Вангелия

Ольга уложила гербовник в чемоданчик поверх других вещей, захлопнула крышку и не оглядываясь вышла из комнаты.

Уже смеркалось, и аллея старого парка была полна пугающих своей загадочностью теней и шорохов.

– Ты права, Ванга, – вслух произнесла Ольга. – Не надо бояться.

И как же все-таки удивительно! Слова эти вырвались у нее непонятно почему, для самой себя неожиданно. Но стоило их произнести – и душу охватила та же необъяснимая легкость, какая охватила ее, когда Ольга увидела издалека, от поворота сельской улицы, слепую свою подругу, стоящую у калитки.

Она взяла чемоданчик и решительно зашагала к воротам парка.

Глава 21

Отец появлялся дома так редко, что иногда Ванга говорила Любке:

– Бедная ты, бедная! Как сирота растешь.

Но Любка все равно любила отца. Пусть он молчаливый, даже мрачный – не стоит на него за это обижаться, Ванга ведь сама так говорит. У отца работа тяжелая и, главное, беспросветная – это тоже Вангины слова.

Поэтому, когда хмурым зимним днем Панде вошел во двор, Любка радостно завопила, стоя на пороге дома:

– Папа!

Ванга тоже обрадовалась, но когда она обратилась к отцу, в голосе ее прозвучала и тревога.

– Папа, ты почему так рано пришел? – спросила она. – А овцы?

– Чтоб они сдохли! – в сердцах бросил он.

– Что случилось? – еще больше встревожилась Ванга.

– Пропала одна. Всю ночь искал, – ответил отец. – Хозяин сказал, чтоб была или овца, или деньги. А откуда у нас деньги, за овцу ему платить?

– Что же делать? – растерянно спросила Любка.

Она стояла поодаль, переводя взгляд то на отца, то на Вангу. Как будто кто-нибудь из них мог сделать так, чтобы овца нашлась.

– Дайте поесть, – буркнул отец. – Потом опять искать пойду. Не найду – хозяин будет думать, что я ее продал.

Любка думала, что Ванга сейчас засуетится с обедом, как это обычно бывало, если приходили на короткое время домой отец или братья. Но она замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Вид у нее стал отрешенный и пугающий.

– Ты чего? – недоуменно спросил отец.

– Сейчас, сейчас… – проговорила Ванга.

– Что – сейчас? – пожал плечами отец. – Поесть, говорю, дай!

Ванга не обращала внимания на его просьбу.

– Он ее украл, – голосом таким же отрешенным, как и весь ее вид, произнесла она, не трогаясь с места.

– Кто? – не понял отец.

– Бородатый. У него лицо… неправильное. Пятно большое, темное. Вот тут.

Ванга указала на свою щеку – так, будто это у нее было на лице темное пятно.

– Что ты плетешь? – сердито сказал отец.

Но она продолжала говорить этим странным, не своим голосом:

– Он из соседнего села, вон оттуда. – Ванга махнула рукой на заходящее солнце. – Ночью украл овцу из стада, которое ты пас.

– Откуда ты знаешь, что ночью? – спросил отец почти испуганно.

– Ты спал, а он пришел и забрал. Я… во сне увидела.

– Как во сне?! – вскричал отец.

От его возгласа Ванга встрепенулась. Любка даже сказала бы, что она открыла глаза, если бы глаза сестры не были закрыты навсегда.

– Это… не первый раз такое, – смущенно сказала Ванга. – Я во сне что-то увижу, а потом сбывается.

– Потом люди от тебя шарахаются, вот что! – в сердцах воскликнул отец. – Нас скоро в церковь не будут пускать!

Он сокрушенно махнул рукой и ушел в дом.

Когда Панде вышел из дому, за окном только-только начинал брезжить рассвет. Любка и Ванга спали крепким сном. И хорошо, что дочки не слышали, как он уходит: Панде чувствовал некоторое смущение. Что это ему, в самом деле, взбрело в голову проверять бессмысленные предсказания Вангелии? Может ли разумный человек в такое верить?

Но как бы то ни было, а шел он теперь по дороге к тому самому селу, на которое вчера указала Вангелия.

У первой же женщины, которая встретилась ему спозаранку на сельской улице, Панде спросил, поздоровавшись:

– Не подскажете, как человека одного найти? Сказали, он в вашем селе живет.

– А зовут его как? – приветливо поинтересовалась женщина.

Панде стало совсем стыдно. Дурак, как есть дурак!

– Он бородатый. На щеке большое темное пятно, – пробормотал он. И поспешно показал на свою щеку: – Вот тут.

– А зачем он тебе?

– Ну… Вроде, говорят, работа у него есть! – вывернулся Панде.

– Да какая ж у него работа? – засмеялась женщина. – Сам батрак, недавно к Солнчеву нанялся. Или, может, вместо себя работника ищет?

– Так что, есть у вас такой?

Панде не сумел сдержать удивления.

– Есть, – пожала плечами женщина. – Говорю же, у Солнчева батрачит. Как зовут, не знаю. А пятно родимое – точно как ты показал. Вон в том доме. – Она махнула рукой, указывая. – Сейчас скотину будет поить, может, увидишь.

Панде притаился за кустом на пригорке. Отсюда как на ладони был виден большой двор богатого дома. Вот открылись ворота хлева, батрак стал выгонять скот к поилкам.

Овцу, украденную из стада, которое он пас для хозяина, Панде узнал сразу. Сам себе в том не признаваясь, он любил чужих этих овец так, как если б они были его собственными. Хоть отец Иона и говорил в церкви, что у животных нет души, Панде ему не верил. Почему же он тогда овец любит?

Панде бросился во двор, благо ворота были не заперты. На батрака он налетел как коршун.

– Ты чего?! – завопил тот, когда Панде чуть не сбил его с ног. – А ну пошел отсюда!

– Моя овца! – закричал Панде.

– Да откуда ты взялся?!

Батрак в ярости схватил мотыгу, замахнулся. И может, успел бы ударить, потому что Панде так и замер перед ним. На искаженном злостью лице незнакомого человека темнело большое родимое пятно. Точно в том месте, которое показала Ванга…

Да, растерянность могла бы дорого обойтись Панде! Но тут на скотном дворе показался хозяин.