Ванька V

Наше торжественное построение надолго не затянулось. Нечего воду в ступе зря толочь, надо идти на военного врача учиться. Первое занятие сегодня – анатомия.

Кафедра нормальной анатомии – одна из старейших в академии. Её заведующие – цвет российской и мировой анатомической науки. Вон их портреты – на стенах в коридоре присутствуют. Загорский, Буяльский, Пирогов, Грубер, Таренецкий…

У нас занятие сегодня профессор Владимир Николаевич Тонков вести будет. Опять – живая легенда. Когда дома ещё был, у нас на кафедре на стенде под стеклом его «Учебник нормальной анатомии человека» студентам демонстрировался. Шестое, если не путаю, издание. В руки первокурсникам его не давали – раритет.

Я, когда про Тонкова узнал, ну, что он у нас преподавать будет, опять в некоторое недоумение пришёл. За пропуск лекции по анатомии мне в своё время реферат писать пришлось. Как раз про Тонкова. Три раза мне его на доработку возвращали, так что я его биографию наизусть до сих пор помню. Не должно его сейчас в академии быть. В Казанском университете он в это время ещё преподаёт.

Очередная нестыковка с известной мне историей. Так же, как и с фигурками на капотах местных автомобилей.

В своё ли прошлое я попал?

Опять этот вопрос у меня по извилинам думательного органа гулять начал.

Нет, будет Тонков на кафедре анатомии нашей академии, даже возглавит её, но чуть позже.

– Профессор задерживается. – в дверь аудитории заглянула чья-то всклоченная голова. – Ждите.

Будем ждать, куда нам деваться. Курсант – лицо себе не принадлежащее…

На столах, обитых сверху оцинкованным железом, были разложены человеческие кости. Правильно, изучение анатомии с костей начинается.

Кости – они всякие. Трубчатые – короткие и длинные, губчатые, плоские, смешанные.

Я прошёлся около столов. На них все мне вспомнившиеся присутствовали.

Костные препараты были прекрасно подготовлены для учебного процесса. Все – натуральные, никакой тебе пластмассы.

Особенно мне понравились черепа. Зубы, правда, на некоторых подкачали. Ну, это для будущего военного врача далеко не главное.

Между зубов одного из костных каркасов человеческой головы кто-то папироску вставил. Кстати, дешевенькую. Шутник, мля…

Тут дверь аудитории распахнулась и число присутствующих в ней увеличилось ещё на одного человека в военной форме.

– Приступим, – громко произнёс он хорошо поставленным голосом.

Профессор подошёл к столам с костными препаратами. Вдруг замер, повернулся к нам. Лицо его не сулило ничего хорошего.

– Кто? – прозвучало в почти гробовой тишине.

Курсанты начали переглядываться. Вопрос был не совсем понятен.

– Кто папиросу в cranium вставил?

Ответа на свой вопрос профессор не получил.

– Кто? – уже в третий раз задал вопрос Владимир Николаевич.

Виновник продолжал не сознаваться.

– Достать портсигары! – уже со злинкой в голосе произнёс профессор.

Курсанты полезли в карманы. На свет были извлечены различные вместилища для папирос.

– Я не курю… – робко прозвучало со стороны одного из первокурсников.

– Это прекрасно. Кто ещё не курит?

Трое из присутствующих подняли руки.

– Открыть портсигары, – последовала очередная команда.

Курсанты почти одновременно нажали на кнопки своих предметов личного пользования. У многих они были серебряные, с чернением или украшенные перегородчатой эмалью. Такого, как у меня, ни у кого не было. Мой сосед справа не удержался и цокнул языком.

Профессор по очереди начал подходить к каждому из владельцев портсигаров. В руке у него была папироса, извлеченная из челюстей человеческого черепа.

Мой портсигар вызвал у профессора интерес.

– Позвольте.

Я вложил подарок императора в протянутую профессорскую руку.

– Однако…

Владимир Николаевич внимательно посмотрел на меня.

– Подарок, – пояснил я.

– Ну-ну… – перевел куда-то на потолок свои глаза профессор.

Затем он тяжело вздохнул и вернул мне портсигар.

– Это я… – вдруг донеслось откуда-то слева.

Профессор туда ещё не добрался.

– Поздно, батенька, поздно… – голосом, лишенным эмоций, произнёс преподаватель. – Раньше сознаваться надо было. Фамилия?

– Извините… – снова голос слева.

– Фамилия? – уже громче повторил Тонков.

Провинившийся назвался.

– На отчисление, – вынес приговор профессор. – В полдень явиться в учебную канцелярию. Докладная записка на Вас там уже будет…

За несостоявшимся военным врачом закрылась дверь. Второго шанса поступить в Военно-Медицинскую академию у него уже не будет.

– Минус один… – прошептал кто-то из курсантов.

– Mortui vivos dociunt, – начал занятие профессор.

Глава 3 Ловля собак

Я зевнул так, что чуть себе нижнюю челюсть не вывихнул. Мандибулу, это – если по-нашему, медицинскому.

Спать-то как хочется…

Сил моих просто больше нет…

Глаза закрываются, хоть серные спички в них вставляй.

Ну, на первом курсе высшего медицинского учебного заведения так и бывает. Объёмы информации, которые необходимо усвоить – огромны, вот организм и защищается. Он у нас – умный. По крайней мере, у меня.

Эх, если бы только одна учёба…

Первокурсников ещё тут и всяко-разно припахивают. Нет, на картошку, как дома, здесь в колхоз не посылают. Капусту в пригородном совхозе убирать тоже не возят. Нет тут ни колхозов, ни совхозов, зато – картошки и капусты девать некуда и она сущие копейки стоит. Лук и морковь – дешевле дешевого, а вот помидоры – дороги. Что говядина лопатка, что помидоры – по одной цене…

Вот… Еда ещё на ум пришла…

Кроме борьбы со сном, началась у меня ещё и борьба с голодом.

Не только спать мне сейчас всё время хочется, но что-то ещё и не наедаюсь я на академических казенных харчах. Это, видно после житья в княжеском доме. Теперь-то я в казарме обитаю.

Так вот, припахивают первый курс. Сегодня после занятий мы идём собак ловить. Это – для старших курсов. Они на них оперировать учатся. Хотя, операции на собаках и человеке имеют множество своих особенностей. Обусловлено это различиями к кровоснабжении и так далее.

Бродячих собак в Санкт-Петербурге достаточно. Ловить не переловить.