Вампиры замка Карди

В склепе пахло сыростью и тлением. Гробы с телами членов семейства Карди выстроились в три ряда на полу. У стены, на каменных постаментах, лежали тела, истлевшие до костей, в обрывках саванов и старинной, богатой одежды. Это были старейшие представители семьи, самые первые Карди, нашедшие упокоение в этом склепе. На многих из них сверкали драгоценные украшения, что привлекло жадное внимание солдат. В стенных нишах покоились юные Карди: скелетики, полуистлевшие и мумифицировавшиеся тела детей – их клали сюда на протяжении нескольких столетий. Перед похоронами их, видимо, обернули саваном, потому что детей не принято было класть в гроб вплоть до 18 столетья, но теперь ткань рассыпалась во прах, и безглазые личики жалобно скалились навстречу вошедшим.

Два гроба стояли чуть в стороне от прочих: огромный свинцовый, скорее похожий на гробницу, частично засыпанный камнями, – и рядом с ним маленький, явно детский гробик.

– Вот он, граф Раду Карди, которого невежественный автор этой книги называл графом Дракулой, – с благоговением произнес Отто Хофер.

– А почему два гроба стоят отдельно от других? – деловито спросил доктор Гисслер.

– Во втором, как я полагаю, лежит тело малолетней Анны-Люсии Карди, правнучки графа Карди, им же убитой.

– Стоит проверить. Ну-ка, снимите с него крышку! – скомандовал доктор Гисслер.

Один из солдат ударом приклада сбил замочек на гробе и сапогом спихнул крышку. Внутри, закрытое с головой кружевным покрывалом, лежало маленькое тело. Доктор Гисслер вынул из кармана пинцет, захватил им край покрывала и отвел в сторону. Под покрывалом лежала девочка лет трех, с пышными золотыми волосами, одетая в нарядное розовое платьице. Плоть на лице ее еще не истлела и можно было рассмотреть черты, но на месте глаз зияли черные провалы.

– О, господи! – простонал Август Хофер. – Я подожду вас наверху…

Доктор Гисслер опустил кружево на лицо девочки и спокойно сказал:

– Что же, по-видимому, вы правы, Отто. Во втором гробу должно быть тело графа Карди. Того, который прибыл из Америки. Это вполне объясняет и выбор гроба. Такие вот свинцовые гробы использовали для длительного хранения и перевозки тел. Давайте, последуем за нашим боязливым другом и посмотрим те два гроба, которые стоят наверху.

– И почему только считается, что солдаты – отважные люди? – вздохнула Магда, направляясь к лестнице, ведущей из склепа. – Мне кажется, только ученых можно назвать по-настоящему отважными.

Доктор Гисслер внимательно исследовал гробы в капелле. Все швы, места прилегания досок, замки – все было замазано какой-то сероватой, крошащейся массой… Доктор Гисслер поскреб сероватую массу ланцетом, потом – ногтем. Под ней блеснул металл.

– Что это может быть, как вы думаете, Отто?

– Святые дары, – дрогнувшим голосом ответил Отто Хофер. – Чтобы пленить их внутри… А под ним – швы закрыты серебряными полосами.

Доктор Гисслер недовольно скривился и принялся намазывать массу обратно. Но она крошилась и никак не получалось ее разровнять.

– Вы должны читать молитву, герр доктор. Это всегда делается с чтением молитв вслух, – улыбнулась Магда. – А кроме того, нужно иметь особое разрешение на использование святых даров и, кажется, индульгенцию.

– Ладно, идем отсюда. Вскрывать гробы будем при свете дня. В конце концов, в склеп свет не попадает.

– Но зато свет попадает в капеллу! – возмутился Отто Хофер.

– Значит, надо перенести гробы из капеллы – в склеп.

Когда солдаты переносили гробы, произошла небольшая неприятность: один из солдат вдруг завопил дурным голосом и выпустил из рук свой угол гроба. Остальные трое с трудом смогли удержать качнувшийся гроб от падения.

– Тебя чего, уже укусили? – недовольно спросил генерал Хофер.

– Никак нет… Но там… Там что-то живое! Оно шевелится! – всхлипнул солдат.

Остальные тоже постарались поскорее поставить гроб и отойти в сторону.

– Судя по всему, это – гроб Марии Карди-Драгенкопф, – пробормотал Отто Хофер. – Второй гроб явно сделан позже и, судя по роскоши отделки, именно его заказал Карло Карди для своей невесты.

– А почему он – Карди, если его отец – Драгенкопф? – поинтересовалась Магда, опасливо поглядывавшая на гроб.

– Таково было условие брачного договора. Дети унаследуют фамилию деда по материнской линии. В знатных аристократических семьях так иногда поступали, в случае, когда не оставалось наследников мужского пола.

Доктор Гисслер подошел к гробу и постучал по нему. Затем прижался ухом. Глаза его расширились счастливым недоумением.

– Действительно, там кто-то скребется! Очень слабо, правда… Будем надеяться, что это действительно наша Мария, а мышиное гнездо.

– Давайте, уйдем отсюда, господа. Выяснять истину все-таки лучше при свете дня, – попросил Август Хофер.

На этот раз никто не настаивал на обратном.

Доктор и профессор сами вскрывали гробы. Генерал наблюдал за происходящим из самого дальнего – ближайшего в лестнице – угла. Курт и несколько солдат держали наготове револьверы с серебряными пулями, Магда – шприц с нитратом серебра. Рядом были свалены осиновые колья и вязанки чеснока. Поглядывая на всю эту роскошь, доктор Гисслер время от времени заходился веселым смехом. А на укоризненные взгляды Отто Хофера отвечал:

– Ох, простите меня, простите… Но это так забавно! Я ведь должен бы чувствовать себя персонажем фильма ужасов. Но вместо этого мне кажется, будто меня переселили в комедию!

Начали с самого нарядного гроба. Аккуратно соскребли серую массу – святые дары, нанесенные, по-видимому, безумным монахом Карло: лишь он один имел на это право. Оторвали серебряные полосы. Долго пытались открыть замок с помощью слесарных инструментов, но в конце концов пришлось его просто сбить.

– Никогда не понимала: зачем на гробах – замки? Неужели кто-то планировал снова и снова заглядывать туда? – спросила Магда.

– Я тоже не знаю, откуда пошла эта мода. Но в викторианские времена очень модно было в знак вечной скорби носить на шее ключик от гроба любимого человека, – ответил доктор Гисслер. – В прошлом и позапрошлом веках люди вообще были самым удивительным образом склонны к некрофилии. Это извращение носило прямо-таки массовый характер! Все эта гадость – украшения из волос умерших, футляры для локонов в виде золотого гробика, который носили на шее… И ключи от гробов – из той же области. А некоторые пошли еще дальше, например, отец знаменитой французской писательницы Жермен дю Сталь, Жак Неккер, министр финансов короля Людовика XVI, замариновал тело своей преждевременно умершей красавицы-жены в ванне со спиртом. Он, видите ли, хотел вечно любоваться красотой своей Сюзанны. Три месяца он хранил ее тело в стеклянной ванне в своем кабинете. Потом его все-таки вынудили, угрожая церковным отлучением, перенести тело в семейную усыпальницу. Но Неккер так и не предал тело земле: он приказал выстроить в усыпальнице бассейн черного мрамора, наполнил его спиртом и туда опустили тело Сюзанны. Видевшие говорили, что она божественно смотрелась: такая белая, в белой прозрачной рубашке – на черном мраморе! Неккер завещал, чтобы и его положили рядом с Сюзанной в спирт, дабы их малютка-дочь, приходя в семейную усыпальницу, могла навещать папу с мамой в буквальном смысле… И только в 1804 году, когда хоронили саму госпожу де Сталь, тела Неккера и его жены были погребены по-настоящему. Когда усыпальницу вскрыли, выяснилось. что спирт в значительной степени выпарился и тела наполовину разложились…

– Тихо, тихо! О чем вы только разговариваете в такой момент? Вы что, не видите, что мы сейчас его откроем?! – восторженно прошептал Отто Хофер.

– Мы видим гроб и говорим о гробах! – сердито ответила Магда.

Отто зацепил края крышки пальцами и принялся поднимать ее. Медленно, медленно, скрипя заржавленными петлями, крышка поднялась… В гробу лежала юная женщина в голубом платье с роскошным кружевным воротником, расшитым драгоценными камнями. Пышные волосы женщины были скреплены черепаховым гребнем, оправленным в золото и украшенным крупным жемчугом. Гроб изнутри напоминал изящную бонбоньерку: атласная обивка, розовая подушечка, обшитая кружевом, два покрывала – кружевное и бархатное, расшитое золотыми цветами.