Варвар 2. Исступление

Марат сжимал мои груди, грубовато сминал их и входил сзади поршнем. Громкие шлепки его паха о мои ягодицы учащались, а меня снова накрывал страх. Только бы с ребёночком ничего не случилось. Только бы не навредить.

Кончить так и не смогла. Просто упёрлась лбом в стену, не в силах скинуть с себя напряжение, что придавило валуном.

Марат шумно выдохнул, кончая в меня и, притянув к себе, прижал к взмокшей груди.

– Аж яйца сводит с тобой. Белоснежка-а-а… Ты даже не представляешь, насколько охуенно тебя трахать, - прорычал, уткнувшись в мои волосы, и замер, по-видимому, отдыхая.

– Я беременна, Марат.

Я сказала это. Сказала!

Он отпустил меня. Убрал руки медленно, плавно. Аккуратно даже. Но я дёрнулась, словно от удара.

Зачем я открыла рот? Зачем?! Глупая…

И повернуться нет сил. Просто стояла и дрожала, как осиновый листочек, не в силах посмотреть в его глаза. Кажется, не дышала даже. Лишь пот по спине градом катится.

Марат не уходит, ничего не говорил, даже не шевелился. И от этого сделалось ещё страшнее. Ужас проник в каждую клеточку тела, и силы резко меня покинули. Даже не сбежать. Да и куда сбежишь от Варвара? А в том, что за моей спиной сейчас стоял именно он, не было никаких сомнений.

Его неимоверно тяжелая, горячая рука ложится на моё плечо, пальцы сжимаются, впиваясь в кожу. Медленно, но уверенно поворачивает меня к себе, и рука скользит вдоль шеи, зарывается во влажные от пота волосы.

– Ты пошутила сейчас?

Нет, не пошутила. И он видит это по моим глазам.

– Марат…

– Ты же говорила, что не можешь иметь детей, - склонился ко мне так низко, что я ощутила на своих губах его дыхание. Голос спокоен, но там, в глубине души, уже пробуждается ярость. Я это чувствую.

– Я так думала, - глядя на него, пытаясь прочесть мысли по выражению лица, но оно нечитабельное. Словно из самого твёрдого камня высечено. Только в глазах горит чёрное пламя.
– Но…

– Думала, значит?

– Да… Я была уверена. Мне сказали врачи, - свой голос не узнаю совершенно. Словно вместо меня говорит кто-то другой.

– Вот как? А что сейчас врачи говорят?
– пальцы в волосах замерли, надавили на затылок, приближая меня к Марату. Я сама не заметила, как начала пятиться назад.

– Говорят… - опустила взгляд на его грудь. Она вздрагивала от сильных ударов сердца. Казалось, я даже слышу их.
– Говорят, что так бывает. С мужем у нас была несовместимость, а смена партнёра поспособствовала…

– Где снимки?

– Что?
– Снимки… Ах, да. Снимки.

– Снимки. Ты ведь была у врача? Я хочу видеть ребёнка, - заметно невооружённым взглядом, что он еле сдерживается. Надеялась, это не порыв свернуть мне шею.

Но если быть честной, как долго я смогла бы скрывать свою беременность? И удалось ли бы мне сбежать? Он должен был узнать. Это неизбежно.

– В сумке.

– Давай сюда, - резко убрал руку, и я почувствовала неприятный холод в затылке.

Застегнул штаны, поправил рубашку. При этом не прекратил буравить меня тяжёлым взглядом.

– Сумка там… В гостиной. Можно я схожу за ней?

Сейчас мне казалось благоразумным - не злить его ещё больше. Не вывести из себя каким-нибудь неосторожным движением. Это как в клетке со зверем. Ты видишь его, чувствуешь его ярость и понимаешь, что одна ошибка может стоить жизни. Ещё полчаса назад я была уверена, что он не причинит мне вреда, а теперь тонула в чёрной пустоте его глаз и безумно боялась её.

– Я сам схожу. Сядь, - минуя меня, пошёл к двери. Резко распахнув её, буквально вылетел из комнаты, словно ему здесь нечем стало дышать. Точно такое же чувство испытывала и я.

Внизу всё вибрировало от жёсткого секса, и я вдруг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожащие колени. Вспышка, за ней ещё одна, и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.

– Нет… Только не это… Пожалуйста, нет!
– шептала в пустоту, прижимая вспотевшие ладони к животу и тихо выла от осознания, что я теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого.

Я падала на пол безумно долго. Так, словно летела в бездну. Бездну глаз Варвара.

***

Отыскав сумку Снежаны, открыл её, бездумно уставился на содержимое. Помады, кошелёк, детские игрушки, какие-то нитки. Полная сумка всякой бесполезной хуйни.

В глаза бросилась погремушка для младенцев и где-то в грудине провернули кол. Начался жёсткий откат. И осознание.

Марат верил ей. Знал, что лгать о беременности ей нет резона. Вопрос: врала ли она раньше? Судя по записям в её медицинской карте, Снежана действительно длительное время пила гормональные препараты, и ей поставили диагноз «первичное бесплодие». Что оно такое Марат не знал и особо на этом не заострял своё внимание. Тогда и мысли не было, что в один прекрасный день он решит жениться на ней.

Вздохнув, перевернул содержимое сумки на стол, взял белый конверт, повертел его пальцами. Рука дрогнула.

Нет. Он не готов. Ни хрена не готов! И никогда не будет.

Перед глазами возник тот день, когда он забирал из роддома бледную, слабую Залину с маленьким свёртком в руках. Мелкий пошёл в отца, жена еле выносила его. Марат мечтал о том, как вырастит настоящего мужчину. Даст ему то, что не получил от своего отца. Даст ему всё. Впервые взяв на руки сына, он понял, что жизнь не будет прежней. Захотелось дышать полной грудью и орать на весь мир, что он отец.

И тут же триггером в сознание впилась страшная картина, что до сих пор мучила его в кошмарах.

Сын в саду. Огромные ледяные капли дождя размывают его кровь, забирая с собой в землю. И даже птицы не поют. Мрак и безысходность, поглощающие его душу, возрождающие зверя.

Взревев, опустил кулак на стол и тот разлетелся пополам. Схватившись за голову, заорал, пнул стул, запустив его в стену.

– Я не готов. Не готов. Не готов, - упёрся кулаками в стену, прислонился к ней лбом.
– Твою мать. Я не готов!

Дёрнулся, когда за штанину его схватила маленькая рука.

– Ты чего не спишь?
– строго зыркнул на пацана, а тот, упираясь ногами, пытался его куда-то тащить.
– Чего?

– Мама… - прошептал мелкий, указывая пальцем в сторону спальни Снежаны.

ГЛАВА 11

– Ему нужен врач! Вызовите врача!
– пошатываясь, словно пьяный, он нёс бездыханного сына на руках, а перед ним расступалась толпа.

Марат не узнавал этих людей, хотя долгие годы они работали на него. Сейчас все были безликими. Он видел только бледное лицо своего сына, и из глотки рвался беспомощный хрип. Агония - вот что испытывал Марат. Чёрная ледяная лава пронеслась по венам и застыла там, как смола.