Вариант Юг

– Кто еще отправляется со мной?

– Фамилии ничего не скажут. Три человека. Все местные. Они помогут разобраться в обстановке.

– Хотя бы кратко объясни, с кем придется иметь дело и на кого можно опереться.

– Для начала тебе необходимо попасть во Владикавказ. Терско-Дагестанское правительство самоустранилось и распустилось. Сейчас власть в руках Народного Совета и Совета Народных Комиссаров. Во главе СНК наш человек, Ной-Мойше Буачидзе. Проверенный товарищ, в 1905-м году Квирильское казначейство ограбил. Так же есть товарищи Пашковский, Фигатнер и Бутырин. На начальном этапе будешь работать с ними. Они уже формируют отряды Красной гвардии, но этого мало. Главный противник – терское казачество. В большинстве оно в нейтралитете и пассивно. Но мы понимаем, что это временно. Казаки про свои вольности не забудут, и придется давить их всеми доступными способами. Сил Красной гвардии для этого не хватит. Следовательно, надо поднимать горцев. Про Азербайджан, Армению и Грузию не думай. Там другие товарищи работают. Тебе придется иметь дело с ингушами, чеченцами, дагестанцами и прочими туземными народами.

Основной упор делай на ингушей. Они в сторону Турции посматривают, но османы пока далеко. Поэтому именно мы, большевики, их естественный союзник. Обещай местным вожакам, что угодно. Дай возможность грабить казаков и осетинов. Толкай вперед. Пусть прольется как можно больше крови. Нельзя дать терским казакам передышку, чтобы они оказали полноценную военную помощь белогвардейцам и кубанским самостийникам.

Чеченцы. С ними тоже можно договориться. Они, подобно ингушам, хотели бы установить контакты с турками и посылают к ним делегатов. Но пока никак и они разделились. Веденский округ с казаками, в нейтралитете. Грозненский округ с нами.

Среди осетин раскол на православных и мусульман. Богачи и офицерство во главе с генералом Фидаровым за дружбу с османами и союз с ингушами. Интеллигенция и национальный совет за большевиков. Народ в стороне. Куда его потянут, туда и пойдет.

В Кабарде тишина. Там наши гарнизоны. Но многие богатеи сейчас на Кубани. Они собираются с силами и готовы вернуться. К этому необходимо готовиться заранее и надо сформировать из туземцев несколько отрядов. Пусть между собой дерутся и не лезут в Россию. Когда мы беляков задавим, тогда и с ними разберемся.

Хуже всего обстановка в Дагестане. Нас там не ждут и не принимают. Мы контролируем Петровск, Темир-хан-Шуру и Дербент. Однако этого мало. Того и гляди, с юга подтянутся турки или Бичерахов, а сил, чтобы их сдержать, у нас нет.

Хейфец замолчал и Василий кивнул:

– Я тебя понял, Моисей. Обстановка, в самом деле, тяжелая.

– Верно. Но это, как понимаешь, краткий обзор. Хотел бы рассказать больше, но сам многого не знаю. Более подробно обо всем узнаешь завтра, а сейчас отдыхай.

– Да я хоть сейчас готов в бой.

– Не торопись, - Хейфец улыбнулся и поднялся с табуретки. – У тебя есть еще один день.

Вслед за Моисеем поднялся Гольденцвайг. Чекисты тепло простились с товарищем и покинули палату. Котов остался один и, закинув за голову руки, он смотрел в потолок и мысленно уже прокладывал курс на Северный Кавказ. Жаль, конечно, что его отправляют не в Воронеж. Он бы донским казакам показал, что значит настоящий большевик. Но с партийным руководством спорить нельзя и Котов, как дисциплинированный боец революции, смирился.

Екатеринодар. Апрель 1918 года.

Первое апреля.

Вчера погиб командующий Добровольческой армией Лавр Георгиевич Корнилов. Смерть пришла к нему в виде тяжелого гаубичного снаряда, выпущенного пристрелявшимися красными артиллеристами. Они били в прекрасный ориентир, отчетливо и ясно видимый кирпичный дом белого цвета в поселке Гнадау, и не промахнулись.

Один выстрел. Одно попадание. Одна смерть. И в итоге огромное уныние в рядах добровольцев. Сегодня третий день штурма кубанской столицы. Он должен был принести нам окончательную победу, а не принес ничего. Как закрепились еще тридцатого марта за вражеские окопы на окраине города, так и сидим в них, поскольку сломить отчаянное сопротивление красногадов не можем.

Я шел по траншее и оглядывал пластунов, ведущих перестрелку с красногвардейцами. Настроение у казаков пока бодрое. Но окопная жизнь не для них. Еще сутки-другие, и начнется надлом. А потом большевики подтянут подкрепления, и будет нам худо. Понимаю, что нельзя останавливаться и необходимо продолжить наступление. Однако мой отряд в одиночку его на себе не вытянет. А если и сможет сломить сопротивление большевиков, то понесет огромные невосполнимые потери. Нужны одновременные удары с нескольких направлений, и они намечались. Но погиб Корнилов и на время добровольцев охватила апатия. Да и покровцев его смерть сильно подкосила. Сейчас командование Добровольческой армией принял Деникин, хоть какая-то, а замена Лавру Георгиевичу. Он пытался навести порядок в своих частях и поднять боевой дух личного состава. Вот только когда генерал сможет этого добиться не ясно. Что делать!? Как поступить!?

– Господин войсковой старшина, - рядом остановился молодой казачок, посыльный при моем временном штабе.

– Что такое?
– я махнул вестнику рукой, чтобы пригнулся, и сам присел на пустой снарядный ящик, который лежал на дне траншеи.

– Меня войсковой старшина Ловягин прислал. К Пашковской подошли два эшелона с казачьими войсками.

– Кто именно и сколько? Конные или пешие? Что с артиллерией?

– Кавказский и Лабинский отделы, а так же сотня екатеринодарцев. Всего полторы тысячи пехоты и батарея трехдюймовок. Ловягин спрашивает, куда их определить.

Подумав, я принял решение все же рискнуть и провести самостоятельную атаку на центр Екатеринодара. Но не днем, как это обычно происходит, а ночью. Конечно, решение несколько спонтанное, и его придется прорабатывать, но это лучше, чем просто сидеть на окраине и ждать подхода к товарищу Автономову подкреплений.

– Передай Ловягину, пусть оставит казаков в резерве, и сам никуда не отлучается. Через полчаса вернусь к штабу, поговорим. Давай, бегом назад.

– Понял, - паренек кивнул и быстрой юркой змейкой исчез в траншейных переходах.

Некоторое время оставаясь на месте, я поразмыслил о том, что решил сделать. Подкрепления, которое к нам подошло, не ожидались, и это подарок судьбы. Видимо, атаманы отделов сдержали натиск красногвардейцев, и решили еще раз оказать мне помощь. Как нельзя кстати. Сейчас полдень, необходимо отвести казаков из передовой линии на отдых, договориться о совместных действиях с Покровским, подтянуть артиллерию и под покровом темноты перейти в наступления. Других вариантов я не видел.

На мой приказ оставить в захваченных траншеях и окраинных домах только заслоны, а основным силам отойти на отдых, сотники отреагировали по-разному, но подчинились беспрекословно. Казаки стали оттягиваться в тыл, а я направился в наш штаб, который обосновался в домике богатого казака, расстрелянного неделю назад за нежелание отдать красным конникам своих лошадей. Здесь Ловягин, Зеленин и пришедший вместе с пополнениями полковник Жуков.

– Добровольцы собираются на Дон отходить, - сразу сообщил мне Ловягин.

– Почему?

– Смерть Корнилова из них весь боевой задор выбила, - войсковой старшина пожал плечами.

– А Покровский и кубанское правительство?

– Пока остаются, но тоже к отходу готовятся. Красные войска под предводительством товарища Мишки Бушко-Жука уже в районе Горячеключевской. Так что через сутки они ударят по тылам добровольцев. А там и до Покровского доберутся.

– Нужен еще один штурм, - заявил я собравшимся офицерам.