Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной

— Но не настолько же…

— Что, жить совсем не хочется?

Нервно сглатываю. Хорошо, будет вам кукла. Я ведь тогда против Анхена смогла, не сбилась, а теперь он на моей стороне, а тот советник вряд ли будет прикапываться. Мимо пройдет, и все. Да, пока он будет в кабинете, он тоже будет меня слышать, вернее, должен не слышать, но это совсем просто. Вот только, как в таком состоянии на звонки отвечать? Ну, как–нибудь, раз это столь важно…

— Далее. Ответ на любой вопрос, который моему гостю может прийти в голову тебе задать, должен начинаться со слов «авэнэ Анхенаридит…» Далее что угодно по смыслу: велел, не велел, хотел, разрешил, запретил, считает, что…У тебя нет своего мнения, у тебя нет своей воли, ты не только делаешь, но и думаешь, что велят. Что велю я. Это понятно?

— Это очень страшно.

— Перестань. Он придет и уйдет, и все останется, как было.

— Да, но ваш идеал — вот это.

— Не мой, и ты это знаешь. Но никакого страха завтра быть не должно. Только то, что я сказал. Мы договорились? Ты не подведешь меня?

— Я постараюсь.

— Нет. Ты сделаешь.

— Я сделаю.

— Хорошо. И последнее, — он раскрывает черную папку, до этого лежащую перед ним на столе, и протягивает мне. — Это надо подписать. Сейчас.

Пробегаю глазами документ. «Я, (фамилия, имя, год и место рождения, семейное положение, паспорт N,) находясь в здравом уме и трезвой памяти, по собственной воле и без принуждения отдаю свою жизнь…»

— По собственной воле и без принуждения я не подпишу такое никогда, и ты это знаешь.

— Лариса, игры кончились. Бери ручку и заполняй.

— Или что?

— Никакого «или». Просто заполняй. Декабрь месяц на дворе. Ты полгода уже у меня работаешь. Этот документ должен быть. Дальше тянуть просто опасно.

— Опасно для кого?

— Для тебя. Заполняй, Лариса, я не шучу.

— Нет! Решил нагнать страха под приезд своего приятеля — и все ради этой бумажки? Здесь написано: по собственной воле. Моя воля категорически против. Нет!

— Не вынуждай меня применять силу.

— А ты обещал не применять.

— А я хозяин своего слова. Захотел — дал, захотел — назад возьму.

— Даже ты не настолько подл!

— Даже? Вот это мило. Заполняй документы, не теряй время.

— Нет. Нет! Нет! Нет!

— Прекрати истерику, это сейчас не поможет.

— А что поможет? Ну пожалуйста, Анхен! Ну я прошу тебя! Не заставляй меня, не надо! Я все для тебя завтра сделаю, все, как ты просил. Я буду твоей идеальной кукольной секретаршей, безмозглой, безэмоциональной и почтительной. Только не заставляй. Пожалуйста!

Я так безумно боялась этого контракта, что готова была руки ему целовать, на коленях перед ним ползать, только бы не подписывать. Похоже, он это понял. Вздохнул, закрыл папку.

— Не плачь. Попробуем обойтись без него. Но завтра — ты мне обещала. Твое слово ведь чего–то стоит, а, Лариса? Ты ведь себя уважаешь?

— Да. Да, спасибо. Да.

А нервы никуда не годятся. Всю ночь почти не спала. Вот да, тот самый случай, когда лучше спишь, если меньше знаешь. А я знала…еще и то, что рассказывала мне Инга. Про визит Владыки, удар ножом… Нет, ну сейчас все не настолько серьезно. Просто важный вампир, ему нужно, чтоб все без накладок. Я — ничто, меня не заметят, но кто?.. Если не я — то кто войдет к нему в кабинет? Ведь он же сказал, что кто–то — точно войдет…

На работу с утра пришла нервная, взвинченная, поймала себя на том, что вздрагиваю от каждого хлопка двери. Еще и народ какой–то понабежал. С удивлением осознала, что да, назначено, и встречи никто не отменял. Не поступало распоряжений.

Анхен где–то задерживался. Люди ждали. Я нервничала.

Наконец появился — уверенный, стремительный. Спокойно поздоровался, извинился за задержку. И попросил меня зайти.

Зашла, ожидая чего угодно. А он просто прижал меня к двери и поцеловал. Я даже пискнуть не успела, а его губы — такие теплые, уверенные — ласкали мои. Я попыталась упереться ему в грудь, но он поймал мои руки и буквально припечатал к двери по сторонам от лица — ни оттолкнуть, ни обнять… А он все целовал, целовал, проникая все глубже и не встречая сопротивления. И вот уже мое тело выгибается ему навстречу, а он не позволяет, стоит в шаге от меня, соприкасаясь со мной лишь губами, да еще мои кисти вздрагивают в стальных тисках его пальцев, и он тихонечко поглаживает ладошки. И весь мир умирает в этом поцелуе, все на свете становится неважным, только бы позволил прижаться к нему — всем телом, всех кожей…

Отпускает. Какое–то время стою, как оглушенная, пытаясь выровнять дыхание, сфокусировать…хотя бы взгляд, если не мысли.

— Что ты… что это было вообще?

— Это? Попытка снять стресс в полевых условиях. Не переживай так. Мой гость приедет к трем часам, а сейчас обычный рабочий день в штатном режиме.

— В штатном? Мы, вроде, договаривались, что ты не используешь меня в личных целях.

— Ну, так считай, что это ты меня использовала в личных целях. И зови уже сюда эту гоп–компанию, а то истомились уже, дожидаючись.

Вылетела из кабинета, едва сумев внятно произнести:

— Светлейший куратор ждет вас.

«Гоп–компания» в лице проректора и двух деятелей из хозяйственного отдела отправилась решать научные вопросы (а другими кураторы не занимаются, правда ведь?), а я попыталась хоть как–то в порядок мысли привести. Стресс он снимал. Нашел себе вампиршу, поцелуями успокаивать. А у меня теперь будет стресс от снятия стресса.

Но, как ни странно, неотвязные мысли о его поцелуе здорово потеснили в моей голове переживания о высоком госте, и я действительно успокоилась. О поцелуях думать приятней, даже вот о таких, вырванных насильно. А так ли уж насильно? Может, ну ее, всю эту принципиальность, и дойти уже хоть раз до конца? Ну не убьет же он меня в самом деле…Ну выпьет…Но ведь, наверно, не так уж страшно…Да и с кем, если не с ним…Интересно, а если он с вампиршей…ну, в смысле, когда они друг с другом — они тоже кровь пьют? Друг у друга? Ну, если эти процессы у них так взаимосвязаны…получается — должны пить…Хотя, ведь если своих животных они могут…

— Лариса, — вывел меня из задумчивости его голос. Собранный, холодный, далекий… Какие к дракосу, поцелуи? — Я иду встречать гостя. Лирику из головы выбрасывай и закрывайся. Помнишь, о чем мы договаривались?

Все я помню. Только вот по чьей вине у меня в голове…лирика? А закрываться я не умею, надо просто сознание утопить. А там, на дне — ни лирики, ни физики — просто вода. Там даже уже дышать не надо, вода — она не дышит. Просто течет.

Анхен кивает головой, видимо вполне удовлетворенный результатом, и выходит. А я отпускаю себя, позволяя крутить меня водоворотами, нести перекатами, сбрасывать с порогов и вновь нести, нести, нести…

Они входят. Советник немного ниже Анхена, изящный до худобы, а волосы не просто черные, а буквально в синеву. Он скользит по мне взглядом, я тупо улыбаюсь с илистого своего дна, и они проходят в кабинет.

В приемной стоит тишина. И кажется, она не просто стоит — она звенит. Но этот звон на грани сознания — та же вода, в нем тоже можно плыть.

Дверь открывается.

— Зачем тебе моя секретарша? — смеется Анхен, проходя через приемную. — Я для тебя и поинтересней чего найду. Здесь вокруг сплошь девочки жаждущие, трепетные. А мою секретаршу уже давно пора в загон отправлять, да работает пока хорошо.

— Ты дольше будешь ходить, — недовольно поджимает губы советник, останавливаясь в дверях кабинета. — Подойдет и эта.

— Я не буду ходить, я от двери свистну, — тем не менее, за дверью он скрывается.

А советник подходит ко мне. Протягивает руку, берет за подбородок и заставляет встать, глядя ему в глаза. А глаза у него некрасивые. Карие, но некрасивые, и не понять, что с ними не так.

— Ты ведь не откажешься немного развлечь меня, верно, крошка? — произносит он голосом, в котором ни тепла, ни интереса. Вот разве что действительно скука и желание слегка развлечься.