Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови

Снаружи хлынул ливень.

Я знал: плющ, затянувший отверстия ветхой крыши, долго не выдержит и скоро мы вымокнем до нитки. Я подхватил мисс Босанкет на руки и бросился в дом. Меня поразило, насколько робким человеком оказался сэр Уильям: он не на шутку испугался грозы и дождя, который мог сильно размыть дорогу. За этими страхами он даже не заметил, в каком состоянии находится его дочь, и донимал меня единственным вопросом: когда кончится дождь. Судя по разгулу стихии, ливень мог идти еще час и даже больше. Уоррингтон не возвращался, и его никто не видел. Мисс Босанкет сидела на краешке дивана, необычайно бледная, с широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас. Яопасался, как бы с нею вновь не случился обморок. Разыскав миссис Бэтти, я сказал ей, что эта страшная гроза сильно подействовала на юную леди и что ей требуется немного полежать. Экономка увела несчастную девушку, и мы с сэром Уильямом вновь остались одни. Он нервозно расхаживал по комнате и без конца выглядывал в окно, проверяя состояние погоды. Один или два раза он с раздражением осведомился об Уоррингтоне, но я не знал, что ответить, не считая себя вправе обрушивать на человека, испугавшегося грозы, еще более страшные сведения. К счастью, меня выручила миссис Бэтти, вызвав в коридор. Она была чем-то сильно встревожена.

— Что случилось? — спросил я. — Мисс Босанкет…

— Нет, сэр. Думаю, она спит. Она., я уложила ее в комнате мистера Уоррингтона.

— А разве в доме мало других комнат? — довольно резко спросил я.

— Комнат хватает, сэр, но они не готовы. Кроме вашей. Вот я и подумала…

— Девушку следовало уложить в моей комнате, а не в этом… склепе.

Женщина глядела на меня, разинув рот.

— Что у вас еще? — сердито спросил я, забыв, что не являюсь здесь хозяином. — Сегодня все как с ума посходили!

— Элис сбежала, — выпалила миссис Бэтти.

Речь шла об одной из горничных.

— То есть как сбежала? По такой погоде? — спросил я, поскольку экономка была заметно перепугана.

Она начала что-то говорить, но ее слова потонули в раскатах грома.

— Что ее выгнало в такую бурю? Наверное, просто спряталась где-нибудь.

Всегдашняя сдержанность покинула миссис Бэтти, и она принялась торопливо рассказывать о событиях, о которых здесь я сочту за благо умолчать — весьма неприглядных.

— Где мистер Уоррингтон? — спросил я.

В ответ она лишь покачала головой.

Некоторое время мы молчали, ошеломленно глядя друг на друга.

— С нею все будет хорошо, — наконец сказал я, поскольку эта тема была исчерпана.

От волнения экономка не знала, куда деть свои руки.

— Ну кто бы мог подумать? — без конца твердила она. — Кто бы мог подумать?

— Я все же считаю, что это какая-то ошибка, — сказал я, хотя интуиция утверждала обратное.

Более того, я был почти готов к чему-то подобному.

— Она побежала вроде бы к деревне, — прошептала миссис Бэтти. — Один бог знает, куда на самом деле она направлялась. Ведь и река тоже в той стороне.

— Глупости! — воскликнул я. — Не надо говорить чепухи. Это не более чем ошибка. Кстати, у вас найдется бренди?

Возвращение к всегдашним обязанностям благотворно подействовало на миссис Бэтти. Она проворно двинулась на кухню и вернулась с графином и бокалами. Я налил себе щедрую порцию, после вернулся к сэру Уильяму. Он яростно ругал погоду, и мне пришлось выслушать длинный список возможных потерь, которые он понесет, если гроза повредит посевы на полях. Я думал о трагедии, едва не случившейся с его дочерью, и сетования насчет ячменя и проса казались мне нелепыми. Но бренди несколько улучшило его настроение, и сэр Уильям, забыв о погоде, стал допытываться, куда же подевался Уоррингтон.

— Он — городской житель, а в здешнем парке столько дорожек. Думаю, он хотел вернуться кратчайшим путем, но вместо этого заблудился и был вынужден пережидать дождь в какой-нибудь беседке.

Я не знал, насколько убедительно звучит мое вранье, и мечтал только об одном: чтобы поскорее наступил завтрашний день.

Постепенно раскаты грома начали слабеть. Гроза уходила на север, уводя с собою дождь, только вспышки молний еще озаряли небо. Сэр Уильям сообщил, что стихия бушевала более двух часов. Он решил собираться домой и спросил о своей дочери. Я вызвал миссис Бэтти и попросил ее разбудить мисс Босанкет. Экономка отправилась за девушкой, но очень скоро вернулась. К счастью, сэр Уильям сосредоточенно глядел в окно и ничего не заметил.

— Скорее идемте к мисс Босанкет, — умоляюще шепнула мне испуганная женщина. — Ради бога, поторопитесь!

Я выскочил в коридор и через несколько секунд оказался в комнате Уоррингтона. Невеста хозяина лежала на постели. Ее волосы разметались по подушке, глаза были широко открыты и полны ужаса. Марион глядела в потолок, а ее руки застыли, будто их свело судорогой боли. Казалось, с нею случился приступ удушья; она дышала хрипло и с трудом. В ногах у нее сидела все та же отвратительная летучая мышь.

Я склонился над мисс Босанкет и скомандовал:

— Огня! Давайте сюда свечу!

Потом я осторожно приподнял мисс Босанкет. Летучая мышь нехотя взмахнула крыльями, взлетела и исчезла в сумраке потолочных балок. В ужасе я наклонил голову девушки — лицо ее было мертвенно-бледным, на нежной коже шеи краснело круглое пятно размером с мелкую монету.

Увидев проклятую отметину, я чуть не уронил несчастную обратно на кровать. Собрав всю свою волю, я поднял мисс Босанкет на руки и вынес из комнаты. Миссис Бэтти вышла следом.

— Что вы намерены делать? — тихо спросила экономка.

— Унести ее подальше от этой чертовой комнаты! — крикнул я. — Куда угодно. В коридор! Даже в кухню!

Мы перенесли мисс Босанкет в столовую и уложили на диван. Я попросил принести бренди и сумел влить несколько глотков в рот несчастной девушки. Постепенно ужас ушел из ее глаз, и она недоуменно взглянула на меня.

— Вы? Где это я?

— Вам стало нехорошо от грозы. А сейчас попытайтесь уснуть.

Она вздрогнула и закрыла глаза.

Достаточно скоро Босанкеты покинули аббатство Марвин. Разумеется, я не делал никаких попыток удержать их, понимая, что чем раньше мисс Босанкет уедет отсюда, тем лучше для нее. Получасовой сон отчасти вернул ей силы, и я помог девушке сесть в экипаж. О случившемся не было сказано ни слова. Марион поблагодарила меня за доброту и участие; об Уоррингтоне ни она, ни сэр Уильям даже не спросили. Похоже, им обоим больше всего хотелось поскорее вернуться домой. Провожая их, я заметил, что пятно на шее мисс Босанкет побледнело.

Ожидая возвращения Уоррингтона или каких-либо вестей о нем, я просидел до полуночи, после чего отправился спать. Утром мне пришлось завтракать одному, и только к полудню мне принесли письмо с лондонской маркой. Я вскрыл конверт. Каракули Уоррингтона в полной мере передавали его душевное состояние. Мой приятель умолял о прощении и вопрошал: «Неужели я — дьявол? Неужели я сошел с ума? Честное слово, я не мог так поступить. Это был не я! Не я!!! — (Последние две фразы были жирно подчеркнуты.) — Я собственными руками непоправимо все разрушил. Сегодня я уезжаю за границу. Когда вернусь в Англию — не знаю. Но в аббатстве Марвин моей ноги больше не будет никогда».