Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1

– Ну, лиха беда начало.

– Тоже так думаю. Я ведь здесь совсем недавно. Размеры своего интеллекта ещё показать не успела…

– И не увлекайся. Сильно умных никто не любит.

– И то верно. Тогда надо продемонстрировать бездну личного обаяния.

– Не забудь про чувство юмора.

– Куда без него!

– И ещё про то, что учёба твоя, несмотря на все таланты, не закончена. А это значит, что придётся сюда возвращаться рано или поздно.

– Тьфу! Обязательно было мечту портить! Когда думаю об учёбе, выражение лица у меня вообще к знакомству не располагает, так что в данной ситуации это просто вредно.

Дженни говорила что-то ещё и вроде бы смеялась, но я её уже не слышала. По телу разливалась волна леденящего холода, я медленно обернулась… и мобильник выскользнул из пальцев, с глухим стуком ударился об пол. Мертвенное лицо, светящиеся глаза, бескровные губы… Его вид приводил в ужас, лишал воли. Он неторопливо приблизился и, подняв мобильник, в котором слышался беспечный смех Дженни, протянул его мне.

– Дженни,- разве это мой голос?- Перезвоню тебе позже… До скорого…

– Что случилось?- не поняла она.- Всё норма…

Я отключила мобильный. Теперь никто не помешает мне спокойно умереть… Собравшись с силами, я подняла глаза на вампира. Он наблюдал за мной, склонив голову набок, и мне показалось, что моя агония его забавляет. От повисшей тишины начало звенеть в ушах. Я спрятала за спиной дрожащие руки и спросила, просто чтобы её нарушить:

– Как мне тебя называть?

– Арент.

– Необычное имя.

– Пожалуй,- согласился он.- Мода на имена меняется, как и всё остальное.

– И когда же твоё имя было в моде?

– Около восьми столетий назад.

– Восьми столетий?.. Хочешь сказать, тебе сейчас восемь сотен лет?..

– Без малого.

– И… где ты родился?

– Хочешь выиграть время?

– Нет…

– Тогда в чём смысл?

Его насмешливость и явное пренебрежение, когда речь шла о моей жизни, возмутили меня настолько, что я забыла о страхе.

– Ты ищешь смысл в моих действиях? Ещё неделю назад я считала проблемой опоздание на работу, всерьёз злилась из-за ушедшего из-под носа автобуса и относила в разряд чудес, что подруга приготовила к ужину салат, а не лазанью или макароны!.. Одно твоё существование противоречит всякой логике, и ты ожидаешь смысла от меня? Если так, где смысл в том, что ты не убил меня прошлой ночью?

В его лице ничего не изменилось, выражение насмешливости не исчезло.

– Этому есть объяснение.

Он наклонился ко мне, и вся моя бравада испарилась без следа. И когда я чуть не до крови прикусила губу, борясь с охватившей меня паникой, он прошептал:

– Я не был голоден.

Я судорожно выдохнула, чувствуя, что как никогда близка к обмороку. Он уже расположился в кресле, жестом приглашая меня занять место на диване напротив. Нетвёрдыми шагами я добралась до дивана. Часы показывали четверть восьмого – время, до которого я не надеялась дожить ещё полчаса назад. Но, судя по всему, я оказалась права: ситуация действительно доставляла вампиру удовольствие. И, пока он забавлялся, моей жизни ничто не угрожало.

– Ты спросила, где я родился,- как ни в чём не бывало проговорил он.- В Англии. Я увидел свет в 1238 году. Мой отец был отпрыском очень знатного рода, одного из древнейших в Нормандии. Мать моя была саксонкой. Предки отца пришли в Англию вместе с Вильгельмом, прозванным Бастардом.

– Вильгельмом Завоевателем?- не удержалась я.

– Да, в истории он остался под этим громким именем, хотя все его завоевания ограничились небольшим островом со скверным климатом. Вильгельм Бастард одержал лишь одну победу, но она сделала его королём.

– Битва при Гастингсе…

– Предок моего отца сражался в этой битве бок о бок с Вильгельмом, которому был не только верным вассалом, но и другом. В дальнейшем он ещё не раз проливал кровь за своего короля, а после смерти был им горько оплакан и похоронен с почестями, достойными принца крови. Слава рода моего отца не угасла со смертью сего достойного представителя. Английская ветвь нашего рода достигла небывалого величия, в отличие от весьма прискорбного примера ветви французской.

Он вдруг замолчал, в глазах мелькнула усмешка, как если бы ему вспомнилось нечто забавное. Но для моих ушей это, видимо, не предназначалось.

– К моменту своего рождения мой отец мог похвалиться предками, которым позавидовал бы и король. В жёны ему прочили девицу из не менее благородной норманнской семьи. Однако отец и судьба решили иначе. Помыслы его устремились к девушке древнего сакского рода, и он соединился с ней наперекор желаниям своей и её семьи.

– Настоящая любовь?

– Боюсь, этого так никто и не узнал. Выбор отца вызвал крайнее неудовольствие моего деда, привыкшего самому устраивать браки своих детей. Что до родственников моей матери, для них родство с "норманнскими гиенами" было хуже эпидемии чумы. Однако мой отец не терпел, когда противились его воле, и такая безделица, как отсутствие согласия со стороны родичей избранницы и его собственных, не могла его остановить. Что бы им ни руководило, страсть или упрямство, судьбе было угодно, чтобы два враждебных друг другу народа слились в этом союзе воедино.

Он снова замолчал, задумавшись.

– Я очень давно не вспоминал о моей человеческой жизни. Но тебе, вероятно, наскучило это бесконечное повествование об ушедших днях?

События прошлого всегда вызывали у меня интерес. Истории о людях, живших в условиях, сейчас кажущихся нереальными. Представить только жизнь без света, интернета, горячей воды… Охоты на ведьм вместо футбольных матчей, гладиаторские бои вместо компьютерных игр, всенародные казни вместо фильмов ужасов… Пугающе и потрясающе одновременно. Но слышать эти истории из уст существа, тело которого должно было обратиться в прах за сотни лет до моего рождения, смотреть на совершенно молодое лицо, оставшееся неизменным за восемь столетий…

– Как ты стал таким, как сейчас? Это произошло… по твоей воле?

– Да. Я был осуждён в загробной жизни ещё будучи человеком. Моё обращение дало возможность избежать приговора.

– Твоё обращение и было этим приговором,- тихо возразила я.

Он расхохотался.

– Ты называешь бессмертие приговором? Наивное дитя! За это уничтожались народы, совершались немыслимые преступления – в погоне за недостижимой мечтой человечества. Мечтой о вечности, о власти над жизнью и смертью, над самым временем.

– Как будто бессмертие, настоящее бессмертие, не то, чем обладаешь ты, можно обрести подобным образом…

– И чем же, по-твоему, обладаю я, если не настоящим бессмертием?

– Ты не можешь умереть, потому что уже мёртв, ведь так?

– В какой-то мере.

– Жизнь, за которую нужно умереть. Какое же это бессмертие?

– Такое же, как и бессмертие души.

– Причём здесь это?

– Человек – это единение праха и вечности, тленное тело с бессмертным дыханием. Смерть – основа его существования, но и она – не конец, а лишь продолжение жизни. Каждый, чьим началом было рождение, а не бесконечность, всё же переходит к ней после своего конца. Но, поскольку он был рождён смертным, какая-то часть его при этом должна неизбежно умереть. Когда умирает тело, душа, освобождённая от смертных оков, воспаряет к вечности, блаженной или мучительной. Если же тело получает вечную жизнь…