Вам возвращаю Ваш портрет

– Это ты зря, дорогой друг Василий, - отклонил возражение император, - вы в дивизии привыкли обращаться с природой по-хамски, все только жуете, глотаете, ничего приличного не возвращая взамен. Ты должен помнить, что у нас автономное плавание, замкнутый цикл, следовательно, на учете любая капля полезных отходов. Все это добро я аккуратненько собираю внизу, внимательно раскладываю по разным сортам и отношу на четвертую женскую палубу. Там сырье подвергается специальной обработке и поступает на камбуз для приготовления пищи. Сегодня на обед обещали пельмени подать, ты даже не представляешь, из чего они слеплены. Но пальчики оближешь, бьюсь об заклад, станешь даже добавку просить.

Деваться было некуда, Василий Иванович расстегнул фирменный комбинезон, откинул задний клапан и как только присел на корточки, драгоценный мобильный телефон предательски юркнул в сортирное очко и шлепнулся внизу обо что-то подозрительно мягкое. В жизни комдива были не только героические победы, не раз приходилось отступать в боях, терпеть поражения, но никогда, даже во времена самых сокрушительных неудач, душа его не испытывала такую горечь и муку, как в эту роковую минуту, сидя на очке в сортире грандиозного космического скорохода. Дальнейшее пребывание в позе нераспустившегося лотоса потеряло всякий практический смысл, но Чапаев все сидел с поникшей головой, обдумывая горькую свою не испитую чашу. Николай Александрович несколько раз уже выходил на улицу, снова заглядывал в нужник, и никак не мог взять в толк, что его приятель высиживает, медлит чего.

В анналах военной науки Василий Иванович отмечен недюжинными способностями находить выходы из самых тупиковых ситуаций. Вот и теперь, спустя пару часов упрямого сидения на корточках, в его мозгах созрела смелая спасительная комбинация. Комдив со счастливой физиономией вихрем выскочил на улицу, заключил в объятья опешившего царя и сделал неожиданное предложение.

– Больно служба понравилась мне твоя, Николаша. Не мог бы ты договориться на сегодняшний день с адмиралом, чтобы я подсобил здесь тебе. А уж завтра, как договаривались, отправлюсь сам в лазарет, не стану перечить, пускай чикают.

– На денек, оно можно попробовать, - согласился царь Николай, - но только работать под моим руководством, боюсь пересортицу сделаешь. Учиться никому никогда не заказано, тем более, что целая жизнь впереди. Не исключено, что когда-нибудь выйдешь на повышение и тебе доверят мое почетное место, вот и пригодятся полезные навыки.

Николай Александрович поразмыслив самую малость, подошел к ближайшему дежурному телефону, которые в изобилии были развешаны на стенах домов вдоль всей перспективы улицы. Он достал из внутреннего кармана спецовки голубенькую записную книжечку, открыл ее на искомой странице и словно на мясорубке вертанул боковую телефонную ручку. Коммутатор ответил незамедлительно, и Романов попросил соединить его с нужным абонентом.

Разговор поначалу складывался непросто, по всей видимости, порядки на субмарине соблюдались действительно строго. Но все-таки по результатам беседы лицо Николая осенила улыбка удовлетворения и он радостно сообщил Чапаю, что с большим сопротивлением получил разрешение поработать сегодня вдвоем над сортировкой полуфабрикатов из под двенадцатой палубы. Василий Иванович настоял не терять понапрасну времени и немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей.

Рабочее место Николая Романова по техническим причинам располагалось на палубу ниже и они в приподнятом настроении, буквально взявшись за руки, помчались туда без оглядки. Судя по оформлению служебного поста, императора следовало отнести к категории людей исключительно обстоятельных. Повсюду на стенах висели графики с производственными показателями. Некоторые графики походили на зубастые пасти акул, некоторые напоминали «девятый вал» Айвазовского. Сырья в помещении накопилось довольно достаточно, пересчитав по порядку наваленные кучи, комдив без труда взял на заметку самую для него драгоценную и тотчас же схватился за лопату.

– Не стоит горячку пороть, Василий, урезонил азартного сортировщика Николай, - давай сначала чайку хлебанем, а потом, помолясь, возьмемся и за работу. Видишь, у меня в уголочке маленький столик стоит, присаживайся, сейчас подключу кипятильник.

Император с врожденной изысканностью сервировал чайный прибор, заварил липовый цвет, тонко пробивающийся сквозь общий производственный запах и лично поворочал серебряной ложечкой в расписной фарфоровой чашке комдива. Как обыкновенно случается за русским чаепитием, приятели расслабились и незаметно погрузились в душеспасительную беседу.

– Ты для чего это, Коля, от престола отрекся?

– задал императору давно уже мучавший его вопрос полный Георгиевский кавалер.
– Это же надо, по собственной воле подобную дурость сморозить. Наверное, вот здесь, на служебном посту, не раз и не два вспоминал про былую роскошь царских дворцов. Вот уж, воистину «из князей в грязи» по самые уши угодил. Я тебе доложу, на такое стремительное преображение не у каждого Гоголя хватит фантазии.

– А что же по-твоему оставалось мне делать, как следовало поступать после позорно проигранной Мировой и Японской войны. Россия таких поражений никому не прощает. Это только ваши комиссары считают, что революцию совершили большевики, тогда как она сделалась неизбежной расплатой за поражение власти в войне. Сказать по правде, Василий, вот здесь на сортировке сырья мне живется гораздо покойней, нежели на престоле Российской Империи. Детишек жалко до слез, но о себе я ничуть не тужу. Мне адмирал обещал встречу устроить с убиенным Алешей. Цесаревич, оказывается, на секретной субмарине вахту несет, которая базируется на созвездии Альфа Центавра. Может через несколько парсеков и свидимся, я по случаю разжился кулечком конфеток «Мишка на севере», сыночек любил их до самозабвения.

После двух часов не очень обременительного труда, именно в тот момент, когда Николай Александрович поволок на четвертую женскую палубу первые ведра тщательно отсортированного полуфабриката, у Чапая в кармане форменного комбинезона призывно заиграл «Интернационал». Василий Иванович не был человеком сентиментальным, но в эту минуту натурально подкатил ком к горлу. Все-таки настоящая дружба подтверждается поступками, и на сей раз Создатель показал себя, с самой что ни есть положительной стороны.

Комдив, словно шашку из ножен, выхватил из кармана комбинезона мобильный телефон и, едва не переходя на истерический крик, отозвался: «Слушаю Вас, Отче наш. Вы даже не представляете, как я соскучился за Вашим отеческим голосом, как ожидаю дружеского звонка. Вот так живешь и не всегда понимаешь, кто на свете тебе всех дороже, за кого ты готов без оглядки собственную голову сложить».

– Обыкновенное дело, Василий, - как ни в чем не бывало ответил Создатель, - вы всегда начинаете вспоминать про Меня, когда жареный гусь хорошенько прицелит и клюнет. Ты бы похвалился по дружбе, как устроился на новом месте. Много неожиданного, наверное, открыл для себя. Сам теперь убедился, ничего здесь особенного, нормальная жизнь, только порядка, пожалуй, побольше, чем в твоей непутевой дивизии. Честно скажи, немного серчаешь, что самовольно переселил тебя в наши пределы? Но ведь жизнь тогда и прекрасна, когда балует нас всякими неожиданностями.

– Не стану сочинять, будто обрадовался нечаянному перемещению, - признался Чапай, - однако ничего не поделаешь, придется терпеть, приспосабливаться и к этой космической экзотике. Я человек военный, с хорошей закалкой боевыми походами, найду свое место в строю. С детства мечтал посвятить себя мореплаванию. Конечно, не так это все представлялось, больше мечталось под парусом ходить, а здесь сплошные галактики и нагромождения веков. Правда, со службой не все пока ладится. Адмирал назначил вахту нести в женской бане, кочегаркой заведовать и не предупредил старый плут, что для этого оскопиться придется. Может в хозяйстве мужские бубенчики и не пригодятся, но все одно почему-то обидно. Дело даже не в этом, все-таки хочется как-то поближе к моей главной профессии определиться. Доброй конницы наверняка у вас нет, а вот пехота какая никакая, полагаю, имеется обязательно. Согласен хоть рядовым в строю, хоть подразделением небольшим покомандовать

– Видишь ли, Василий, профессия твоя больно уж здесь непотребная, никто в нашем царстве воевать не намерен. А потому отличаются спросом ребята, которые хорошо научились делать что-либо полезное. Был бы ты, скажем, хорошим сапожником или краснодеревцем, не возникло бы с трудоустройством ни малейших проблем. Даже не представляю, куда можно определить на космическом скороходе специалиста по истреблению невинных людей. Так и быть, если невмоготу отказаться от детородной забавы, попробую выхлопотать медицинскую должность, сам будешь новобранцам яички отпиливать.