Варни-вампир
Шрифт:
— Ничего, дорогая Флора. Просто я выбросил из головы все мрачные мысли и убедил себя в том, что наше будущее будет воистину счастливым.
— Ах, если бы и я могла так думать.
— А вы попробуйте. Вспомните, сколько радостных моментов было у нас. Пусть судьба не так добра к нам, но пока мы верны друг другу, за каждое зло нас будет ожидать вознаграждение.
— Действительно, Чарльз. И лучшей наградой будет наша любовь.
— Ничто, кроме смерти, и никакие обстоятельства не смогут разлучить нас друг с другом.
— Вы правы, мой милый. Я всем своим любящим сердцем восхищаюсь вашим благородством,
— Любовь проверяется в бедах и страданиях, — ответил Голланд. — Это пробный камень, который показывает нам, является ли данный металл настоящим золотом или он просто имитирует его поверхностный блеск.
— Ваша любовь — стопроцентное золото.
— Иначе я не был бы достоин даже взгляда ваших прекрасных глаз.
— Я верю, что, покинув этот дом, мы снова обретем свое счастье. У меня сложилось впечатление, что визиты вампира как-то связаны с нашим родовым поместьем.
— Вы так считаете?
— Да, я в этом убеждена.
— Возможно, вы правы, Флора. Вам уже известно, что ваш брат решил покинуть особняк?
— Да, я слышала об этом.
— Лишь из уважения ко мне и по моей личной просьбе Генри отложил свое окончательное решение на несколько дней.
— Еще одна задержка!
— Только не думайте, что эти дни будут потрачены зря.
— Ну что вы, Чарльз?! Я так не думаю.
— Поверьте мне, за этот короткий срок я постараюсь в корне изменить сложившуюся ситуацию.
— Только не подвергайте себя опасности.
— Конечно, дорогая Флора. Я слишком хорошо знаю цену жизни, которая благословлена вашей любовью. И я не буду подвергать ее ненужному риску.
— Ненужному риску? Значит, будет и нужный? Почему вы не расскажете мне о своих планах на эти три дня? Ответьте, Чарльз, ваш замысел опасен?
— Флора, простите меня, но я не хочу раскрывать свой секрет.
— Я вас, конечно же, прощу, но ваши слова пробудили во мне сотни мрачных предчувствий.
— Почему?
— Вы не скрывали бы ничего, если бы не боялись, что ваши планы вызовут у меня тревогу.
— Флора, забудьте о тревогах и страхах. Неужели вы думаете, что я стал бы искать опасность ради опасности?
— Я этого не говорила, но…
— Прошу вас, успокойтесь.
— Однако ваше чрезмерное чувство чести может побудить вас к неоправданному риску.
— Да, у меня есть чувство чести, но оно не такое глупое, как кажется некоторым людям. Тем не менее, если моя честь велит мне сделать некий шаг, который все находят ошибочным или преждевременным, я все равно поступлю по-своему.
— Вы правы, Чарльз. Наверное, вы правы. Но я умоляю вас, будьте осторожны и не откладывайте вновь наш отъезд из дома. Надеюсь, срок, назначенный вами, действительно необходим для действий исключительной важности.
Юноша пообещал Флоре не забывать о своей безопасности, а затем, как можно было ожидать, беседа перешла на более душевные темы, и разговор двух влюбленных сердец затянулся на еще один счастливый час.
Молодые люди вспоминали о своей первой встрече. Каждое слово, произнесенное ими, вызывало всплеск эмоций и радости. Они говорили друг другу о первых искрах
привязанности — о той восхитительной любви, которая вспыхнула между ними. Чарльз и Флора верили, что время и обстоятельства не смогут изменить или разрушить их чувств! О Господи! Какая наивность!А старый адмирал уже удивлялся, почему юный Голланд, проявив такое нетерпение, не требовал теперь результата его размышлений. Он забыл, на каких быстрых крыльях летит время при встрече двух влюбленных людей. И часы действительно казались Чарльзу минутами, пока он сидел, сжимая в ладонях руку Флоры, и очарованно смотрел на ее прекрасное лицо.
Однако бой часов напомнил ему о разговоре с дядей. Он неохотно встал и произнес:
— Милая Флора, этой ночью я буду нести дежурство, так что ничего не бойтесь и не опасайтесь за свою жизнь.
— С таким защитником я буду в полной безопасности.
— Сейчас мне нужно встретиться с дядей, поэтому я вынужден покинуть вас.
Флора с улыбкой попыталась высвободить руку из его пальцев, но Чарльз прижал ее ладонь к своей груди. В порыве нежности и страсти он поцеловал девушку в щеку — впервые за все их знакомство — и она, покраснев, оттолкнула его. Юноша бросил на нее долгий и томный взгляд, но Флора смущенно вышла из комнаты, и когда дверь за ней закрылась, Чарльзу показалось, что облако закрыло солнце, затмив собой чудесное сияние.
Он вдруг ощутил на сердце странную тяжесть, доселе незнакомую ему. Словно тень какого-то незримого зла накрыла его душу. Словно судьба уготовила Чарльзу какое-то бедствие, способное довести человека до безумия и безысходной тоски.
— Что это? — воскликнул он. — Что так гнетет меня? Неужели я больше никогда не увижу мою прекрасную Флору?
Эти неосознанные слова выдали его наихудшие опасения.
— Минутная слабость, — добавил он. — Я должен одолеть ее. Обычная нервозность, которую лучше не замечать. Не надо изводить себя такой игрой воображения. Мужайся, Чарльз! Мужайся! Тебе хватает реального зла, так что не стоит добавлять к нему нелепые фантазии. Мужайся, Чарльз Голланд! Мужайся!
Глава 25
Просьба Чарльза. — Рассказ адмирала.
Чарльз вышел из дома и увидел дядю, который шагал взад и вперед по одной из парковых аллей. Его руки были скрещены за спиной. Судя по нервной походке, адмирал находился в беспокойном состоянии ума. Заметив племянника, он ускорил шаг, и на его лице появилось такое смущение, что Чарльзу стало неловко наблюдать за ним.
— Дядя, я полагаю, вы что-то придумали?
— Даже не знаю, что сказать.
— Почему? У вас было достаточно времени, чтобы рассмотреть этот вопрос. Я специально затягивал нашу встречу, чтобы дать вам подумать.
— Да, ты не спешил — уж это точно. Но мои мозги работают медленно. И ты должен учесть, что я имею плохую привычку через некоторое время возвращаться туда, откуда начинал свою нить рассуждений.
— То есть, вы хотите сказать, что не пришли к определенному решению?
— Только к одному.
— К какому именно?
— Кое в чем ты прав, мой мальчик. Отправив вызов вампиру, ты должен сразиться с ним.
— Я надеялся, что вы поймете это с самого начала.
— С какой такой стати?