Вампиры. Опасные связи
Шрифт:
— У меня тоже случаются радости, не беспокойся обо мне.
Девушки от души засмеялись.
Наступал апрель, пришло время посадок. Огороды «Маленькой фермы» вспахивал один из слабоумных, достаточно сильный, чтобы тащить плуг за старым гнедым мерином. Девушки шли по борозде с привязанными на поясе сумками, бросали семена и прикапывали их босыми ногами. Чтобы посадить несколько грядок свеклы, бобов и лука, требовалось несколько дней.
И все же дни Даниэллы текли более приятно, чем обычно, даже несмотря на тяжелую работу и стаи мух, потому что ночью она пробиралась в сарай и занималась с Александром любовью на соломенной подстилке. Каждая встреча проходила
Но Александр неохотно делился подробностями. При помощи месье Лебека он обзавелся деревянным ящиком с инструментами и носил его с собой, когда поступали заказы. Месье Лебек заказал новую пару ботинок и сам купил для них кожу.
— Я знаю свое ремесло, — просто говорил Александр. — И буду км заниматься, пока не найду что-нибудь другое.
— Но зачем искать что-то еще? — спрашивала Даниэлла. — Я знаю, что жить в сарае неудобно, но наверняка тебе скоро дадут комнату.
— Мне не нужна комната. Мне нужны этот сарай и ты.
На четвертую ночь, когда Даниэлла лежала на груди Александра, она взглянула на самодельную полку.
— Что там за книга, любимый? — спросила девушка. — В черном переплете?
Александр вытер рот и грудь, убрав перед этим ее руку, и ответил:
— Это Библия.
— Неужели? Ты веришь в Бога? Я еще не услышала от тебя ни одного поучения, ты только кричишь «боже мой, боже мой» в разгар страсти.
Александр не засмеялся в ответ. Он сжал зубы, да так, что встопорщилась борода.
— Не богохульствуй.
— Алекс, я не богохульствую, — возразила Даниэлла. Приподнявшись на локте, она сняла с балки книгу и легла с ней на солому. — Меня воспитывали католики, я знаю, что такое богохульство, по крайней мере в глазах Церкви.
— Пожалуйста, положи обратно, — попросил Александр.
Он протянул руку, но его просьба рассмешила Даниэллу еще больше. Она села на подстилке и открыла книгу.
«Книга искушений»? «Книга испытаний»? Я никогда не видела такого в Библии. Что это?
Александр грубо прижал девушку к шершавой стене сарая и выхватил книгу.
— Я же сказал: положи ее на место! Неужели ты не знаешь, когда остановиться!
— Знаю! — яростно прошипела Даниэлла сквозь зубы. — Знаю, месье Деманш. И я оставлю вас в покое!
Она вскочила на ноги, стряхнула солому с груди и рук.
— Все равно я не стою большего, чем несколько дней потехи! Спроси докторов!
Но лицо Александра смягчилось, он поймал ее за руку и попросил:
— Не оставляй меня. Я все время один. Прошу тебя, дорогая Даниэлла, прости меня.
Его голос прервался, и он замолчал. Даниэлла снова обняла его и поняла, что влюбилась.
На следующий день, в пасмурное воскресенье, Мари, Кларисс и Даниэлла под строгим надзором мадам Дюбан пошли к мессе в церковь Святого Матфея, в трех кварталах от Бисетра. Потом они вернулись в больницу, поскольку, несмотря на заветы Господа о святом дне, работы в воскресенье выпадало не меньше, чем в любой другой день недели. Перед тем как мадам вывела их за ворота в каменной стене, Даниэлла успела заглянуть в сарай в надежде уговорить Александра
пойти к мессе, но его там не оказалось.«Вряд ли он чинит по воскресеньям ботинки», — подумала девушка. Босой человек, в отличие от недоеной коровы, может и подождать.
Из церкви они вернулись к полудню, но сарай по-прежнему оставался пустым. «Возможно, он пошел в другую церковь, — сказала себе Даниэлла, нашла свой табурет и ведра и уселась под грушевыми деревьями. — У него странная Библия, вполне возможно, что у него и религия тоже странная. Ну и ладно». Она выбрала одну из четырех коров и подвела ее для дойки. Вымя оказалось перепачканным в навозе, и минут пять она оттирала его как могла. Вскоре из кухни выскочила Мари и схватила ее за рукав:
— Знаешь, что они привезли в Бисетр? Знаешь, что стоит во дворе с другой стороны больницы?
Даниэлла покачала головой.
— Догадайся.
— Нет, Мари.
— «Луизетта!» [40] Гильотина! Ее привезли утром с Монетного двора на улице Сент-Андре-де-Артс. Мадам Дюбан сказала мне, что она только что шла по двору и к нам заехал фургон, а в нем столбы и нож. Они хотят проверить ее на овцах и на трупах заключенных и пациентов, которых не забрали родные.
40
«Луизетта» — одно из названий гильотины, происходящее от имени доктора Антуана Луи, секретаря Хирургической академии, по чертежам которого была построена машина для обезглавливания.
Даниэлла отпустила мягкое вымя и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.
— Я хочу посмотреть, — сказала она. — Конвент [41] обещал, что теперь не только богатые имеют право на быструю смерть. Честных трудяг больше не будут мучить на колесе или виселице. И как нам ее посмотреть, Мари?
— Даже не знаю. Может, ты захочешь заменить один из трупов? Я расскажу мадам Дюбан о твоих встречах с Александром, и она тебя задушит.
— А! — со смехом закричала Даниэлла и брызнула на подругу молоком с пальцев. — Ты просто ужасна!
41
Конвент — французское правительство во времена Французской революции.
Выдоив у коровы все молоко, Даниэлла отвела ее обратно в загон. Она повесила ведро на забор и пнула последнюю из четырех дойных коров.
— Пошли, разгильдяйка! — сказала девушка. — Я не трогала тебя до последнего. И нечего на меня ноздри раздувать.
— Даниэлла!
Девушка обернулась. Перед ней, уперев руки в бока, стоял Александр. По лбу у него стекали капли нота.
— Любимый! Я приходила, чтобы позвать тебя к мессе, но не нашла тебя. Где ты был?
— Шил ботинки для месье Лебека. Он уже давно меня просил снять с него мерку еще для одной пары, а сегодня утром прислал за мной.
— Неужели? Сапожничал в воскресенье? Бог такое не одобряет.
— И я тоже, — признался Александр. — Пойдем в сарай. Нам нужно поговорить.
Он нервно окинул взглядом грушевые деревья, стену и дорожку к кухне.
— Я еще не закончила дойку, — возразила Даниэлла. — По воскресеньям повар печет хлеб на всю неделю, хотя мы и не должны работать в праздник. Но я не могу отложить работу. Я приду ночью, как обычно…
— Ночью меня уже здесь не будет.
— Не будет? Любимый, не надо…