Вамфири

В это мгновение он вспомнил наклоненную вперед фигуру, напоминавшую бегущего на задних лапах пса, которую он видел в Харкли-хаусе, действительно видел, — и снова вернулся мыслями к стоявшей перед ним задаче. Отбросив неясные страхи, он сел в машину и завел мотор.

Что-то словно тисками охватило мозг Ньютона — чужой и очень сильный разум завладевал им. Он сознавал, что незнакомец читает его мысли, крадет их, узнавая при этом абсолютно все о нем самом и его миссии.

— Добрый вечер, — горячей смолой разлился у него в ушах чей-то голос. Задохнувшись от ужаса, раскрыв в немом крике рот, Ньютон обернулся назад и вгляделся в черноту салона за спиной. На него пристально смотрели горящие красным огнем глаза. Они пронзали насквозь и слепили сильнее автомобильных фар. А чуть ниже в темноте светился двойной ряд огромных острых зубов.

— Ч-что? — начал было Ньютон. Но ему и не надо было спрашивать. Он понял, что его борьба подошла к концу.

Юлиан Бодеску поднял взятый в машине Ньютона арбалет, нацелил его прямо в широко раскрытый от ужаса рот и нажал на курок...

* * *

Поначалу Феликс Кракович намеревался провести ночь в Черновцах, но теперь, с учетом обстоятельств, приказал Сергею Гульхарову ехать прямо в Коломию. Поскольку Иван Геренко знает о том, что группа должна остановиться в Черновцах, лучше этого не делать. Прибывший в Черновцы около пяти часов утра Тео Долгих после двухчасовых бесплодных поисков обнаружил, что людей, за которыми он охотился, в Черновцах нет. Задержавшись еще на несколько минут, которые он потратил на то, чтобы связаться с особняком в Бронницах, Геренко наконец пришел к выводу, что ему следует ехать в Коломию и попытаться разыскать группу Краковича там.

Из Москвы Долгих самолетом добрался до военного аэродрома в Скале Подольской, где ему под расписку предоставили принадлежащий КГБ «фиат». На этом слегка побитом и не бросавшемся в глаза автомобиле Долгих к восьми часам утра прибыл в Коломию. Он тщательно проверил все местные гостиницы, но вновь не добился успеха. Он опоздал буквально на полчаса. Кракович и его спутники останавливались в гостинице «Карпаты», но выехали оттуда в семь тридцать утра. Администратор мог лишь сообщить, что перед отъездом они интересовались адресами библиотеки и музея.

Записав нужные адреса. Долгих бросился следом. В музее он нашел директора — суетливого улыбчивого человечка невысокого роста, в очках с толстыми стеклами. Тот как раз открывал двери музея для посетителей. Долгих прошел за ним в старинное здание с куполообразной крышей. Здесь было пусто, и шаги гулко отдавались в пропитанном пылью воздухе.

— Скажите, пожалуйста, сюда сегодня рано утром никто не заходил? — обратился к директору Долгих. — Я должен был встретиться здесь со своими друзьями, но, судя по всему, опоздал.

— О, им очень повезло, что я оказался в музее в такую рань, — ответил тот. — И их счастье, что я разрешил им войти. Музей ведь открывается лишь в половине девятого. Но, поскольку они очень спешили... — он улыбнулся и пожал плечами.

— Значит, я разминулся с ними... Как давно это было? — Долгих изобразил разочарование и досаду.

— О, они ушли каких-нибудь десять минут назад, — снова пожал плечами директор. — Но я могу сказать вам, куда они направились.

— Буду вам весьма благодарен, товарищ, — ответил Долгих, следуя за директором в служебные помещения.

— Товарищ? — удивленно переспросил директор, и глаза его за толстыми линзами очков широко раскрылись, едва не выкатились из орбит. — Здесь, в пограничном районе, мы не столь часто слышим это слово. Кто вы такой?

Долгих предъявил ему удостоверение сотрудника КГБ.

— С этой минуты наша беседа становится официальной, — сказал он. — У меня очень мало времени, а потому вы должны немедленно рассказать мне о том, что именно их интересовало и куда они поехали...

— Этих людей ищут? — директор скис и больше уже не улыбался.

— Нет, но они находятся под наблюдением.

— Какой позор! А они показались мне такими приятными !

— В наше время следует быть очень осторожным, — сказал Долгих. — Так что им было нужно?

— Их интересовала одна предгорная деревушка. Они хотели узнать, где именно находится местечко под названием Муфо Альде Ференц Яборов.

— Абракадабра какая-то, — фыркнул Долгих. — И вы сказали им, где следует ее искать?

— Нет, — покачал головой директор. — Я мог дать им только приблизительные сведения, поскольку мне и самому это точно не известно. Вот, взгляните... — и он указал Долгих на множество расстеленных на столе карт. — Но, повторяю, сведения лишь приблизительные. Самой старой из этих карт около четырехсот пятидесяти лет. Это даже не оригиналы, а копии. Посмотрите, — он ткнул пальцем в одну из карт, — вот Коломия. А там...

— Ференци? Директор кивнул.

— Один из этих троих — мне показалось, он англичанин, — по-моему, точно знал, где следует искать. Он очень разволновался, когда увидел на карте это старинное название — ференги. И почти сразу же они уехали.

Долгих кивнул и стал внимательно изучать карту.

— Итак, это к западу отсюда, — пробормотал он, — и чуть севернее. Какой масштаб у этой карты?

— Примерно один сантиметр к пяти километрам. Но, как я уже сказал, за точность поручиться нельзя.

— Получается менее семидесяти километров, — нахмурился Долгих. — У самого подножия гор. У вас есть современная карта?

— Да, конечно, — со вздохом ответил директор. — Пройдите сюда, пожалуйста...

* * *

В пятнадцати километрах от Коломии начиналось новое шоссе, протянувшееся на север до Ивано-Франковска. Точнее, строительство еще не было завершено, но гудронированная поверхность дороги была уже достаточно гладкой. Краковичу, Гульхарову и Квинту езда по асфальту доставляла истинное удовольствие и была просто отдыхом после напряженного путешествия через всю Румынию и Молдавию. К западу в небо поднимались Карпатские горы, темные, поросшие лесом и мрачные даже в лучах утреннего солнца. А к востоку до самого горизонта простиралась серо-зеленая равнина.

Проехав по новому шоссе примерно восемнадцать миль в направлении Ивано-Франковска, они на развилке повернули налево и оказались на дороге, уходившей вверх, к окутанным туманом предгорьям. Квинт попросил Гульхарова снизить скорость и провел линию на лежавшей перед ним карте — наспех сделанной копии той, которую им показали в музее.

— Вот это, пожалуй, наилучший маршрут, — пояснил он.

— Дорога перекрыта, — указал через окно машины Кракович, — стоит запрещающий знак. Это заброшенный тупик.

— И все-таки я чувствую, что нам следует ехать именно туда, — настаивал на своем Квинт.

Кракович тоже был с ним согласен. Что-то в глубине души говорило ему, что этим путем следовать нельзя, а это означало, что Квинт скорее всего прав.

— Здесь нам грозит смертельная опасность, — сказал oн.

— Этого и следовало ожидать, — ответил Квинт. — А разве мы не предполагали, что все примерно так и будет?

— Что ж, прекрасно, — поджав губы, кивнул Кракович. Когда они вновь выехали на шоссе, Гульхаров без напоминания снизил скорость. Впереди две полосы переходили в одну. Бригада строителей проводила работы по расширению дороги. Следуя за машиной, из которой на дорогу лился гудрон, паровой каток утрамбовывал поверхность. По команде Краковича Гульхаров развернул машину в обратную сторону и резко остановился. Кракович вышел, намереваясь побеседовать с бригадиром строителей.