Ванька-ротный

Я понимал, что командир роты все это время маялся без сна и отдыха на ногах. У него минуты не было, чтобы прилечь на короткое время. Комбат вечером каждый раз вызывал его к телефону. Связь работала. Командира роты через каждые два часа вызывали к телефону и требовали отчета. А с кого еще можно три шкуры снять? Ясно дело с Ваньки ротного! Приказы те по всем инстанциям друг другу передаются, а выполняет их всегда одно лицо.

Комбат получил приказ по инстанции сверху, передал его командиру роты и требует исполнения. А Ванька ротный из офицеров в роте один. Это солдаты. А это их командир. Солдаты свою линию гнут, у них смекалка для этова. Ротный, кровь из носа, должен выполнить данный ему приказ. Вот и крутись и решай, что вперед, а что потом. С солдата полковое начальство не спросит. У нас на войне исполнитель один. С него и дерут три шкуры все кому не лень. Войну ведут стрелковые роты. Ванька ротный и делает войну. Вот он за всё и отвечает.

Когда траншея была готова, ротный доложил комбату и лёг спать. Лейтенант понадеялся на солдат, пошел в землянку и решил выспаться, чтобы к утру, на рассвете, быть на ногах. Примеру ротного последовала свободная смена. Солдаты тоже завалились в землянку. А на кого там места не осталось, расположились в траншее. Часовые, видя, что все спят, присели на корточки и заклевали носами.

Нужно было принять какие-то меры. Но никто не подумал об этом. Немцы тоже в ночное время спят.

Солдаты были убиты ножом. По этому вопросу особых доказательств не требовалось. И так всё было видно. Но кто были эти люди? И сколько их было тут? Потом постепенно выяснилось, что ножом работал один. Если здесь вдоль траншеи прошел один, то видимо решительный был человек, ничего не скажешь! Но кто он был? Наш или немец?

Если он был наш и сидел среди своих, ждал только случая, чтобы все легли и уснули! Кто он? И откуда он? Если он был среди солдат и затаился на время? То отпечатки его ног на свежей и рыхлой земле бруствера будут только на выходе.

– Пойдем в левый край траншеи, посмотрим там! – сказал я командиру роты и спросил,

– Когда это произошло?

– Чуть светать стало, я вышел из землянки. Решил проверить часовых. Прошел шагов пять, вижу, один поперек траншеи лежит. Потряс его за плечо. Он не шевелится. Вижу под ним кровь на дне траншеи. Иду дальше, второй и третий тоже мертвы. Кричу своего помкомвзвода – никто не отвечает. Прошел еще вперед, смотрю опять мертвые. Вернулся в землянку, велел соединить меня с комбатом. Доложил что в роте ЧП, погибли двадцать человек. Вот собственно и всё.

Мы прошли до конца траншеи влево, здесь часовых ночью не было и на дне траншеи я увидел четкие отпечатки немецких сапог. На рыхлом отвале земли переднего бруствера были видны глубокие следы тех же ног. Вот след ног на бруствере, вот отпечаток сапог спрыгнувшего. Вот отпечаток руки, когда он держался за край траншеи. По следам и по убитым было видно, что в траншее с ножом действовал один человек. Он не дошел до конца траншеи вправо, Там были землянки и он побоялся, напороться на часового.

В том месте траншеи, где он вылез наверх и поднялся на бруствер, были видны отпечатки его коленок и рук, а затем два широких шага в сторону нейтральной полосы. Вот собственно и вся картина гибели наших солдат.

Два отделения разведчиков я распределил по всей траншеи. Командиру роты велел, собрать всех убитых солдат, спустить их под обрыв, вырыть в кустах общую могилу и без всякого шума засыпать погибших.

– Разведчики останутся здесь! – сказал я командиру роты. А я должен вернуться немедленно в полк. Своих солдат разобьешь на две смены! Поставишь в траншею вместе с моими ребятами! Мои, тоже половина будет стоять, половина спать. Без отдыха, люди нести службу не могут. Со мной пойдет мой ординарец. Думаю, что к вечеру сюда вернусь! У меня за старшего останется Серафим Сенько. Вот вы с ним по очереди и отдыхайте! Мои разведчики твоим солдатам спать не дадут. На счет этого можешь быть абсолютно спокоен. Так, через каждый часик пройдешь по траншее, поговоришь с ребятами о том, о сём.

Особенно не горюй! Твоя вина конечно есть. Но не такая, чтобы тебя отдавать под суд. Карьеру ты себе испортил! Комбатом тебе не бывать! По собственному опыту знаю. С роты тебя не снимут. Так в роте и останешься воевать. Попрекать тебя до самой смерти будут. Такие у них на этот счет языки. Я тоже года два в "рыжих" ходил. Не отчаивайся лейтенант! Может, ранит и избавишься от них.

Мы спустились с ординарцем под бугор, вышли на тропинку и побежали вдоль опушки леса, пока под ногами была твердая земля. По болоту мы шли не торопясь. Немец болото обстреливал минами, торопиться было не куда. и не за чем. Через речку переправились быстро. До командного пункта полка то бежали, то шли медленным шагом приглядываясь к разрывом. В общем, добрались мы до блиндажа без особой нервотрёпки и труда.

Когда я спустился в блиндаж, командира полка на месте не оказалось.

– Что-то случилось? – подумал я. За его столом сидел начальник штаба нашего полка Денисов. Он оторвался от телефона и показал мне рукой – садись мол. Закончив разговор, он повернулся ко мне. Я сказал ему, что меня вызвал лично “Первый”. Начальник штаба пропустил мои слова мимо ушей.

– Значит “Первый”! – произнес задумчиво он.

– Командира полка больше нет!

– Его, что убило?

– Убило, не убило! А в полку его больше нет!

– Докладывай мне! Что у тебя там?

Я подробно доложил о происшествии во второй стрелковой роте. В заключение я сказал, что командир роты в этом не виноват. Его заставили без отдыха и без сна рыть траншею в полный профиль. Комбат накануне вечером в роте не был. Комбат грозит ротного отдать под суд. Думаю, что он просто перестраховывается, хочет подставить ротного вместо себя под шишки. Потом я спросил Денисова, есть ли возможность пополнить роту солдатами, чтобы освободить разведчиков от несения службы в обороне.

– В ближайшие три, четыре дня пополнения не будет. Обещаю прислать замену, как только полк получит маршевую роту. Тебе самому придется пойти в роту и это время побыть с разведчиками там.

– Учти, что это не только наш левый фланг, это фланг всей дивизии. Он должен быть надежно прикрыт. А мы, как видишь, ничего не можем сделать. Немцы могут нас обойти со стороны Кулагинских высот.

– В таком случае, – сказал я, – снимите Рязанцева из первой роты. Я пошлю его в Кулагинский лес, пусть разведает обстановку на нашем левом фланге. Может и языка, где по дороге возьмет.

– Я согласен! – ответил Денисов.

– Можешь Рязанцева из первой роты снять! Я доложу об этом в дивизию. Держи меня в курсе дел! В случае изменения обстановки и обрыва связи донесения будешь слать связными.

– Ты свободен! – Можешь идти!

Я вышел из полкового блиндажа, зашел в землянку к связистам и велел соединить меня со старшиной разведки.

– У меня к тебе Тимофеич срочное дело! Слушай и запоминай! Пошлешь связного к Рязанцеву в первую роту, пусть тот немедля снимает разведчиков и отправляется к тебе. Скажешь приказ полка, лично майора Денисова. Накорми ребят и передай Рязанцеву, что сегодня ночью он должен выйти со своей группой ко мне в расположение второй стрелковой роты. Пусть подготовит снаряжение для поиска. Хватит ему в окопах с пехотой валяться.