Вампир. История тьмы

Где мегалиты на земле стоят.

Они растут из самых недр глубинных

И достают почти, что до небес.

Здесь кладезь страхов, тайн старинных.

И ты идешь, не зная, что за бес

Тебя огнем привлек среди камней.

И ты идешь быстрей еще быстрей,

Не замечаешь то, что ноги ранишь.

Мгновенье. Боль. И тут же забываешь.

22.

Когда ты мегалитов сотню обошел,

Набрел средь них на тайную поляну.

Там очень ярко полыхал костер,

А искры были сестры звездопаду.

Под черным небом с полною луной,

В мерцанье пламени и дивной ночи

Три девушки предстали пред тобой.

И вот уж у тебя нет мочи

Стоять вдали, ведь ты заворожен

Их прелестью и красотой нагою,

Что прикрывает длинных прядей плен.

Лишь сердце знает, что сейчас с тобою.

23.

А девы кружатся, смеются и поют…

Их кожа бледная под стать луне сияет.

Вздымается при каждом вдохе грудь.

И волосами ветерок играет.

На голове у каждой по венку

Из диких роз. Шипы им кожу ранят.

И тонких струек множество по лбу,

Как бусинки кровавые стекают.

Не замечая ничего вокруг, поют,

За руки держатся. Безумны хороводы.

То руки вверх, то вниз, то вьют

Из тел младых забавные узоры.

24.

Не чуя страха, ты вперед идешь

На песнь серен, на танец дев, не зная,

Что к ведьмам в плен коварным попадешь,

Невидимых дверей засовы запирая.

Теперь назад пути уж больше нет!

Коль в круг вступил запретный и кровавый,

На пентаграмме свой оставил след.

Теперь ты пленник здесь случайный.

Ты в центре замер, девушки вокруг

Образовали четкий треугольник.

Тела раскачивались, ускоряя стук,

Что транса и зловещих чар источник.

25.

Илберт стоял, как древний истукан,

Как мегалит во тьме застывший.

И девы обходя могучий стан,

У ног Илберта по венку сложили.

С их губ срывались криком заклинанья,

Которым уж наверно сотни лет.

Толи молитвы стих, толи проклятья.

На то ответа не было, и нет.

Глаза сверкали красным наливаясь.

Облизывая губы, пили кровь.

При каждом вдохе стоны издавали

От запаха, что источает плоть.

26.

Раскаты грома в небе прокатились.

Спустилась с неба молнии стрела.

Тела девиц в агонии забились

При встрече колдовского божества.

Горящий лик предстал перед Илбертом.

Коснулись тела жгучие лучи,

Пронзая ночи бесконечность светом,

Втыкая в тело жертвы острые ножи.

Ты, истекая кровью, пал на землю,

От боли выл, о жалости просил:

«Уж лучше б голову засунул в петлю!

Уж лучше б палачу на плаху положил!»

27.

В тот миг, когда конец был близок,

Ты руки вскинул к небу и молил.

Пусть и поступок был сей низок,

Ты к богу обратился и просил.

Об отпущении грехов пред смертью,

О быстрой гибели без страшных мук,

Чтоб душу приняли твою на небе,

Чтоб боль ушла, когда покинет тело дух.

Но Бог не слышал. Лик в огне смеялся,

Обрушивая новой силой боль.

Ты ждал мгновений жизни, что промчатся

Перед глазами, принося покой.

28.

Но смерть не забирала твою душу.

Гореть в агонии ты более не мог.

«Я отрекусь от неба и нарушу

Все клятвы, что диктует людям Бог!»

Твои мольбы остались без ответа.

И свет и тьма к твоим мольбам глухи.

Тебя распяли на кресте ногами кверху,

Как на могилу положив венки.

Ты плакал. Кровью были твои слезы.

Огонь, сжирая душу, гладил плоть.

А пальцы дев острей шипов у розы

Достали сердце из груди как плод.

29.

Ты думал вот он миг забвенья,

Твоей судьбы разорванная нить.

В груди нет сердца! И без опасенья

Из тела прочь должна душа отбыть.

Да только нет, она еще на месте

Осквернена магическим огнем.

И ведьмы кружат как на черной мессе,

Вокруг распятья ворожат втроем.

Горящий лик из рук их принял сердце,

В ладонях сжал, иссушивая кровь.

Лишь жижа черная теперь на этом месте

И не бурлить в твоей груди ей вновь.

30.

По венам острым спазмом пробегала,

Сжирающая до безумства боль.

Ты бился, словно заживо сгорая.

Иссушивая плоть, внутри горел огонь.

То сердце гиблое тебе вернули.

Оно как шип колючки впилось глубоко.

Тебя как в бездну мрака окунули,

И стало сразу пусто и темно.

Ты погрузился в жидкую клоаку

Наверно полусмерти или сна.

Накрывшему поддался мраку

И заплатил за жизнь. Цена - душа.

31.

С тех пор немало времени прошло.

Возможно, год или два, а может, десять.

Илберт все так же молод, только зло

В душе ему пришлось взрастить, посеять.

Он светом был отвергнуть, тьмой принят.

Без крови в венах жил, стремясь заполнить

Бурлящей смесью сердце, только ад

Из смерти жизнью кубок мог наполнить.

Он жил среди могил во мрачном склепе,

Скитался по земле, идя вперед,

Брал то, что хочет, оставляя пепел

Убитых жертв, сгорающих домов.

32.

Он позабыл, что значит быть любимым.

Забыл свою семью, родимый кров,