Ванька 6

Уже после того, как мы вышли из-за стола, мне в кабинете князя было настоятельно рекомендовано познакомиться со статьей в «Голосе Москвы».

— Пора вспомнить, что мы великая, одна из величайших по размерам держав… и нужно стараться уметь быть великой не только по пространству, но и по месту в среде других…

Зачитывая текст, размещенный на газетном листе, князь на мгновение остановился и многозначительно посмотрел на меня.

— К войне общество готовят… — таков был его вердикт.

В «Русском слове» уже сам я прочитал, что «… лихорадочные вооружения Германии заставят русское правительство принять соответствующие меры предосторожности, и как бы ни настаивала по этому поводу германская печать, Россия от этих мер не откажется и их не уменьшит». Далее в том же сообщении значилось — «… кампания германских официозов, имеющая целью запугать Россию, может в итоге привести к совершенно неожиданному для берлинских политиков результату, а именно, к преобразованию тройственного согласия в форменный оборонительный тройственный союз».

Дальше — больше.

Каждый воскресный день, до, после и во время обеда мы с князем текущие газетные публикации только и обсуждали. Иностранные публикации Александр Владимирович мне переводил, а уж с нашими — я сам знакомился.

— «Berliner Tageblatt». Статья «Русский сосед», — сообщил мне мой добровольный переводчик. — Берлин и Вена до сегодняшнего дня беспрестанно отступали перед русскими притязаниями. Российская политика двулика: Петербург и Москва — консервативная автократия и радикальный панславизм, корректное Министерство иностранных дел и интригующая закулисная дипломатия, миролюбивый министр финансов и воинствующее офицерство, подчеркивание монархической солидарности с Берлином и Веной и братание с республиканскими заимодавцами с берегов Сены. Выход для Германии — в предупредительной войне против России…

Я только головой качал.

Что уж, так-то…

— Наш ответ в «Русском слове» на следующий день. — у князя для меня подборка материалов была загодя приготовлена. — Русофобская кампания возобновилась сегодня с удвоенной энергией. Печать, дипломаты, генералы не стесняются обвинять сегодня Россию в самых коварных замыслах'.

«Русское слово» полетело на стол. В руках князя были уже «Русские ведомости».

— Перед нами, несомненно, сознательная обработка немецкого общественного мнения в антирусском духе, ведущаяся кругами, к указаниям которых чутко прислушиваются самые различные органы печати…

«Русские ведомости» сменила «Речь».

— Берлинская прогрессивная газета, орган свободомыслящих… последовал примеру своих менее совестливых собратьев и напечатал статью, ничем не уступающую статьям «Kolnische Zeitung».

Газетная война ежедневно только нарастала. Россия и Германия обменивались ударами, обзаводились информационными союзниками. Германскую прессу безоговорочно поддерживали австрийцы. На стороне России была печать Англии и Франции.

Куда бы я без князя — никуда… Он же периодику данных стран как родную читал.

После озвучивания через немецкую прессу лозунга предупредительной войны, российские газеты завели у себя постоянную рубрику — «Россия и Германия». Там в деталях анализировалось состояние армий Германии и России, Антанты и Тройственного союза, публиковались прогнозы их столкновения в случае войны.

В конечном итоге, со страниц «Биржевых ведомостей» прозвучало: «Россия готова».

— Не избежать нам войны, — в который уже раз озвучил мне свои выводы из всего происходящего Александр Владимирович.

Глава 3

Глава 3 Про погоны

Вот так и случилось, что темно-синие петлицы цивильного врача, находящегося на государственной службе в Российской Империи, мне поносить сразу после выпуска из Императорской Военно-Медицинской академии не удалось.

Сразу на плечах моих погоны теперь опять окажутся.

Пусть и погоны, но в Российской императорской армии военные врачи офицерами не считаются.

Обидно, да? Мне — очень.

Ещё с японской войны я помню, как врачи наравне с солдатами и офицерами участвовали в боях, получали ранения, гибли… В плен попадали, без вести пропадали. Однако, и ордена получали. Даже с мечами, а кто и — с мечами и бантом.

Врач в императорской армии числится только всего лишь военным чиновником. Не больше и не меньше.

Тут вообще всё так запутано…

Вот я, пока ещё сегодня — лекарь. Так официально называют в империи врача, окончившего учебное заведение. Хотя, в просторечии, чаще его доктором кличут.

Доктор медицины — это совсем другое. Тут для нас это высшая учёная степень, присуждающаяся после защиты диссертации. Доктор медицины сверх практических врачебных знаний должен иметь неоспоримые доказательства своей учености.

Раньше в империи ещё были доктора медицины и хирургии, но потом это звание отменили.

Мне в данном вопросе война все карты спутала. Диссертация у меня уже готова, даже отпечатана. На осень этого года и защита её была назначена, а тут эти германцы…

Кстати, выпуск в этом году в Императорской Военно-Медицинской академии раньше на целый месяц провели. Знали, что война начнётся? Или, какие-то изменения в программе обучения появились?

Ничего, вот победим — защитимся. Лучше чуть позже, чем никогда.

Здесь как дома, никаких кандидатов наук нет. Сразу — доктор и никаких тебе гвоздей. Не надо вторую диссертацию писать, чтобы доктором наук стать.

Так вот, насчёт медицинских военных чиновников.

Как военный чиновник буду я в армии иметь классный чин согласно табели о рангах.

Тут много от должности зависеть будет.

В войсковом звене со временем можно до корпусного врача дослужиться, но это — не с моим счастьем. Годиков до революций мало остается. Никак при всём желании не успеть.

Чуть пониже — дивизионный врач. Ещё, спускаясь к грешной земле — старший и младший врач полка, бригады, дивизионного лазарета.

В лечебных же учреждениях войскового звена имеются должности главного и младшего врача перевязочного отряда.

Так вот, на серебряных моих погонах, что сегодня уже куплены, один продольный просвет и пока одна-единственная звёздочка. Я буду значиться во всех положенных списках по военному ведомству как коллежский регистратор.

Мля…

Позорище…