Ванпанчмен не по канону. Книга вторая. Превыше богов

— Довольна? — говорю, проходя мимо нее. — Переходи к нам на Темную сторону! У нас есть печеньки!

— Темная сторона? — непонимающе хлопает глазами Секирей. — Так ты прибыл из Бездны?!

Девушка странно напряжена. Думаю, ненароком зацепил своими шуточками что-то опасное, о чем она пыталась забыть.

— Нет, это шутка, — говорю, разводя руками. — Хоть меня сюда зашвырнуло из другого мира, но в целом тот почти не отличается от этого. Наоборот, там больше дерьма и хаоса. Поболтай с девчонками, как время будет. Я им много чего интересного рассказал.

После демонстрации с вертолетом Удзуме не задает глупых вопросов и не тратит время на пустую болтовню, скупыми, но полновесными фразами добавляя в картину новых красок. Как оказалось, год назад ее ашикаби, Чихо, внезапно слегла с неизвестной болезнью. Обычные врачи только руками разводили, а девушка слабела день ото дня. Лишь с визитом гениального врача, выходца из богатой семьи и владеющего целым госпиталем единолично был поставлен верный диагноз. Чихо неизвестно где умудрилась подцепить разрабатываемый военными вирус «Т», медленно, но верно убивающий носителя.

— Разве у военных не было антидота? — удивляюсь я.

— Дело в том, — вздыхает Удзуме, — что разработку свернули, признав этот вирус слишком опасным для применения. Чихо подхватила его первичную форму, не передающуюся другим, но оттого не менее опасную. По самым лучшим прогнозам, ей осталось жить чуть меньше года…

Мы входим в здание госпиталя и спускаемся по лестнице. Номер ее ашикаби находится на предпоследнем этаже в значительной удаленности от остальных пациентов. Уже на дверях этажа вижу яркую наклейку биологической опасности и предупреждающие надписи.

— А зачем они тут? — показываю на сигналы. — Вирус же не передается?

— Не передается, — соглашается Удзуме, открывая дверь и приглашая меня пройти следом. — Зато знаки отваживают посторонних. Впрочем, сюда и так мало кто ходит. За исключением медсестер, меня и…

— Какая встреча! — звучит мужской сильный голос. — Удзуме! Я тебя заждался! Давненько тебя не было видно! Зашла проведать своего ашик…

Мужчина, стоящий перед нами, замолкает сразу, как только замечает меня. Но слово сказано, и я понимаю, что он наверняка в курсе всего, что происходит в городе. Это женственный молодой парень в строгом костюме и коричневыми волосами. При виде его Удзуме замолкает и опускает голову, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— З-здравствуй, Х-хига, — говорит она. Ее голос дрожит.

— Здравствуй, дорогая, — немедленно откликается он, мельком окидывая меня взглядом. Мой костюм представляет собой обычную повседневную одежду, поэтому парень продолжает обращаться к девушке, видимо, решив, что я не представляю собой ничего особенного. — Не буду вам мешать. Не забудь после приема зайти в мой кабинет.

— Х-хорошо, — безэмоционально отвечает та. Парень хмыкает и проходит мимо, не удостоив меня и взглядом. Когда дверь лифта за ним закрывается, я спрашиваю у нее.

— Кто это такой? Он, похоже, в курсе, что ты — Секирей!

— Хига Идзуми, — отвечает девушка, оглядываясь на лифт. В ее глазах вижу тоску, печаль и плохо сдерживаемую ненависть. — Мы находимся в его госпитале. Точнее, это здание, как и многие другие, входят в компанию, которой он управляет. Он — ашикаби у многих моих знакомых-Секирей.

— Вот оно что, — задумываюсь я. — А что связывает его с тобой? Мне показалось?..

— Давай, ты сначала посмотришь на Чихо? — прерывает меня Удзуме. — Прости, но я не могу разглашать информацию. По крайней мере, пока…

Она замолкает. Кажется, я начинаю догадываться, в чем дело… Если я прав, то этот пацан как-то на нее влияет. Наверное, лечит за свой счет. Вакцина, замедляющая рост вируса, должна быть дорогой, а откуда деньги у искусственного инопланетного создания, сбежавшей из-под опеки злого гения?

Хотя, не верю я во все эти «удачные» побеги инопланетянок! Наверняка, все это часть плана этого мудака Минаки. Ведь он и сам звонил мне и Сахами на телефон! Подозреваю, что за всеми, кто окрылил Секирей, установлена слежка. Интересно, сколько еще в его лаборатории осталось инопланетянок, сколько неокрыленных разгуливает на свободе, и сколько уже служат тем или иным ашикаби?

В любом случае, подозреваю, что каждая Секирей полностью зависит от своего ашикаби, а если не найдет такого, то будет вынуждена проситься обратно в MIB или помирать с голоду. Потому и давит на нее этот пацан, вгоняя в долги… Стоп, а отдавать она ему молоком будет? Она же окрыленная! В чем тогда дело?!

Удзуме без стука открывает дверь единственной палаты на этом этаже. Ладно, поразмыслим позже, если она сама не расскажет. В любом случае, прищемить яйца этому женоподобному главе медицинской компании у меня не заржавеет. При условии, что они у него есть, а то лишь посмотрев на него, начинаешь в этом сомневаться.

Войдя в палату, вынужден признать, что какое бы негативное впечатление у меня не вызывал тот парень, но толк в сервисе и медицинском оборудовании он знал. Красивая, уставленная цветами в горшках и суперсовременной медицинской техникой комната занимает почти половину всего этажа. На окнах не жалюзи, а шелковые розовые шторы. На противоположной стене висит огромная плазма, а перед нами стоит койка с пациенткой, больше похожая на домашнюю кровать.

— Чихо! — Удзуме кидается к больной. Я иду следом.

— Удзу! — слабо восклицает та, еле поднимая слабые ручки навстречу вошедшей. — Ты все-таки пришла! Я и не надеялась!

Девушки обнимаются. От моего взгляда не ускользает тот момент, что Чихо потянулась губами своей Секирей, но та, словно не заметив, в последний момент отворачивается.

— Конечно же я пришла! — отвечает она ей, размыкая объятья. — Как я могла не проведать мою любимую ашикаби?!

— Но ведь Хига предупредил тебя? — недоуменно переспрашивает ее больная и замечает меня. — А кто этот юноша? Новый врач?

— Почти, — улыбается Удзуме. — Знакомься — это Ричард. Позволь ему осмотреть тебя.

Я внимательно осматриваю лежащую девушку. Осмотр оставляет гнетущее впечатление, несмотря на солнечную улыбку Чихо. Кроме того, что ее побрили наголо, для того чтобы прикрепить клеммы к черепу, из ее рук торчат тонкие шланчики капельниц и проводки, ведущие к здоровенным приборами, поддерживающим в ней жизнь. Девушка больше похожа на высохший скелетик, обтянутый желтовато-бледной кожей. Запах смерти не перебивают даже благовония и аромат цветов. Вспоминая слова Удзуме о прогнозах, думаю, что врачи не сказали всей правды. Вряд ли девушке суждено протянуть больше двух-трех месяцев. Если, конечно, я не вмешаюсь.