Ванька-ротный
Шрифт:
Сегодня 29-ое декабря сорок третьего года.
Нахожу палатку своего старшины. Небольшая старенькая в заплатках палатка на полметра врыта в снежную толщину. Она часто вздыхает и полошиться на ветру.
Старшина в сосняк, где расположен штаб полка, не полез. Он поставил палатку на открытом месте, накрыл ее сверху двумя простынями и пришил их через край к двухскатной крыше, а по бокам оставил куски. Пусть они на ветру полощутся. Палатку даже в хорошую оптику издали не разглядишь.
Сосняк немцами все время обстреливается. Бьют из орудий и минометов калибра восемьдесят двух.
А
Увидев меня, старшина изменился в лице, приветливо заулыбался и пригласил в свою обитель.
– Как в разведке дела? Чего нового? – спросил я его.
– В полк прислали нового командира полка. Говорят, что грамотный. Учился на курсах "Выстрел", фронтового опыта не имеет. Разведку поставил в охрану вокруг своего КП. Боится, что немцы могут здесь обойти. Есть в одном месте открытый фланг обороны. Рязанцев не захотел противиться несению охранной службы. Так вроде и тише и проще и ответственности никакой. Ребята на передний край совсем не ходят. Как вас отправили в госпиталь, так и пошла охранная работа! Ребята все грязные, как окопники ходят. По суткам торчат вокруг КП в снегу.
– А Федор Федорыч где?
– Федя наш в сосняке. У него конура отрыта в овраге под обрывом. Он все лежит на боку, не вылезает из нее на волю. Принесешь ему спиртного, он с утра до вечера и спит.
– Со встречей товарищ гвардии капитан положено выпить! Я сейчас организую по маленькой проглотить и нарежем сальца на закуску. Осталось немного, вот я и берегу.
– Это вам, это мне, а это Пети Хлебникову. Он у меня временно, как помощник. Валеев там, в тылах с лошадьми, а Петя здесь палатку сторожит, чтоб не сперли. Я каждый день бываю в отлучке. А у меня тут и то и се в палатке лежит. Он щас придет. Он пошел на кухню.
Петя держал кружки, а старшина наметанным глазом разливал спиртное. Петя как-то глубокой осенью провалился в замерзшее болото. Пробарахтался там всю ночь. Утром его ребята нашли и из болота вытащили. Потом по спине у него чирьи пошли. Он долго лечился в нашей полковой сан роте, а жил и кормился у старшины. Так и остался он временно у него помощником.
На следующий день меня никто не вызывал и не требовал. Мы сидели в палатке у старшины. Говорили с ним о том, о сем и о разведке.
К ночи из штаба полка прибежал связной солдат.
– Товарищ гвардии капитан! Вас начальник штаба к себе требует!
Я поднялся, надел шапку, запахнул полушубок, затянулся ремнем, вышел наружу и вместе с солдатом отправился в штаб к майору.
Начальник штаба поздоровался со мной и сказал: – Командир полка знает, что ты прибыл, он велел тебе передать, чтобы ты этой ночью дежурил на НП командира полка. Утром, когда рассветет, явишься ко мне сюда в блиндаж, я доложу ему, и он тебя примет.
– На кой черт мне эти приемы? С какой стати я всю ночь должен торчать на НП. Я ведь никакой-то там офицер по поручениям. Я не посыльной по штабу. Мне его приказ, как слону дробиной в задницу.
– Эти приемы и приемчики они привыкли делать в тылу. А здесь он разведчика захотел, как мальчишку, заставить вести себя с послушанием. От него ко мне может быть, только один приказ, заняться полковой разведкой и привести ее в надлежащий порядок. Он на фронте вторую неделю и решил боевого офицера на побегушки заткнуть.
– Знаешь, что капитан! Не кипятись! Не советую я тебе вставать тоже в позу. Он спрашивал о тебе.
Я сказал, что ты опытный и боевой офицер. Не советую тебе с первого дня наживать себе недруга. Плюнь на все, отправляйся на НП и как следует, выспись. Там два телефониста сидят и один твой разведчик. Я бы не стал с ним спорить и лезть на рожон. Он может потом тебе отомстить. Каждый прибывший на фронт мнит себя полководцем. Потом оботрется, сбросит с себя важность, гениальность и всякую шелуху. Потерпи некоторое время. Может, еще будете друзьями.– Ладно, майор! Спасибо тебе! Ты меня уговорил! Давайте связного, пойду на НП.
Связной, с которым я пришел к майору, повел меня на НП полка.
1944 год
Текст главы набирал Аркадий Петрович@ga.ru
05.10.1983 (правка)
– – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - -
– – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - -
1 января 1944 года.
Связной солдат довел меня до самого места.
– Вот, товарищ гвардии капитан, наш полковой НП. Здесь каждую ночь дежурят трое. Два телефониста и один разведчик.
– Этот курятник ты называешь полковым НП?
– Да, товарищ гвардии капитан. Так приказано называть. Командир полка приказали.
– Интересно! Ничего не скажешь! – и я со всех сторон обошел невысокий снежный бугор, торчащий над поверхностью земли. Сложен он был из согнутых жердей и соломы. Вроде, как корзина на морозе, облитая водой. Деревенские ребятишки что-то подобное из старых лукошек делали. На таких ледянках, обмазанных навозом и облитых водой, они зимой катались с горок.
Местами из стен НП проглядывали прутья и куски соломы. Сверху снежный бугор оброс коркой льда и был присыпан слоем пушистого снега. Если встать в полный рост около него этой хибары, то потолок окажется на уровне поясного ремня. Ни окон, ни отдушин, ни железной трубы от печки, ни смотровых отверстий, как на обычных полковых НП, здесь не было.
Одна небольшая дыра у земли (узкая входная щель виднелась у самой земли) – это входное отверстие было с боковой стороны. Она была завешана куском старой обтрепанной материи. Через нее можно было забраться вовнутрь.
Снежные дома эскимосов выглядели гораздо солиднее и больше, если судить по картинкам из старых журналов и книг.
И эту собачью конуру называют полковым наблюдательным пунктом! До чего же зажирел и завшивел 52 гвардейский полк!
Внутри этой будки можно было от силы разместиться троим. Как сюда воткнуть четвертого? Это задача, как ребус с картинками.
Если сунуть вовнутрь еще одного, то двоим из четверых придется сидеть на корточках. Лечь и протянуть ноги будет негде.
Не думает ли командир полка, что всю ночь снаружи здесь будет часовой и пялить глаза на снежные просторы. Хотя, задумано было, вероятно, именно так.