Вамп

Один раз, правда, в приемное отделение затащили до невменяемости бухого хоббита извозчика, лягнутого в башку собственным ослом. Луна начала было делать ему перевязку, а Юп показывать, как тело крепится ремнями к каталке, но прибежал какой-то больничный врач, наорал на нас, что мы де пытаемся отжать его застрахованного пациента, и укатил хоббита в больничные глубины. Мы вернулись на кушеточку.

– Слушайте, ребята, – спрашиваю осторожно, – Вы не подумайте, я против такой непыльной работенки ничего против не имею…

– Не спеши с выводами, – откликается Юп, дреды его колышутся, как спелые колосья, – Скоро стемнеет, поверь скучно не будет.

– А что, наши пациенты болеют только в темное время суток? – задаю резонный вопрос.

– В точку, – подтверждает Юп, – Когда вылазят скрипуны, тогда и наши пациенты появляются.

– Юп, – Мерка толкает своего парня локтем в бок, – Объясни Вику нормально. Он ведь про скрипунов даже не слышал.

– Правда ваша, – подтверждаю, – Не слышал.

– Ну, скрипуны – неизбежное зло любого портового города… – начинает объяснять Юп.

– Пардон, – вежливо останавливаю Юпа, зачем-то перейдя на французский, – Не знал, что город перешел в разряд портовых. Это, типа, последствие глобального потепления?

– Это, типа, последствие наличия межмировых порталов, – отвечает Юп, – У нас тут транспортный хаб. Стационарные порталы коротко называют портами. И этих портов у нас пять штук. Поверь, через магические порты проходят такие объемы грузов, что нашим морским портам в привычном понимании и не снились.

– Зате-ейливо.

– А ты думал… половина городского населения работает в портах, вторая половина обслуживает тех, кто работает в портах.

– Ну а кто ж такие скрипуны? – задаю еще один резонный вопрос.

– Твари неживого хаоса. Вокруг портов постоянно появляются спонтанные «пробои» из параллельных пространств. Что-то вроде побочного эффекта. Вот из них скрипуны и лезут.

– И скрипуны эти опасны… – делаю предположение.

– Очень опасны, – Мерке тоже захотелось принять участие в моем просвещении, – Они не просто наносят раны, а еще запускают самые непредвиденные мутации.

– И что за мутации? Рога могут вырасти?

– Зря смеешься. И рога, и жабры, и копыта, но хуже другое… – Мерка явно не шутит, она предельно серьезна, – …мутация внутренних органов. Вот вчера, к примеру, у одного парня печень мутировала и превратилась в почку. Иметь лишнюю почку может и неплохо, но при этом не иметь ни одной печени – совсем нехорошо.

– Это верно, – хмыкает Юп, – Когда у тебя нет ни одной печени, лишняя почка радости не приносит.

– Э-э. И как это лечить?

– А вот тут мы подошли к главному. Магия исцеления здесь бессильна. Она не воспринимает мутировавший орган как болезнь. Подлечить почку она может, а вот превратить ее обратно в печень – фиг!

С моих губ готов был сорваться очередной резонный вопрос, но тут притащили пациента, резко стало не до разговоров. Бедолагу уложили на каталку. Юп и Мерка умело и привычно фиксируют его ремнями. Я пока не лезу, просто смотрю. Собственно, ничего сложного. Затянуть ремнями ноги, руки, голову… так я тоже смогу.

– Рваная рана от плеча до локтя правой руки, – проговаривает Сат по ходу осмотра, Луна делает пометку в ЛПО, то бишь в листе первичного осмотра, – Срезайте одежду.

Юп кинулся было за ножницами, но Сат его останавливает:

– Это задача Вика, – говорит он и смотрит на меня льдистым своим хирургическим взглядом.

«Для Вика, так для Вика, – думаю, – не зря я упражнялся со своим лазерным резаком». Выставляю от ногтя указательного пальца сантиметровое лезвие и в несколько движений срезаю рукав довольно плотной кожаной куртки. Сат недовольно хмурится, видимо, считает мои действия недостаточно умелыми. Зато сам я от себя тихо офигеваю. Толстую куртку портового грузчика мой резак раскроил как бумажку… движением пальца… без усилий… это ж просто круть!

– Наблюдаю скоротечные мутации кожного покрова и мышечных тканей в области ранения, – продолжает Сат осмотр теперь уже голой руки, – Что явно указывает, рана нанесена скрипуном.

Луна с непроницаемым видом делает пометки в ЛПО, а у меня глаза лезут из орбит. Кожа вокруг раны прям на глазах превращается в какую-то роговую крокодилью шкуру. Из оголенной мышцы словно бамбук ползут какие-то отростки, закручиваясь в колечки и спирали. Мне даже подумать страшно, во что превратится эта рука через несколько минут.

– Юп, анестезия… давай сразу универсальную, – командует Сат.

Я думал, Юп сейчас куснет пациента своим клыком, но он лишь загоняет ему в вену иглу с гибкой трубкой, а конец трубки надевает себе на клык. Соглашаюсь, так эстетичней, да и удобней. Кровь по трубке поднимается вверх до клыка Юпа, навстречу кровяному току из клыка вниз устремляется светлая жидкость, видимо та самая анестезия.

Жидкость смешивается с кровью, а затем эта смесь будто под давлением закачивается в тело пациента. Юп сдергивает трубку с клыка, несколько капель оставшейся в ней крови брызгают ему на подбородок, отчего Юп становится похож на «настоящего» вампира.

– Мерка, диагностируй, – Сат отдает следующее распоряжение.

Мерка вставляет свой клык в эту же трубку. И снова кровь поднимается вверх пока не достигает ее клыка. Мерка будто пробует кровь на вкус, а может так оно и есть.

– Квартерон. Три четверти – орк, одна четверть – гном, – отчитывается Мерка, из-за надетой на клык трубки голос ее слегка шепелявит, – Группа крови два-джей-четыре-сигма-положительная.

– Готовь антимутаген, – Сат кивает удовлетворенно.

И опять из клыка в трубку проливается жидкость, смешивается с кровью и уходит в тело.

– Наблюдаю снижение мутагенной активности, – говорит Сат, – Что с ритмами?

– Остановка правого сердца, – это уже Луна, – Левое сердце сто восемьдесят.

– Штатно, – кивает Сат, – Но куб адреналина можно…

Теперь «переходящую» трубку надевает Луна. Процедура повторяется.

– И сразу реген ему, – добавляет Сат, – Может удастся обойтись без ампутации, хотя… слишком много тут у него понаросло…

А у пациента действительно «понаросло», без содрогания на его руку смотреть невозможно.