Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови
Шрифт:
– Смотрите-ка – эти словенские тюфяки не спят! Чего встали – пропустите!
Палач Ашир! Тот самый, которого единственного разрешено пропустить к пленницам. Вот только не хочется совсем…
– Эй, просыпайтесь! – ударом ноги распахнув дверь, закричал палач. – Дайте-ка мне головню, парни, темно, как в заднице! Ты и ты… – доносилось из хаты, куда гунн вошел, вооружившись горящей головней. – Нет, не ты, только вы две. Одевайтесь – наш великий вождь в милости своей приглашает вас на пир.
– А ее почему не зовут?
– Говорят, она недостойна сидеть за столом с приличными людьми. А
Неприятный был тип этот палач. Все так же хохоча и глумливо подмигивая, он увел двух девок, и те шли с ним охотно. Неужели поверили обещаниям, дуры?
Впрочем, кто его знает? Может, он не сильно и обманул. Сегодня – наложницы, завтра – законные жены, послезавтра – обеспеченные молодые вдовы. И так ведь бывает, дай бог, и этим повезет…
Ага! Вот уже и визг раздался – видать, «женихи» времени даром не теряют.
– А понравилась им моя песня, – смущенно улыбнулся Тужир.
– Само собой! Если еще попросят – не отказывайся. А сейчас разбудим Истра, да ложись спать.
– А ты?
– Посижу еще… Истр! Вставай, брате, солнце уже высоко.
– Какое еще солнце? – не понял спросонья юноша.
– Шучу я. Где уж тут солнце…
– Ох, чем это пахнет? Там не мясо у вас пригорело?
– Откуда мясо?
– Миусс обещался на огонек заглянуть.
– Ага, на огонек… Отпустили его, как же!
– А он и спрашивать никого не станет, куда захочет, там и будет, такой уж парень.
– Ладно. Слышь, Истр, ты, если что свисти…
– Зачем?
– Я тут пройдусь… недолго.
Как бы так сделать, чтобы братья не видели, как он заходит в избу? Тужир, слава богу, спит уже, утомился, певун. А вот второй…
– Где у них тут отхожее место?
– На углу через два квартала… – ответил обрадованный Родион. – Тьфу… во-он у плетня, за хлевом.
– Птичник это, а не хлев.
– Ну, значит, за птичником. Так мы договорились? Если что – свистнешь?
– Да свистну, свистну. Ты только не очень долго, брат.
Поспешно пробравшись по узкой тропке между высокими сугробами, Родион осторожно нажал на дверь.
– Кто здесь? – послышался изнутри девичий голос.
– Я, Радомир.
– Рад?! – Девушка шагнула в сени и подняла лучину, освещая лицо незваного гостя. – Господи Иисусе… Я знала, знала что мы встретимся. Господи… милый…
Никто еще целовал Родиона так горячо и нежно, куда там Катерине или Вальке. Да разве он мог хотя бы вспоминать о других, когда в его объятиях была эта трепетная дева, прекрасная, как тысячи солнц, с губами жаркими как пламя, с темно-голубыми, словно бушующее море, очами… А эти брови, как спинка соболя? А ресницы, длинные и пушистые, а эти локоны, словно расплавленное белое золото, а шелковистая кожа?
Руки юноши скользнули по ее плечам… ах, эта кожа…
Хильда, чуть застонав, неожиданно отстранилась:
– Да, да, Радомир, милый… Я желала бы стать твоей прямо здесь и сейчас, в этой мерзкой хижине, но увы, девственность – ныне моя единственная защита и надежда. Конечно, кроме тебя – ведь ты меня не оставишь?
– Нет! Нет,
никогда! Клянусь всеми богами.Их губы снова слились в поцелуе, и юноша очень надеялся, что он не станет для них последним.
Но времени уже не было – снаружи раздавался свист. Истр заливался, будто Соловей-разбойник, и Родион едва успел покинуть избу, как почти нос к носу столкнулся с готом Эрмольдом. С тем было еще трое, все незнакомые. Похожий на рок-звезду Фротберт не пришел – понятное дело, слишком мало они с Эрмольдом друг друга любят, чтобы разгуливать вместе.
– Куда? – Радомир загородил готам дорогу, положив руку на меч.
– Твое какое дело, пес? – Эрмольд произнес это намеренно громко, чтобы как можно больше людей услышали оскорбление. – Ой, а это кто здесь спит? Не тот ли трус, что удрал от нас этим летом? Все вы, анты – трусы!
Парни-словены схватились за копья – ясно было, что стычки не избежать. А вожак молодых готов именно на это и рассчитывал. Проснувшийся Истр первым делом подкинул дровишек в костер, и при свете пламени Родион заметил, как Эрмольд бросил в сторону избы похотливый взгляд. А ведь там сейчас только Хильда! Понятно, что задумал этот черт! Привел троих товарищей, чтобы затеяли драку с дозорными, а он тем временем…
Но не много ли шуму выйдет? У Эрмольда, как видно, тоже хватило ума это понять. Что-то крикнув своим, величественным жестом он убрал извлеченный было меч обратно в ножны.
– Потом с вами разберемся, сейчас некогда. Да и не годится тревожить ночной покой. Нас послал Ашир… за девкой!
– Да что ты говоришь? – недоверчиво ухмыльнулся Истр.
– Ты мне не веришь! – возмутился предводитель молодых готов. – Вы все слышали?
– А что ты на них оглядываешься-то? – вмешался Радомир, не желая видеть, как Эрмольд вызовет на бой Истра, который не имел бы никаких шансов против него выстоять. – Что пристал к отроку, свинья ты подлая?
– Кого ты назвал свиньей?
– К тому же ты еще и глухой! – Родион вытащил скрамасакс. – Давай решим меж собой, как подобает мужчинам!
– С тобой? Прекрасно! – Эрмольд выхватил меч и бросился в драку.
Первым же ударом гот едва не выбил у Радомира меч; клинки скрестились, высекая искры. И тут Родион с ужасом обнаружил, что совсем не умеет сражаться! Все чудом полученное мастерство разом исчезло, он не знал даже, как парировать удар или делать выпад. Все произошло в точности как со знанием языков – чем дальше от родного болота, тем меньше умений. Но делать-то что? Биться, что же еще? Назвался груздем, теперь хоть как рыба об лед!
Раз уж умение его покинуло, Родион решил понадеяться на свою выносливость и ринулся в атаку. Лучшая защита – это нападение! Однако соперник вынослив был не менее, а к тому же Родионовой дерзости мог противопоставить выучку и опыт. Первый натиск он отразил с осторожностью, но вот тонкие губы изогнулись в улыбке, и Родиону стало ясно, что его враг все понял! Во взгляде Эрмольда отразилось торжество, движения стали небрежными – он уже не бился по-настоящему, а лишь играл с неумелым соперником, будто кошка с мышью. То нанесет удар, то отпрыгнет, лениво отобьет выпад, пойдет по кругу. Выжидает подходящий момент, чтобы унизить, растоптать.