Варторн: Уничтожение

Впрочем, опасался он напрасно – дверь ему открыла сама Радстак. Очень необычная женщина, мелькнуло в голове у Аквинта. И, пожалуй, довольно привлекательная – несмотря на мужскую короткую стрижку и шрамы через все лицо. Было в ней что-то от змеи с их скользкой текущей грацией и неуловимой стремительностью движений.

– А, Радстак, – улыбнулся Аквинт – Как тебе ваше новое жилище?

– Случалось мне спать и в местах похуже, – ответила женщина. Говорила она с легким акцентом, который Аквинт никак не мог определить.

– А ты, Део. – обратился он к ее напарнику, – ты хорошо выспался?

– Вполне, – кивнул тот.

– Вот и отлично. Будем считать, что обмен любезностями состоялся. Теперь перейдем к делу. Кто-нибудь из вас знает, что это такое? – Аквинт продемонстрировал им инструмент, приобретенный на рынке.

– Похоже на меллиглос, – пожал плечами Део.

– Он и есть, – подтвердил Аквинт. – Умеете играть на нем?

Радстак молча разглядывала инструмент, зато ее товарищ откликнулся.

– Наш придворный учитель… э-э, короче, я когда-то учился.

– Ну, тогда держи.

И Аквинт протянул меллиглос мужчине, который взял его, проверил, подтянул несколько струн и удовлетворенно кивнул.

– Итак, – произнес Аквинт, сдерживая нетерпение, – покажи, на что ты способен.

Део уселся, пристроил инструмент поудобнее и стал подбирать какую-то песенку. Сначала он играл неуверенно, пару раз ошибался, но быстро исправлялся, затем разошелся и, похоже, даже стал получать удовольствие от игры. В общем-то, он показался Аквинту достаточно умелым музыкантом.

– Довольно. – Он вскинул руку. – Совсем недурно. Надо полагать, ты знаешь немало песен?

– Ну, кое-что знаю, – немного смущенно сказал Део. – А к чему эти вопросы?

– А петь умеешь? – продолжал допытываться Аквинт. Парень нахмурился и, ухмыльнувшись, покачал головой.

– Вот уж извини, – сказал он. – Сколько надо мной не бились, но так ничему и не научили. Я могу, конечно, попробовать, по это больше похоже на вой раненой собаки.

И он весьма самокритично усмехнулся. Нет, определенно этот мужчина обладал своеобразным шармом.

– Может, ты умеешь? – Аквинт обернулся к девушке.

– Умею что?

– Петь, – резко сказал Аквинт, рассердившись сам на себя. Ну конечно, станет эта женщина с внешностью опытного бойца тратить время на распевание каких-то песенок.

Ее глаза, в которых жила смертельная угроза, казались почти бесцветными. Некоторое время она сверлила ими работодателя, а затем вдруг неожиданно набрала побольше воздуха и запела:

Твое лицо при лунном свете Вдруг стало чуждым для меня. И я забыла все на свете. Лишь злобу в сердце сохраня…

От удивления у Аквинта челюсть отвалилась; Део тоже выглядел ошарашенным. Вот уж воистину – кто бы мог подумать… Голос у Радстак оказался неожиданно мягким и глубоким, к тому же неплохо поставленным. Но еще больше его поразили печаль и нежность, прозвучавшие в этих нехитрых строчках.

– Весьма… впечатляет, – выдавил он.

– Ничего себе, Радстак, – заговорил Део. – Я и понятия не имел…

– А ты и не хотел ничего знать обо мне, разве не так? – возразила она. – Тебе же было совсем неинтересно.

И снова Аквинта резанула недосказанность, существовавшая между этими двоими. Нет, определенно они были любовниками… что, впрочем, не исключало и деловых отношений.

– А теперь, – сказал он, окрыленный неожиданным успехом. – сыграй что-нибудь на меллике, а она пусть подпоет.

После короткого совещания Део и Радстак выбрали песню, которую знали оба, и приступили к исполнению. Это была одна из тех печальных баллад, которые Аквинт слышал с детства. И звучала она великолепно.

Улыбаясь, он вежливо поаплодировал.

– Замечательно.

Они тут же умолкли и озадаченно посмотрели на своего работодателя, не вполне понимая, к чему тот клонит.

– Вот что мы с вами сделаем, – заговорил Аквинт. – Вы будете изображать из себя бродячих музыкантов – станете ходить по городу, распевая песни. Наш Менестрель пользовался теми же средствами, чтобы распространять свои мятежные идеи. Подберите себе антифелькский репертуар; просто возьмите старые песни и немного измените слова. Я вот тут набросал несколько идеек. Взгляните…

И он протянул им листок с парочкой песен, которые переделал и записал, сидя за столиком в харчевне. Конечно, поэзия не самого высокого пошиба, но вполне соответствует своему назначению.

– Мне хотелось бы в этих песнях унизить и осмеять Фельк. – пояснил Аквинт. – Ну, знаете, что-нибудь бунтарское… Жители Каллаха недолюбливают оккупантов. Так вот, мы постараемся выделить тех, кто готов пойти на крайние меры, не считаясь с угрозой для других. Своими песнями мы заставим их раскрыться.

Део задумчиво слушал, похоже, оценивая идею со всех сторон.

– А фелькский гарнизон не захочет нам помешать? – спросил он.

– Дружище, ты забыл? Мы ведь Внутренняя безопасность, – хохотнул Аквинт. – В случае необходимости я могу отдать приказ арестовать самого полковника Джесила. Так что ни о чем не волнуйся.

Део и Радстак уважительно молчали.

– Опять же, вы оба – достаточно сообразительные ребята, – продолжал Аквинт. – Во всяком случае, вам хватило ума, чтобы сбежать с поля боя. Так вот, в этом деле я рассчитываю на вашу хитрость и сообразительность. Вы будете изображать из себя парочку… мятежных бардов. Надеюсь, Рассеченный Круг выйдет на вас. В конце концов, кто не любит хорошую песню?

– Мне по-прежнему следует симулировать хромоту? – спросила Радстак. – Я тут практиковалась, могу показать…

И она сделала несколько неуклюжих шагов. Вполне убедительно.

– А мне разговаривать, как дурачок? – присоединился Део, растягивая слова и пуская слюни.

– Да, – ответил Аквинт. – Вы же не профессиональные певцы. А подчас бывает, что убогие духом проявляют таланты в самых неожиданных областях – например, музыке. И ты, Радстак, продолжай хромать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь заподозрил вас в сотрудничестве с фелькской властью, а эта уловка помо жет отвести глаза. Ну, во всяком случае, сейчас сосредоточьтесь на подборе соответствующего репертуара. Ясно?