Ванька 8

Некоторым офицерам тоже орденов желалось. Это до беды и довело.

Командир четвертой роты со своим фельдфебелем решили, что и они побывать в Париже достойны. Не поставив в известность штабы полка и батальона они решили провести ночную вылазку. Соседние роты тоже не оповестили. Захватим де немецкие окопы, пленных получим толпу, кресты на грудь…

Ночь выдалась тёмная, небо заволокло тучами, на вытянутую руку уже ничего видно не было.

Сто с лишним солдат и унтеров под командой ротного командира как могли тихо выползли из окопов и направились в сторону германцев.

Линия фронта, она не по линейке черчена. Имеет неровности и изгибы. Такой и на участке четвертой роты был.

Пройдя наши проволочные заграждения разведка четвертой роты сбилась с пути и всех за собой утащила. Сотня нижних чинов во главе с командиром роты оказалась на участке второй роты. Опять же нашей, а не германской.

Думая, что это уже проволочные заграждения противника, разведчики тут же начали делать проходы.

Секреты второй роты, услышав характерные звуки, тут же доложили дежурному по участку, а уже он — командиру второй роты.

Тот немедленно вывел своих подчиненных из землянок и они встали на боевые ступени. Огня пока им не было приказано открывать — пусть германцы ближе подползут. Ночь же, ничего не видно…

Вторая рота навела пулеметы в сторону звуков перерезаемой проволоки.

Привели в полную готовность минометы.

Снайперы заняли свои позиции.

Гранаты тоже полететь на головы противника были готовы. Бойцы уже предохранительные колпачки с детонаторов сняли.

Вся вторая рота замерла. Сейчас как вдарим… Полетят клочки по закоулочкам.

Тут и красная ракета взлетела. Повисла на своём шелковом парашютике, освещая всё вокруг. Это командир второй роты своим бойцам сигнал подал.

Зашипели траншейные пушки.

Полетели ружейные и ручные гранаты.

Начали бить пулеметы.

Сотни винтовок включились в работу.

Ракеты взлетали одна за другой — ими нас французы не жалея обеспечили.

Тысячи пуль начали терзать солдат четвертой роты. За проволокой стали слышны крики раненых и хрипы умирающих, однако, что это свои же с жизнями расстаются в окопах второй роты не понимали.

Свои били своих. Четвертая рота тоже огнём на огонь ответила.

Стрельба продолжалась более часа.

Четвертой роте повезло — командир второй роты решил сам отбиться и не попросил помощи артиллерии. Если бы он это сделал, от охотников из четвертой роты одни рожки да ножки остались.

Четвертая же рота, встретив сильное сопротивление противника, так они думали, начала отползать и вернулась в свои окопы.

Бой затих.

Двадцать семь трупов.

У меня — тридцать шесть пациентов разной степени тяжести.

Так моя серьезная работа на французском фронте и началась. Из-за любителей орденов. Нет, отдельные раненые и больные были, а тут сразу полон рот заботы привалил.

Первый раненый у нас появился опять же из-за командира четвертой роты. Тот он ещё чудила был. Солдат у него проштрафился, а он ничего другого не придумал, как поставить его с полной выкладкой под винтовку на передней линии на шесть часов.

Солдата поставили на боевой ступени в неприкрытом сверху окопе. Он, как и все наши, был высокого роста, поэтому его штык и затылок оказались на виду у германцев.

Сразу же, как только он взял винтовку на плечо, над его головой полетели немецкие пули. Так мне очевидцы всего этого потом рассказывали. Наказанный соскочил со ступени, но ему приказали обратно на неё забраться.

Так ему везло два раза. На третий пуля в каску ему и прилетела…

Притащили беднягу на перевязочный пункт. Мы, что могли сделали и в французский тыловой госпиталь его отправили. Что и как там с ним — мне пока не известно, не вернулся он ещё обратно, а может и никогда не вернётся. Такие вот дела.

После ночной вылазки фельдфебеля четвертой роты разжаловали в рядовые, а ротный командир на своем месте остался. Я бы тоже в солдаты его перевёл, но меня никто не спрашивал. Правда, другие ротные его теперь игнорируют, руки не подают, а ему всё как об стенку горох.

Лирическое отступление 4

Русская артиллерия.

Лирическое отступление 5

Патронная двуколка

Глава 8

Глава 8 Газы

Дышалось тяжело…

Всё же хватанул я сегодня этой заразы.

Я встал, оперся плечом на стенку окопа.

Покурить?

Нет, и так кислорода не хватает…

По пути в штаб полка мне пришлось три раза остановиться — дышу хуже астматика… Германцы утром нас газами травили, козлины безрогие…

— Иван Иванович, прочитайте и поставьте подпись. Из штаба армии так просили, необходимо доктором завизировать…

Полковник тоже немного похрипывал.

Так, что тут?

«Замаскировав за десять минут шипение газовых струй стуком пулемётов, противник в восемь часов десять минут выпустил удушливые газы, затопившие целиком участок…»

Далее шло перечисление подразделений, подвергшихся атаке газами.

Ого, широко они нас по фронту траванули…

'Есть веские основания, ныне проверяемые, предполагать, что первою была пущена волна бесцветного газа, крайне ядовитого, оказавшего молниеносное действие — люди падали без крика. Затем последовали волны хлорной отравы.

Немедленно был открыт пулемётный и ружейный огонь, вызвана артиллерия, поданы нужные по газовой тревоге сигналы и приняты все предписанные меры…'

Да, так и было. Я по своим медицинским делам на первой линии находился, всё это застал.

«Солдаты и унтер-офицеры проявили полное спокойствие духа и самодеятельности — немедленно запылали костры, поднявшие и разрядившие газовую пелену, в абри и землянках зажглись огни, развившие тягу и несколько очистившие воздух. Палатками, платками, тряпками закупоривались окна, двери и щели…»