Вампир: украденная жизнь

— И что же послужило толчком к ухудшению ваших отношений? — спросил Джулиус, и она ощутила его возросшее напряжение.

Маргарет в недоумении покачала головой:

— Не знаю. Все изменилось после нашего тура в Европу.

— Тура в Европу? — что-то в его голосе заставило Маргарет взглянуть на него. Но безрезультатно — лицо Джулиуса было нечитаемым.

— Когда это было? — уточнил он.

— Это был очень долгий тур. Продолжительностью в двадцать лет. Он начался где-то около 1470 года и продолжался до 1491, - призналась она. — Мы покинули Англию и путешествовали по всей Европе.

— Расскажи мне о поездке.

Маргарет заметила, что сейчас в его голосе слышалось потрясение.

— У меня очень смутные воспоминания о ней. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что поездка была приятной…

— Приятной?

— Да. Я только и помню, что хорошо провела время. Знаю, что мы посещали одну страну за другой, город за городом. Постоянно куда-то ехали. Нигде подолгу не останавливались, чтобы осмотреть достопримечательности. — У нее вырвался самоуничижительный смешок. — Понимаю, что это прозвучит глупо, но мы двадцать лет путешествовали и ничего конкретно не увидели, однако… — Маргарет пожала плечами. — Именно так я это помню.

Вместо того чтобы прийти в замешательство, услышав ее слова, Джулиус просто кивнул:

— Продолжай.

Вздохнув, она снова принялась подергивать волоски на его груди.

— Но до сих пор для меня остается загадкой, что же тогда случилось, из-за чего все внезапно изменилось. Просто, казалось, Жан Клод стал совсем другим всего за одну ночь. Он начал пить кровь людей, которые употребляли спиртное или наркотики. Он даже нанял слуг, которые были алкоголиками, чтобы питаться от них. — Она покачала головой. — И чем больше он пил их кровь, тем более жестоким становился. — Маргарет замолчала, а потом, хотя это и было мучительно, призналась:

— Он больше не мог смотреть на меня без отвращения. Не позволял покидать дом в одиночку, не разрешал заводить друзей. Заявлял, что единственное мое предназначение — быть матерью его детей. — Она в отчаянии покачала головой. — И все же, не смотря на свое заявление, он очень долго отказывал мне в детях.

— Отказывал в детях? — мягко спросил Джулиус.

Маргарет кивнула.

— Я хотела еще одного ребенка. Люцерну было чуть больше ста, и я ощущала неистребимое желание и потребность снова держать младенца на руках. — Она на минуту задумалась. И внезапно пришло понимание: — На самом деле, это чувство появилось у меня сразу после европейского тура, — слегка вздохнув, призналась она. — Думаю, он изменил нас обоих.

— И ты хотела ребенка? — спросил Джулиус.

Маргарет кивнула:

— Я хотела его больше всего на свете. Мне необходимо было держать младенца на руках. Я ощущала, что рукам этого не хватает. Я чувствовала, как будто… — Она замолчала и покачала головой, осознав, насколько смешно это звучало.

— Скажи мне, что ты чувствовала?

Каким-то образом Маргарет поняла, что для него очень важен ее ответ. Проблема в том, что она не знала, почему.

Поколебавшись, Маргарет призналась:

— Я чувствовала себя так, как будто потеряла ребенка. Как будто рядом со мной должно было находиться дитя, но его не было. Я хотела младенца… Так сильно, что постоянно приставала к нему с этим. — Маргарет залилась краской, признавшись, что умоляла мужа поделиться с ней своим семенем. — До этого я никогда ни о чем его не просила. Во мне было чересчур много гордости. Но тогда я забыла о ней.

Она снова пожала плечами, с трудом выдавив из себя улыбку:

— Но, в конце концов, он согласился. Спустя сто лет он пришел ко мне в постель, и родился Бастьен.

— Ты почувствовала себя счастливее? — спросил Джулиус.

— Это помогло, — подтвердила Маргарет, повернув к нему голову. — Я люблю детей, Джулиус. Я воспитала своих, а также племянников и племянниц. Я не могу представить, что найдется мать, желающая убить чьего-то ребенка, не говоря уж о своем собственном.

— Да, я не думаю, что ты бы смогла, — тихо произнес Джулиус и закрыл глаза, но не раньше, чем она успела заметить в них блеск слез.

— О чем ты думаешь? — шепотом поинтересовалась она.

— Вспоминаю… свой сон.

— Расскажи, — попросила она.

— Он о тебе и обо мне, но в другое время.

Она улыбнулась.

— Мы были любовниками и половинками. И были настолько счастливы, что иногда от этого щемило сердце. Но я, казалось, всегда боялся поверить в возможность такого счастья. Боялся потерять его. И потом я лишился всего. Лишился из-за поступков другого человека, но больше из-за недостатка собственной веры.

— Недостатка веры? — нахмурившись, спросила Маргарет. — Во что?

— В тебя… в мое первоначальное чутье в отношении тебя, — признался Джулиус. — Во сне кто-то сказал мне о тебе что-то, что было не совсем ложью и для него казалось истиной, но все же это была не совсем правда. Сначала я был полностью уверен, что все совсем не так, но со временем позволил своим страхам и сомнениям убедить себя в том, что случилось именно то, чего я так боялся, что все наше счастье оказалось фальшивкой. Поэтому я отпустил тебя.

Маргарет нахмурилась, увидев печаль на лице любимого и протянув руку, откинула волосы с его лба.

— Звучит как страшный сон. Мы должны верить, что никогда не допустим такого в реальной жизни.

— Да, — хрипло согласился Джулиус. — Больше никогда.

Маргарет хотела спросить, что он имел в виду под «больше никогда», но тут губы Джулиуса нашли ее рот, а его руки отправились в восхитительное путешествие по самым сокровенным уголкам ее тела. И вскоре она забыла о вопросе, который собиралась задать. Казалось, Маргарет жила все семь сотен лет лишь ради этого момента: чтобы он держал ее в объятиях, а она сжимала его в своих. Она даже не надеялась, что жизнь может снова стать такой замечательной, и поняла страхи, которые Джулиус ощутил в том сне. Она сама внезапно испугалась, что ее лишат счастья, что она проснется одна в своей холодной постели и поймет, что все было сном или даже хуже: что рядом с ней в кровати окажется не Джулиус, а Жан Клод.

* * *

Джулиус открыл сонные глаза, потянулся к Маргарет и нахмурился, когда ее не оказалось рядом. Другая сторона постели была пуста. Она снова проснулась раньше него и ушла, и это взбесило его. Совсем как предыдущим утром, когда он пробудился от бушующего желания. Возможно, это их второй раз, по крайней мере, для него, но потребность в ней была столь же огромной, как тогда, когда он впервые встретил ее и влюбился.

Эти мысли отошли на второй план, стоило ему только вспомнить про вчерашнее нападение. Маргарет чуть не убили, и ей требовался отдых, чтобы полностью восстановиться. О чем, черт возьми, она думала?