Ванильное наваждение

Не знаю, сколько так просидела. В какой-то момент к моему плечу кто-то прикоснулся, я вздрогнула, отрывая руки от заплаканного лица. (213bd)

– Ванилька, девочка моя. Ну, что ты здесь делаешь?
– Денис пытается поднять меня на ноги.
– Почему трубку не берёшь? Я тебя везде ищу.

– Зачем? Зачем ты меня ищешь? Убирайся! Не хочу тебя видеть! – кричу в истерике, пытаюсь его оттолкнуть, но он не слушает меня, хватает за руки и тащит в машину.

В какой-то момент силы покидают меня, и я поддаюсь, чувствую себя марионеткой. Он поднимает меня на руи и сажает на переднее сиденье своей машины. Мы куда-то едем, наверное, домой, но мне в данный момент вообще все равно. Я хoчу заснуть и не проснуться. Или проснуться и понять, что это был всего лишь страшный сон. Денис больше не появлялся в моей жизни, всё это привиделось, показалoсь, а на самом деле у меня все хоpошо….

ГЛАВА 10

Денис

Я долго искал Настю – не заметил, как она ушла с работы. Рванул домoй, чтобы не позволить ей сбежать от меня, но все ее вещи были на месте. Поначалу не переживал – ну зашла девушка в магазин или в салон какой-нибудь. Не знаю, что со мной произошло, но на душе как-то резко стало неспокойно. Набрал ее номер и долго слушал монотонные гудки, кoторые не прибавляли позитива. Совершенно не понимал, где Ванилька может находиться в большом незнакомом ей городе. Возможно, она избегает меня или ищeт себе новое жилье. Эти мысли лишают покоя.

Хожу туда-сюда по кватире, постоянно глядя на часы,и сам не понимаю, что со мной твоится. На улице потемнело,и в голову начинают лезть нехоошие мысли. Вновь не выдериваю и набиаю номер Насти. Снова и снова. Возможно, она не отвечает только на мои звонки,и я набиаю ее номер с дугого телефона, котoрый она не знает, а в ответ то же самое. Сажусь за абочий ноутбук и откываю прогамму для опеделения нахождения человека по телефону. Да, это не совсем легально, и я давно не пользовался этим пиложением, но сейчас мне просто необходимо узнать, где моя Ванилька.

«Главное, чтобы у нее была включена геолокация», - повтояю про себя, набирая в строке ее номер. Идет дозвон, гудки и… Нервничаю – программа долго грузит данные, а время идет… С Настей что угодно может произойти, мало ли в этом городе отморозков! Да, есть! Программа выдает карту, очерчивая локализацию ее телефона в центральном микрорайоне. Там куча мест, где она может быть, но и это уже хоть что-то.

Не выдерживаю, второпях надеваю первую попавшуюся куртку и несусь в центр. Если айду ее в каком-нибудь магазине – сделаю вид, что встретились случайно. Мне нужно просто убедиться, что с ней все в порядке. Несусь в центр, нарушая все правила, притормаживаю и начинаю осматривать тротуары, остановки и входы в магазины. Делаю один круг, еду по другой стороне, продолжая набирать номер Насти. В этот раз автоматический голос сообщает, что телефон отключен. Черт! Отшвыриваю смартфон на пассажирское сидение, взъерошиваю волосы и чувствую себя параноиком – тревожное чувство не покидает.

Проезжаю мимо какой-то остановки, взглядом сканируя лица людей. Женщина с ребенком переходит дорогу, какой-то мужик садится в такси, девушка сидит на лавочке, закрыв лицо руками, пара подростков…. Резко торможу и сдаю назад : девушка на лавочке – это моя Ванилька! Предчувствие меня не подвело. На улице мороз, а она в тонком незастёгнутом пальто, без шапки и перчаток. Дрожит вся и немного покачивается.

У меня внутри все сжимается, когда иду к ней, кажется, уже самого трясти начинает. Зову ее, но она словно не слышит. Осторожно прикасаюсь к ее плечу, а она вздрагивает, руки от заплаканного лица отрывает и смотрит на меня потерянным взглядом. Разговариваю с ней тихо и ласково, боясь спросить, что с ней произошло. Настя что-то кричит, просит оставить ее в покое, а я подхватываю ее на руки, несу в машину, укладываю на сиденье и везу домой. Обогрев включаю на полную, а ее все равно всю трясет.

— Настя, что случилось? Тебя кто-то обидел? – понимаю, что сейчас задаю лишние вопросы, но ярость на того, кто довел ее до такого состояния, не дает покоя. Я сейчас за нее убить готов, а она молчит, глядя в потолок машины,и меня разрывает теперь уже от нежности к ней. Хочется остановить машину, прижать к себе, согревая ее руки и ноги своим теплом, каждую застывшую на длинных ресницах слезинку собрать губами.

— Настенька, пожалуйста, не молчи, – стараюсь не повышать голос.

– Ты меня обидел. Все из-за тебя, - спокойно, продолжая смотреть в потолок, говорит она, обнимая себя руками.

– Насть, я серьезно. Не простo же так ты сидела на этой чертовой остановке и плакала.

– Я с Мишей рассталась. И это, знаешь ли, очень больно – терять того, кто тебе очень дорог. Хотя откуда тебе знать? Ты же чувствовать не умеешь. У тебя все примитивно, на животном уровне: захотел – получил, выкинул. Опять : захотел – получил… – печально усмехается она.

А что я могу сказать? Если только признать ее правоту. Да, я не умею чувствовать… разучился… А может,и не умел никогда… Так, обманывался… Доезжаю до дома, паркую машину, выхожу, открываю Насте дверь и хочу вновь подхватить ее на руки, но она отталкивает меня и сама выходит из машины. Пошатывается, но гордо идет вперед, и как только мы поднимаемся в квартиру, спешит в свою комнату.

– Даже не думай, – хватаю ее за руку,и она, как ни странно, останавливается, словно у нее больше не осталось сил на сопротивление. – Ты вся дрожишь, почти синяя. А осложнения нам не нужны,тем более после болезни. Снимай пальто, - я помогаю ей раздеться, быстро скинув с себя куртку, беру ее за холодную руку и веду в гостиную к дивану, надавливаю на плечи, вынуждая сесть,и нарываю пушистым белым пледом.

– Холодно, - уже не сопротивляясь, говорит она, кутаясь в плед.
– Можно чаю?

— Нет, моя хорошая, здесь чаем не поможешь, – прохожу в кухню, беру бутылку коньяка, наливаю половину стакана и возвращаюсь к моей Снегурочке.
– Пей, быстро и залпом, - протягиваю ей коньяк.

– Нет, я не смогу, лучше чай. Я не пью крепкий алкоголь.

– Это сейчас не алкоголь, Ванилька, а лекарство.

Она скептически осматривает стакан, но все же принимает его из моих рук.

– Тело горит, а меня трясет, - говорит дрожащим голосом, морщась от запаха коньяка. – Разве так бывает?

– Бывает, от переохлаждения. Пей, - настаиваю, а сам иду и наполняю ванну горячей водой с кокосовой пеной, чтобы согреть и немного расслабить Настю.

егулирую воду и только сейчас воспринимаю еe слова о том, что она рассталась с Михой. Очень хочется знать почему. Неужели из-за меня? Но сейчас не лучшее время выяснять это.

Настя по-прежнему сидит на диване, зажимает рот рукой и вновь, всхлипывая, плачет. Она выпила половину коньяка. Задерживаю дыхание, выдыхаю, подхожу к моей сладкой, вкусной девочке и подхватываю ее на руки.

– Что ты делаешь?! – возмущается она, хватаясь за мою шею.

– Тебя нужно согреть, – ставлю Настю возле ванны, закрываю воду и немного взбиваю пену.

– Я сама могу. Со мной все хорошо, выйди, без тебя справлюсь, - утирая слезы ладонями, просит она.

– Можно, я просто о тебе позабочусь? Обещаю – приставать не буду, - прошу, пытаясь мягко ей улыбнуться, и начинаю расстегивать перламутровые пуговки на ее бежевой блузке. Настя замирает, смотрит мне в глаза, а потом прикрывает веки,и я принимаю – это за согласие.
– Он тебя обидел? Что он сделал?
– спрашиваю, аккуратно снимая блузку с ее плеч.