Вам возвращаю Ваш портрет

Чапай бурлил бегемотом под самой корягой, подымая волнение ничем не уступающее тому, которое наблюдается при спуске атомного ледокола на воду. И вот, среди этих бушующих стихий, словно посреди океанских цунами, раздалась победная «виктория».

– Нашел!
– взревел ликующий подводник.

Комдив, в россыпях пены и сверкании брызг, торпедой выбросился на спасительный берег. При этом едва не споткнулся о перебитую бамбуковой палкой злополучную жабу.

Кашкет тотчас метнулся в зону десантирования комдива и принялся стаскивать с Нептуна именную саблю, мокрый мундир и бесценные хромовые сапоги. При этом не преминул несколько раз напомнить Чапаю, что отбежал исключительно для разгона, чтобы как можно дальше и глубже забуриться для поиска в воду. После победоносного завершения не просто морской, а фактически подводной войсковой операции, командирская амуниция была прилежно развешена денщиком на прибрежных кустах. Предательски намокший телефонный аппарат и спасенная курительная трубка по инициативе Чапая были временно развешены на солнцепеке в вытянутых руках Кашкета, изображавшего огородное пугало. Сам Василий Иванович, одетый в одну только саблю, задумчиво прохаживался по берегу на босую ногу, мучительно соображая, чем может закончиться подводное испытание для мобильного телефона. Не хватало, чтобы из-за этой зеленой жабы нарушилась таинственная связь. Ведь еще так много невыясненного, еще много о чем необходимо обязательно посоветоваться.

«Если восстановиться мобильная связь, - размышлял про себя комдив, - приставлю Кашкета к награде. Если нет, отправлю на передовую. Сколько можно валять дурака, пускай в окопах на своей балалайке потренькает».

Спустя положенный срок, мужественно преодолевший стояние на летнем солнцепеке денщик, помог командиру облачиться в просохший мундир и напялить заметно скукоженные генеральские сапоги. Но все любопытство, все нетерпеливое внимание Кашкета было сосредоточено на таинственном мобильнике, сверкающем серебряными кнопками в его вытянутой руке. Более всего эта непонятная штуковина напоминала дамскую табакерку или шкатулку для очень изысканных ценностей. Однако комдив-собака бесцеремонно наложил железную лапу на загадочное изделие и демонстративно опустил его в бездонный карман своих галифе. После чего сделал очередное командирское распоряжение.

– Сейчас дуй наверх, поможешь Петьке покараулить

пленного, но прежде, колонись командиру, что за портсигар ты у беляка затрофеил. Стоящая ли вещица, и надпись именная действительно на портсигаре имеется? Все-таки, лазутчик странный какой-то, золотых зубов полон рот и вождями мировой революции прикрывается. Как бы в засаду не вляпаться, шлепнем второпях не по делу скотину, на собственную задницу приключений накликаем. Ты что думаешь по этому поводу?

Когда вопросы ставились о золоте и серебре, думанье Кашкета отличалось своеобразной логикой и ответ, разумеется, последовал нестандартный.

– Это же я, Василий Иванович, исключительно Вам на день рождения портсигар хотел подогнать, неплохой подарок мог получиться. И надпись подходит, там же ясно написано «Герою революции лично от товарища Троцкого». На золотые коронки я сразу глазок положил, в случае чего, у меня под матрасом плоскогубцы имеются. Могу прямо сейчас золотую лихорадку в Разливе устроить, но правильно будет лучше потом. Знаете, как поговорка гласит : «Сделал дело, гуляй смело».

– Ты про свои плоскогубцы и думать не смей, - категорически отрезал Чапай, - дуй наверх, и без меня никаких экзекуций, я еще ничего не решил. Для надежности, посоветоваться кое с кем не мешало бы.

Денщик кивком головы выразил согласие с позицией командира, заметив только, что всегда желает сделать как можно лучше и принялся выбрасывать в озеро бесполезных червей. Он проворно ополоснул ведро и, прихватив для ремонта бамбуковое удилище, с позволения комдива, равнодушно поплелся нести караул у золотозубого пленника.

Василий Иванович, тем временем, выждав минутку, расположился на заветной коряге. Внимательно огляделся по сторонам и достал из кармана трясущимися руками пострадавший мобильник, чтобы набрать в нетерпении таинственный девятизначный номер. Несмотря на водные процедуры, телефон, к несказанной радости комдива, сработал исправно и в мобильнике обыкновенным образом ответили.

– Слушаю тебя, Василий, поздравляю с благополучным возвращением любимой подарочной трубки.

– Благодарствую за живое участие, Отче наш, но звоню я вовсе не по-этому поводу. Проблема у меня гораздо более серьезная возникла, боюсь, без Вашей помощи никак здесь не справиться. Сегодня ни свет, ни заря бойцы пленили и доставили в Разлив отъявленного фармазона и контру, по кличке Чумайс. Рыжий, что таракан. Долговязый и больно уж жаден, зенками так и шарит, в церкви готов за копейку горохом отсалютовать. Доложу, как на исповеди, руки до того чешутся, хоть саблей, хоть наганом этого урода к Вам в гости со всеми почестями сопроводить. Мне немалых усилий стоило обуздать своих боевых соколиков, задержись хоть ненадолго, разорвали бы подлеца на шматки, кое-кто уже в нетерпении плоскогубцами цокает. Зубы у контры, как шестеренки на новом будильнике, высшей пробой отблескивают. Вы постоянно упрекаете нас в излишней жестокости и отсутствии милосердия, вот сейчас посоветуйте, как поступить с этой гадостью? Позволить ему дальше безнаказанно грабить нашу дивизию или все-таки взять легонечко за ухо и поставить под стенкой к ответу. Должна же не только на небесах соблюдаться одинаковая для всех справедливость.

Создатель, не перебивая, выслушал гневную речь недремлющего стража мировой революции, похоже, закурил и попросил кое-что уточнить для ясности.

– Ты какого Чумайса имеешь в виду, уж не того ли, что не так давно тюльпанами и гвоздиками по весне приторговывал. Если память не изменяет, он шустрился с цветами в подземных городских переходах и на станциях метро колыбели пролетарской революции. Вот сейчас окончательно вспомнил, соплив очень был, в переходах сквозняки, он морду постоянно оранжевым теплым шарфом укутывал, может, от холода, а может, от знакомых таился. Должен признать, ловким дельцом рыженький комсомолец из славного города Питера оказался. У двоюродной тетки тепличку краденым электричеством приноровился отапливать, однако для миленьких женщин к восьмому марта прелестные цветочки выращивал. Это у него с тех тепличных времен любовь к электричеству навсегда сохранилась. Признаться, не стал бы слишком строго судить молодого энтузиаста, ведь много радостей доставил вашим красавицам и хороший достаток, как полагается мужчине, семье обеспечил.

Василий Иванович даже головой замотал в знак не согласия, в душе у него еще теплилась живая надежда на солидарное отношение к своему благородному негодованию.

– Да этот же, конечно, Чумайс, какой же еще. Только он, сволочь, после цветов мазуриком крупным заделался, народными электростанциями стал без зазрения совести торговать. А о теплицах даже вспоминать не желает, морду воротит, респектабельность блюдет. Хотя напрасно канючит, удобрением от него до сих пор неслабо несет. Хороший навоз никакими «шанелями» не перешибешь. По моим разведданным, богатствами непомерными завладел проходимец Чумайс. За одни только зубы червонного золота можно три многодетных семьи на домашней колбасе и медовых пряниках содержать. А ведь получая комсомольский билет на «сыкуху» божился, что готов за дело товарища Ленина жизнь свою до последнего дыхания положить.

– Ты скажи мне, пожалуйста, друг мой Василий, - с подчеркнутым интересом задал вопрос свой Создатель, - он своими или чужими электростанциями приторговывал. По-моему, в данном случае это самое главное. Если продавал собственное имущество, опять-таки, ничего дурного в твоем Чумайсе не вижу. Сам рассуди, чего здесь плохого, когда человек, приложив немало усилий, построил настоящую электростанцию. Может, своими руками, а, может, торгуя цветами, средства заработал и коллективное строительство организовал. Потом взял да и продал тому, кто имеет нужду в электричестве.

Василий Иванович от волнения взвился костром на ольховой коряге, как в седле необъезженного скакуна, даже бородой о бинокль саданулся. Едва сдержался, чтобы не прогуляться по матушке.

– Да откуда же у него своим электростанциям взяться? Эта контра за всю свою долговязую жизнь ничего полезного в дивизии не сделала, ведь и цветы продавал, подлец, по цене непомерной. Он в эти электростанции и двух гвоздей не забил, кобылой полбочки воды питьевой не подвез для рабочих. В том то и дело, что торговал народным добром, которое красноармейцы тяжким трудом для облегчения своей жизни скопили. Вы то наверно уж знаете, сколько надежд и стараний было вложено личным составом в эти приводные ремни коммунизма. И вот рыжий пройдоха, за здоров живешь, прикарманил принадлежащее всем достояние. Главное дело, все время следы заметает. Нынче, подлец, в очередную авантюру подался. С торговли электростанциями переметнулся на фарцовку выдумками разных ученых. Поговаривают, снова за лампочки Ильича принялся, в который раз дармовой свет в каждой избе запалить обещается. Стало быть, снова загребет под себя конопатыми щупальцами немало чужого добра.

– Уж и не знаю, Василий, что за бардак у вас там в дивизии происходит. Почему взрослые люди позволяют беспечно грабить себя? А может, все ваши электростанции никогда красноармейцам и не принадлежали? Начинаю подозревать, что вы со своим комиссаром просто дурачили, лапшой завлекали беспечных людей. Попытайся собственную портянку отобрать у бойца, он такую кавалерию из матюгов на обидчика спустит, вплоть до того, что саблей вонючую тряпку начнет защищать. А здесь воруют богатства несметные и нет ни малейшего сопротивления. Согласись, не очень понятно. Я всегда говорил, что пролетарская свистопляска окончится для рядового состава величайшим разбоем. В любом случае, пленного Чумайса ни судить, ни оправдывать я не стал бы. И тебе не советую брать лишний грех на душу. Справедливо будет собрать на совет уважаемых крестьян и рабочих, хорошо бы из тех, кто геройствовал в общественном тяжком труде и кто больше всех потерпел от афер проходимца. Пусть эти люди сами решат, пусть сообща огласят свое отношение к плененному бизнесмену. Кто знает, быть может пролетариям как-то по-особенному приятно, может испытывают марксистский экстаз, когда их обирают до нитки. Зачем же препятствовать товарищам получать удовольствие. Добавить к этому больше ничего не желаю. А теперь не серчай, мне придется откланяться, одолевают дела неотложные. В другой раз потолкуем подольше и повод, быть может, представится поинтересней.