Вариант "Синий"
Шрифт:
Немцы сделали выводы и из неудачных попыток прошлых десантов. Главным образом, немедленно насытив переправившиеся войска средствами противотанковой артиллерией, пусть и лёгкой, калибром 37 мм и трофейными советскими «сорокопятками». И поскольку все батальонные тактические группы ради большей мобильности старались вооружать лёгкими БТ и Т-50, которые в этой истории представляли собой, скорее, Т-70Б мира, из которого прибыл «советник», только вооружённые 30-мм пушкой-автоматом 2А72, то потери БТГ понесли серьёзные. Ну, а потом, быстро нарастив группировки, противник «вскрыл» плацдармы.
Основной удар он нанёс со знанием дела — на стыке советских армий, поэтому «вскрытие»
А тут уже сработало не широко известное русские раздолбайство, а растерянность некоторых командиров, не ожидавших от немцев такой прыти. Судя по воспоминаниям фронтовиков, такая же растерянность охватила некоторых офицеров и солдат, когда «обвалился» фронт на Дону, и им пришлось отступать к Сталинграду.
К 30 июля штаб армии находился уже в Полтаве, поскольку за Кременчуг, где он располагался ранее, шли городские бои. На другом берегу Днепра 1-я Танковая армия Макензена взяла Кировоград и Александрию и вышла на правом берегу реки к железнодорожному мосту через Днепр. Взорванному при приближении немцев, как того потребовали из Москвы. 6-я полевая армия прикрывала войска Гёпнера с севера, сама наступая на Хорол и в общем направлении на Полтаву.
Чтобы воспрепятствовать этому, генералу Соколову пришлось задействовать войска левого фланга армии, игравшие роль резерва. Но никакого охвата Юго-Западного фронта, как это было в «другом» 1941 году, не предвиделось, поскольку атаковать фронт с севера противнику было нечем. Гитлеровцы, если судить по силе ударов на различных направлениях, откровенно рвались к Днепропетровску и Харькову.
Южному фронту тоже приходилось несладко, хотя оборонялся он упорно. Манштейну удалось выйти к верховьям Тилигульского лимана, почти отрезав Приморскую армию Софронова, обороняющуюся на подступах к Одессе. Конечно, у неё сохранялся контакт с соседней 9-й армией через перешеек между лиманом и Чёрным морем, но по нему не проходит железной дороги, и снабжение Одессы легло на Черноморский флот. Справляющийся с этой задачей куда более успешно, чем в дни обороны города в «другой истории». Просто из-за того, что ему почти не могла противодействовать немецкая авиация.
9-я армия генерал-лейтенанта Харитонова, зажатая между Тилигульским лиманом и Южным Бугом «упёрлась» всего в пятидесяти километрах от Николаева, получив приказ Ставки не допустить немцев к этому центру судостроения. К тому же, кажется, 11-я армия Манштейна, понёсшая большие потери при прорыве оборонительных рубежей в самом начале сражения и наступающая и западнее, и восточнее лимана, начинала выдыхаться под непрерывными авианалётами и контрударами. Ведь порядка 150 тысяч «штыков», сосредоточенных на участке фронта, протяжённостью всего около 150 километров, позволяли создать весьма плотную концентрацию войск.
18-я армия генерал-лейтенанта Камкова была вынуждена выровнять левый фланг на одном уровне с правым флангом 9-й армии, чтобы не получить от Манштейна удар через Южный Буг, а правый — выровнять с левым флангом 12-й армии, оставившей Кировоград. Хуже всего обстановка складывалась у 6-й армии Музыченко, на которую давил Макензен. Его войска оборонялись всего в пятнадцати километрах от Жёлтых Вод и сорока от Кривого Рога. Причём, уверенности в том, что армия удержит Жёлтые Воды и не откроет путь немецким
танкам к Днепропетровску по правому берегу Днепра у Ёлхова не было.Фрагмент 7
13
Звонок «вертушки» в кабинете Берии не был неожиданностью для наркома. Он его ждал. Точнее, не сам звонок, а тему, которую наверняка собирался «поднять» Хозяин.
— Лаврентий, разве я не предупреждал тебя, чтобы ты не трогал Хрущёва?
— Товарищ Сталин, я хорошо помню ваше распоряжение, и мои люди непричастны к его смерти, — не решился назвать соратника партийной кличкой Берия, уловивший в голосе Сталина недовольство. — Как мне доложили, у него произошло кровоизлияние в мозг после встречи с Микояном во время приезда в Куйбышев. Хрущёв туда явился что-то «выбивать» в наркомате земледелия. И после этой встречи Никитку в гостинице и хватил удар.
— О чём они разговаривали с Анастасом?
— Пока неизвестно. Допрашивать об этом товарища Микояна, как вы понимаете, мои люди не могут. Водитель же, по приказанию Микояна отвозивший Хрущёва в гостиницу, показал, что тот был очень подавлен и за всё время в пути пробормотал единственную фразу: «Только бы Лёню не тронули».
Сталин молчал несколько секунд, после чего высказался:
— Очень плохо, Лаврентий, что оборудование, получаемое от потомков, твои люди пока используют только в Москве. В Куйбышеве бы оно тоже не помешало.
— Не только в Москве, товарищ Сталин. В Куйбышеве тоже. Но его, в первую очередь, установили в иностранных посольствах. Ещё до того, как они заселились в предназначенные для них зданиях. Что же касается кабинета и квартиры члена Политбюро, то мы не имеем полномочий на то, чтобы их прослушивать.
— Хорошо. Я понял.
— А что будем делать с Хрущёвым? Я имею в виду похороны, некрологи…
— Как говорят на любимой Никитой Украине, «умер Охрим, ну и хрен с ним». Хотя, конечно, лучше было бы, если бы он успел полностью обосраться на новом поприще. Похоронят за счёт Казахской ССР: он у них числился на работе. Там же, в Казахстане, и некролог опубликуют. Если редакторы каких-нибудь центральных газет захотят сделать то же самое, им не препятствовать.
И Сталин, и Берия прекрасно знали, что это у Хрущёва уже второй инсульт. Первый случился во время памятного перелёта в Москву в 1941 году. А он был «инициирован» именно людьми Берии. Но Хрущёв пережил кровоизлияние в мозг относительно легко. Быстро восстановился и был направлен на подъём Целины под предлогом того, что последствия болезни уже не позволяют ему руководить партийной организацией Украины.
Понял, что эта ссылка случилась вовсе не из-за его болезни, и сам Хрущёв. Только чем именно была вызвана сия немилость Сталина, никак не мог понять. Старые товарищи, двигавшие его по партийной линии, тоже молчали. То ли потому, что не хотели рассказывать, то ли действительно не знали. Но, будучи от природы неглупым человеком, Никита Сергеевич сумел связать своё падение со слухами о том, что на контакт с советским руководством вышли потомки из двадцать первого века.
Не сразу, но сумел. И на это его натолкнула очень непочтительная кличка, которую многие подхватили: «Кукурузник». Вначале он связывал её с самолётом У-2, занимающимся обработкой сельскохозяйственных угодий. Мелким, летающим низко и медленно. Но, когда его спросили, каковы у бывшего первого секретаря ЦК КП(б) Украины успехи в выращивании этой культуры, насторожился. А потом дошла и сплетня о том, что Никита Сергеевич собирается в будущем выращивать кукурузу даже за Полярным кругом, и новый заместитель наркома земледелия союзной республики «сложил один плюс один».