколинский к вашим услугам господа!

–  Корнет Астраханов к вашим услугам господа!

–  Штаб-ротмистр Невич к вашим услугам господа!

Едва все четверо оказались снаружи, как немедленно начали искать Петра. Но того нигде не было заметно. После коротких поисков было решено ехать в имение. Все понимали, в какое тяжёлое положение поставил себя Пётр. Едва они отъехали от стен собора, оттуда вышли Анастасия и Арсанов - старший. Они вышли, сопровождаемые откровенно презрительными, а иногда и просто злобными взглядами. В адрес графа громко звучали неприкрытые угрозы и оскорбления. Анастасия чувствовала, что руки опекуна дрожат, когда повела его к карете.

–  Какой позор,…какой позор, - прошептал Арсанов - старший, оказавшись в карете, - Петр всю нашу семью покрыл бесчестием.

Анастасия была того же мнения. Она ненавидела Петра всё сильней и сильней. Как он посмел унизить своего отца?
– в гневе думала она.

Глава 20

Абашев некоторое время стоял, прислушиваясь к рыданиям дочери, а потом развернувшись, быстро зашагал в свой кабинет. Он находился там не более минуты. Когда он снова появился, на нём был пояс с ножнами, из которой торчала рукоятка сабли. Абашев вышел из дома и сев в карету, коротко приказал кучеру.

–  В имение Арсановых!

Едва карета тронулась, как он сквозь зубы процедил.

–  Негодяй. Ты мне сполна заплатишь за оскорбление!

Ровно через час, карета остановилась у входа в особняк Арсановых. Абашев вышел из кареты и вошёл внутрь. С глубоко мрачным видом, со стиснутыми зубами он поднялся на третий этаж и направился к покоям Петра. Слуги, завидев Абашева бросились в гостиную, где находились Арсанов - старший, Анастасия и все четверо друзей Петра.

Абашев рывком распахнул двери в покои Петра. Пётр стоял и смотрел в окно. Рядом с ним находился Кузьма. При виде Абашёва Кузьма побледнел, а Пётр не оборачиваясь, проронил:

–  Я ждал вас!

–  Я требую сатисфакции!
– без обиняков заявил Абашев.

Услышав эти слова, Пётр повернулся и чуть помедлив, поклонился Абашеву.

–  Немедленно! Сию же минуту!

–  Я к вашим услугам сударь!

Пётр молча достал из ножен саблю и, положив её на стол, подошёл к Абашеву. Он остановился в шаге от Абашева и поднял на него безмятежный взгляд.

–  Что это значит, сударь?
– вскричал Абашев.

–  Это значит, что я признаю свою вину. Я оскорбил вас. Глубоко оскорбил. Следовательно, вы получаете преимущественное право. Первый удар за вами.

–  Вы смеётесь надо мной?
– Абашёв рассвирепел, - это не пистолеты сударь. Будьте добры немедленно взять в руки саблю и встать в позицию.

–  Я стою в позиции, сударь, - последовал спокойный ответ Петра, - что же касается оружия,…я не стану обнажать его против вас.

–  Ещё как станете!
– вскричал в бешенстве Абашев, сверля его глазами.

–  Не стану!
– твёрдо ответил Пётр и скрестил руки.

–  Вы подлец, граф!

Пётр побледнел, услышав эти слова, но позы своей не изменил.

–  Подлец и негодяй!

–  Я не буду с вами драться, что бы вы не сказали, сударь!
– глухим голосом произнёс Пётр.

–  Вот как?
– вскричал Абашев, - смелости не хватает, господин «записной дуэлянт»? Или эта загадочная особа вам запрещает? Я заставлю вас драться, сударь

–  Не трогайте её. Это касается только нас с вами!

Абашев не замечал, что Пётр почти просит его. Он распалялся всё больше и больше.

–  Или вы полагаете, что я не понял, кому вы обращали столь трогательные слова в церкви? Я понял это ещё на балу, когда вы при всех закрутили этот омерзительный танец с этой…

–  Остановитесь!
– вскричал Петр, мгновенно покрываясь холодным потом, - клянусь честью, если вы посмеете оскорбить её, я забуду о своей вине перед вами.

–  За живое задело, господин гусар?
– Абашев дико захохотал, - а ну расскажите мне, в какой очередности всё происходит? Вначале ваш отец пользуется прелестями Анастасии, а уж потом остальные, или всё обстоит наоборот? День предназначен для других, а ночью эта падшая девка ублажает вашего отца?

Абашев с видимым удовольствием наблюдал за тем, как Пётр направляется к столу и берёт саблю. Кузьма оцепенел, когда увидел, что глаза Петра налились кровью. За одно короткое мгновение, Пётр весь почернел.

–  Не убивай его, Пётр! Не убивай!
– Кузьма бросился ему наперерез, но Пётр отбросил его в сторону и подошёл к Абашеву.

Арсанов - старший, Анастасия, все четверо гусар почти подошли к покоям Петра в тот миг, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетел окровавленный Абашев. За ним следом появился Пётр. Он с такой яростью набросился на раненого Абашева, что в первое мгновение все оцепенели, а затем одновременно бросились к ним. Они увидели, как яростная атака Петра оставила ещё два кровавых следа на теле Абашева. Он свалился на пол как скошенный. К нему тут же подскочил Пётр и, размахнувшись, собирался воткнуть саблю в грудь, когда его за руки схватили друзья. Все четверо обхватили Петра со всех сторон и пытались оттащить от Абашева, но он…не подавался. Пётр дико вырывался из рук, каждый раз пытаясь, дотянуться, и поразить лежащего без движения Абашева. Все были в ужасе от происходящего. Несколько минут происходила борьба. Четыре человека с неимоверным трудом удерживали Петра. Наконец, им удалось оттащить его в сторону. Они вырвали у него из рук саблю, но не отпускали. Пётр дрожал от ярости, но более не порывался вырваться.

–  Лекаря!
– изо всех сил закричал Арсанов - старший, а вслед за этим подошёл к Петру и коротко бросил гусарам: - отпустите его.

Петра не отпускали, опасаясь новой вспышки ярости.

–  Отпустите!
– грозно повторил Арсанов - старший.

На этот раз Петра отпустили. Все четверо отступили назад. Арсанов - старший размахнулся и влепил сыну пощёчину.

–  Подлец! Мало, оскорбил благородного человека, да ещё и убить его хочешь? Негодяй! Вон из моего дома. Вон немедленно. Тебе больше не будет места в этом доме. Ты мне больше не сын!