Варвара начинает и побеждает

– Нет больше Аль-Джамиля, есть только брат Самоцвет, - покачал тот головой, впрочем, поклонившись эмиру со всем уважением.

Но Самоцвет в принципе со всеми говорил вежливо. Даже с врагами и дураками.

– И отчего же так стало? Не припомню ничего, чем бы мог обидеть или унизить тебя.

– Звёздные Дожди не нарушают клятв и не кормят предателей, а если вдруг так – то или они уже не Звёздные Дожди, или следует уйти к тем, кто держит своё слово, - ответил Самоцвет, глядя в упор на родителя.

О да, они очень похожи. Невероятно похожи. Не столько лицом, сколько повадками. Наверное, в юности эмир тоже был хмурым харизматичным красавцем?

– Я не нарушал клятв, - покачал головой эмир. – А если и доверился не тем, кому следовало, то и заплатил за это сполна. Увы, не всегда мы принимаем правильные решения, но если просто человек отвечает только за себя и свой род, то правитель отвечает за всех, кто живёт под его рукой. И ошибка его отдаётся всем, кто с ним. Я ошибался, и теперь остался один, словно дерево в пустыне, нечему питать мои корни, не зацветут уже мои ветви.

– Что же мои братья? Неужели они не поддержали отца своего и господина? – Самоцвет по-прежнему оставался невозмутим.

– Поддержал один лишь Аль-Басим, он и погиб первым, когда поднялся мятеж.

– Что? Мятеж в Аль-Черали? – глаза Самоцвета сверкнули не хуже камней в его перстнях в иные моменты.

– Увы, - эмир тоже умел быть невозмутимым. – И если бы не помощь братьев Отвилей, то я бы не сохранил жизнь и власть.

Вот теперь я увидела изумлённого Самоцвета: на лице его не дрогнул ни один мускул, только глаза расширились, и стали, казалось, ещё чернее.

– Кто посмел выступить против законной власти?

– Аль-Махран, правая рука Аль-Анвара.

– Советник и один из придворных магов? – изумился Самоцвет. – И что ему было нужно?

– Власть для твоего брата Аль-Аскара.

– А что Аль-Аскар? – Самоцвет смотрел сурово.

– Защищал свои мечты до последнего.

– Он попытался убить вашего отца, - Годфруа легко поклонился в сторону эмира, - но наш Руджеро убил его раньше. И вправду выходит так, братец Самоцвет, что ты остался единственным наследником Аль-Черали. Можешь вообразить, что там случится в случае безвластия? Зная о том, что среди Звёздных Дождей, случись что, каждый сам себе эмир и маг?

– Я дал клятву мастеру Кракену, - пожал плечами Самоцвет.

– И каков срок той клятвы? – поинтересовался король.

Самоцвет замолчал. Интересно, почему? Кто-то, кажется, Скорпион, засопел сзади.

– Срок вышел год назад, - пришлось признаться правдивому Самоцвету.

– Кто мешает тебе отправиться в Аль-Черали и вникнуть в то, что там происходит, и в то, что нужно знать для успешного правления? – спросил король.

– Может, дать человеку подумать? – встряла я. – Он вообще-то не ожидал, что нужно будет давать ответ на такой непростой вопрос уже сегодня.

– Верно, - согласился король. – Но поразмыслить можно и сейчас.

Так, кажется, мы вот прямо тут и останемся беседовать обо всём на свете.

– Уважаемые союзники, - вклинилась я. – Быть может, мы пройдём во внутренний двор? Там прохладно, и можно вести беседу. Здесь же мы привлекаем слишком много досужего внимания. Понимаете ли, здешние обитатели давно не видели столь знаменитых и представительных гостей, им всё любопытно. А там я велю нас не тревожить.

22. Тяжкая доля властелина

Оба Дождя, оба Отвиля и Рысь проследовали за мной, и я запечатала выход от подслушивания. Пригласила сесть на лавки или бортики бассейна – как будет угодно, и оглядела всех.

– Предлагаю следующее. Нам нужно обменяться сведениями – так? Потому что без этого не понять, что происходит. Мой король, - поклонилась я Годфруа, - и вы, уважаемый, – поклон эмиру, - наверное, кто-то из вас расскажет, что случилось в Аль-Черали и чем окончилось противостояние?

Они не стали спорить и рассказали – по очереди.

Сначала говорил король – о том, как стояли под стенами, как разгадывали загадки и играли в шахматы. А после того, как Годфруа сам и при помощи брата выиграл все шахматные партии, разгадал все загадки и вышел победителем в оружном и магическом поединке против выставленных Дождей, эмир вышел к нему из города и подтвердил присягу. Это дело отметили, как подобает, а ночью из города повалили сторонники среднего из сыновей эмира и мага Аль-Махрана, и была битва. Под стенами и в самом городе. Оттого-то Лео и не слышал зова – потому что бился, а потом ещё и пребывал без сознания.

– А сейчас? – встревожилась я.

– Всё в порядке, прекраснейшая, - улыбнулся он.

– И… где тот Аль-Махран?

– Увы, сбежал. Ничего, найдётся, - отмахнулся Годфруа.

Диво дивное, конечно.

– Скажите, неужели эти… поединки и загадки почитаются приличным и законным способом решения столь серьёзного вопроса? – позволила себе изумление я.

– Конечно, - отозвался эмир. – Давний, как сама земля. Более того, ваш прадед утратил Сирру Подгорную именно так.

– Проиграл? – не поверила я. – А мне сказали – обменял на чашку.

– На какую ещё чашку? – не поверил эмир.

– Такую, зелёную, - эх, нет у меня моего походного пояса, а только пафосный и вычурный!

Вот оно, неудобство!

Впрочем, я ж не обязана бегать куда-либо своими ногами? Я вышла в главный зал, велела найти Джемму, а ту попросила сходить наверх ко мне и принести поясную суму. Она обернулась быстро, и я продемонстрировала предмет почтенному собранию.

– Вы позволите? – эмир протянул руку к чашке.

– Да, - кивнула я.

Если дух не обманул – он слушается только меня. А если обманул – то пусть эмир сам с ним и договаривается, то ещё удовольствие. А я возьму попкорна, тьфу, его ж теперь нет, ну чего-нибудь возьму, и понаблюдаю.

Но эмир взял чашу, а в его руках она достигла своих настоящих размеров, осмотрел внимательно и вернул мне.

– Очень любопытно, - сказал он. – Я не знал о том, куда Творец занёс этот предмет, и кто тому поспособствовал. Заточённый в нём дух когда-то принадлежал великому магу, сильному и могучему, но трусливому. Он был готов колдовать только из безопасного места и не пришёл на помощь побратиму, хотя поклялся в том. За что и был помещён в эту чашу, когда пришло его время.

– Так. Чашу обменяли на Сирру Подгорную? Или Сирру Подгорную выиграли в шахматы? – я чего-то не понимала. – Или чашу выдали в довесок к шахматам?