Вампир высшего класса

— Раз необходимости представляться нет, перейдем сразу к делу. Где мы можем поговорить? — бесстрастно спросил Вацлав.

— Здесь не самое удачное место, — медленно ответила Пандора.

— Понимаю, — он и бровью не повел, — поэтому повторяю свой вопрос: где мы можем поговорить? Дело не терпит отлагательств. К тому же будет досадно, если кто-то завтра не вылетит в Милан.

Под тяжелым взглядом Вацлава Пандора стушевалась, и я даже ей посочувствовала. Глядя сейчас на хладнокровного, властного Гончего, жестко формулирующего вопросы, я удивлялась, что еще несколько минут назад мы целовались у окна и он смешил меня, досадуя на галстук-бабочку. Как будто Вацлав, который был там со мной, и Вацлав, который сейчас сверлил взглядом Пандору, были совершенно разными людьми.

— Дайте мне один час, — вымолвила Пандора. — Я закончу свои дела и пойду с вами.

— Час, — кивнул Вацлав. — Встречаемся внизу. И не думай меня обмануть.

Судя по смятению в глазах Пандоры, в ней боролись два желания: сбежать и узнать, что от нее нужно Гончему. И, учитывая ее любопытство, я ставила на второе. Вацлав избрал верную тактику: ни словом не обмолвившись о цели своего визита, он совершенно заинтриговал Пандору. К тому же никак не объяснив мое присутствие, он еще больше разжег ее любопытство. Могу только догадываться, какие версии нашего появления сейчас возникают в голове Пандоры. И самый главный вопрос наверняка в том, знаем ли мы о Жане и его наследстве.

— Я чту наши законы, — усмехнулась она, бросив двусмысленный взгляд на меня. — Ждите меня через час. А пока наслаждайтесь хорошим вечером в приятном обществе.

Резко развернувшись, Пандора направилась в сторону компании, стоявшей у стены. Вацлав проводил ее задумчивым взглядом и спросил:

— Ты хочешь остаться здесь?

Я кивнула:

— Хочу проверить кое-что.

Я смотрела вслед Пандоре и представляла, что это я иду сейчас по проходу. Это мне фальшиво улыбаются другие люди, мне с неприязнью смотрят вслед. Но мне наплевать. Я чувствую себя хозяйкой положения. У каждого в этом зале есть свои секреты, многие из них мне известны, у каждого есть своя цена. И сегодня я собираюсь продать самый дорогой из них… Внезапно Пандора резко обернулась, и ее взгляд ударил по мне как оплеуха. Мне показалось, будто я, стоя рядом с ней, отлетела на несколько метров. Но я всего лишь вернулась в свое сознание.

— Что ты творишь? — Рука Вацлава до боли стиснула мой локоть.

— Я пыталась прочитать ее мысли, — поморщившись, призналась я. — И мне это ненадолго удалось.

— Не делай так больше. Никогда, — резко сказал он. — Знаешь, что ты только что сейчас пыталась сделать? Применить ментальный допрос.

У меня помутилось перед глазами. В памяти всплыли недавние события. Зал с тремя креслами. Справа — Вацлав, слева — Андрей. Горечь спирта обжигает нутро — так нужно, чтобы не сопротивляться дознаванию. Калейдоскоп воспоминаний, внутри которых я оказываюсь. Ураган эмоций — от ослепительного, переполняющего душу счастья до черного, беспросветного горя. Меня заставили заново пережить все самые яркие события моей жизни, и все они стали известны двоим Гончим, проводившим допрос. Андрей выступал обвинителем, Вацлав — защитником. Но какое отношение все это имеет ко мне и к Пандоре?

— Понятия не имею, как тебе это удалось, — проскрежетал Вацлав. — Взломать ментальную защиту вампира под силу только Гончим, и на это должны быть очень веские основания…

— Я просто представила себя ею, — виновато пробормотала я. — Почувствовала, что я — это она. И я была ею несколько секунд.

Вацлав уставился на меня так, как будто я только что призналась, что открутила Пандоре голову.

— Ты слилась с ее разумом? — недоверчиво уточнил он.

— Если ты имеешь в виду, что на какой-то миг я перестала быть собой, то да.

— Что ты узнала? — требовательно спросил Гончий.

— Я думаю, у нее здесь встреча с кем-то. Она кого-то шантажирует. Хочет продать его секрет. Дорого продать.

— Что за секрет? — Его тон начинал напоминать допрос, и это мне не понравилось.

— Не знаю, — неохотно ответила я. — Подробности я выяснить не успела — она обернулась, и меня выкинуло из ее сознания.

— Надеюсь, что она не догадается, в чем дело, — озабоченно проговорил Вацлав и до боли стиснул мне руку. — Жанна, ты даже не представляешь, что это значит.

— Ну так объясни мне. — Я выдернула руку.

— Последний лорд в совершенстве владел слиянием, — с угрюмым видом произнес Вацлав. — Он мог не просто узнать чужие мысли, он мог войти в сознание человека или вампира и управлять им, заставляя выполнить свою волю.

— Это как зомби? — ошарашенно выдавила я.

— Что-то вроде того, — мрачно подтвердил он. — Только человек потом считал, что сам подписал какой-то документ или убил человека, просто действовал в состоянии аффекта. — Он смерил меня пронизывающим взглядом, от которого мне захотелось провалиться сквозь землю. — Многие вампиры стремились овладеть этим уровнем развития телепатии, но еще никому этого не удалось. Время от времени появляются вампиры с похожими умениями, но это не слияние в чистом виде. Например, из убитых Инессой вампиров к слиянию были близки Марк Шальнов и Филипп Златовратский. Марк, когда пил кровь у людей, мог видеть всю их жизнь, ощутить себя ими. Это помогало ему перевоплощаться в свои театральные роли, но у людей после этого наступала полная амнезия и потеря личности.

— И вы ему разрешали? — оцепенела я.

— Он кое-что делал для Клуба, так что ему давались поблажки, — сухо ответил Вацлав. — С вампирами, как понимаешь, его штучки не проходили, и его дар, редчайший, кстати, среди нас, не считали опасным. У Филиппа была удивительная способность к эмпатии, он тонко чувствовал эмоции и желания людей и вампиров. Старейшины не раз обращались к нему с просьбой просканировать того или иного вампира или человека. Но дар Филиппа тоже не был слиянием — он мог лишь почувствовать, что у человека на сердце, управлять чужой волей он не мог. — Помолчав, Вацлав тяжело добавил: — В Пражском договоре отдельно прописан пункт о слиянии. Вампир, который овладеет им, обязан немедленно поставить в известность старейшин местного Клуба, иначе автоматически становится преступником. Если же Гончий станет свидетелем подобного воздействия, он должен немедленно взять объект под стражу.

Мне показалось, что в мое сердце всадили обойму из пистолета.

— Ты собираешься меня арестовать? — глухо спросила я.

— А разве у меня есть на то причины? — тихо откликнулся он. — Я ничего не видел.

— Тогда посмотри. — Я стремительно оглядела собравшихся: со времени нашего появления народу значительно прибавилось, и выбор расширился. Что бы такое устроить? Заставить вон ту брюнетку в коротком черном платье вылить шампанское в лицо соседки? Не надо быть телепатом, чтобы понять, что за ее фальшивой улыбкой лютует ненависть. Но нет, какое право я имею вмешиваться в чужую жизнь. Подбить фотографа станцевать стриптиз? Нет, нельзя выставлять человека на посмешище.

— Не надо. — Вацлав предупреждающе тронул меня за плечо.

— Смотри, — прошептала я, остановив взгляд на эффектной блондинке с высокой прической, заколотой шпильками, в сиреневом платье с глубоким вырезом на спине, которая с улыбкой приняла бокал из рук своего мужественного кавалера. Какое там основное отличие слияния от гипноза — отсутствие зрительного контакта? Девушка стояла спиной к нам. — Сейчас она распустит волосы.

Мгновение — и это уже я держу бокал, отпивая из него глоток, и возвращаю его своему спутнику. Какая дурацкая идея сделать вечернюю укладку! Пальцы нащупывают шпильки и начинают проворно вынимать их из прически, выпуская на свободу тяжелые густые пряди. Не больше минуты — и вот уже локоны красивым каскадом рассыпались по плечам, а ненужные шпильки летят в сумочку «Луи Виттон»…

— Прекрати. — Вацлав тряхнул меня за плечо, и я вернулась. — Я тебе верю. Что дальше?

— Арестуй меня. — Я с вызовом вскинула глаза.

— Дурочка. — Он до боли стиснул меня за плечи. — Я же защитить тебя хочу. Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? Ты же ходячее психотропное оружие. Ты осознаешь, какая власть в твоих руках?

— Да что в этом такого-то? — зашипела я. — Можно подумать, вы и так не заставляете людей плясать под свою дудку? Вы ведь умеете гипнотизировать?

— Гипноз — не то же самое, что слияние. Как же тебе объяснить. — Вацлав запнулся, — это как кирпич и снайперская винтовка. И то и другое — оружие. Но чтобы оглушить кирпичом, надо оказаться рядом с объектом, и тогда поблизости будет уйма свидетелей. А винтовкой можно «снять» человека на расстоянии и уйти незамеченным. Про эффект я уже не говорю. Кирпич — орудие непредсказуемое. А винтовка бьет точно в цель. Понимаешь?