Варвары

Глаза Вилимира налились кровью, рука нашарила рукоять ножа… Он даже на миг дар речи утратил…

А Агилмунд спокойно развивал тему:

— Мы-то знаем, Вилимир, что мирный вождь Стайна — не скамар. И вряд ли тебе кто поверит, Вилимир, когда ты кричишь, что Стайна — скамар. Но все же лучше бы…

Тут Агилмунд умолк, и меч его будто сам выпрыгнул из ножен в руку. Потому что Вилимир бросился на обидчика с кинжалом в руке.

— Держите его!!! — гаркнул Стайна, и двое дружинников успели перехватить разъяренного Вилимира на полпути.

Впрочем, возможно «по дороге» Вилимир и сам одумался, сообразил: набрасываться с ножом на полностью экипированного дружинника в «тяжелом» вооружении — чистое самоубийство.

Вилимира усадили на скамью, а Агилмунд, очень довольный, спрятал меч.

— Ну скажи, Стайна, разве Вилимир — не вутья? — спросил он. — Взял да и набросился на человека, который всего лишь повторил его слова: «Стайна — скамар». — Последнее Агилмунд выговорил с особым смаком. В толпе захихикали.

«Похоже, кличка приклеится», — злорадно подумал Коршунов.

Стайна обжег сына Фретилы столь яростным взглядом, что, будь мирный вождь пирокинетиком, Агилмунд вспыхнул бы факелом.

— Нет, Вилимир — не вутья, — сухо произнес Стайна. — Ты взбесил его своими насмешками.

— Ты говоришь о том, что я повторял его слова «Стайна — скамар?» — невинно поинтересовался Агилмунд.

Теперь засмеялось уже человек десять, не меньше.

— Оставим Вилимира, — отрезал мирный вождь. — Сказанное им не имеет значения. Мы говорим об Аласейе.

— Хорошо, — согласился Агилмунд. — Оставим Вилимира. Это очень хорошо, что рядом оказались твои дружинники, Стайна. А то мне пришлось бы убить Вилимира. Причем из-за не имеющих значения слов «Стайна — скамар».

Народ веселился вовсю.

— Ты! — взревел Вилимир.

— Молчи! — гаркнул Стайна. — Ни слова, Вилимир!

— Правильно, — поддержал Агилмунд. — А то еще начнет опять кричать: «Стайна — скамар»… — Половина толпы уже стонала от хохота. Даже собственные дружинники Стайны с трудом сдерживали улыбки. — …И, знаешь, Стайна, я уже не стану с ним спорить. Ну скамар и скамар. От скамара тоже польза бывает. Споет там на пиру или спляшет. Конечно, Вилимир — твой друг и ему лучше думать, что говорит… Но он так вспыльчив. А я не хочу платить за него верегельд.

Стайна спокойно выслушал (железное терпение у мужика), подождал, пока толпа отсмеялась, а потом сказал:

— Вилимир, возможно, не сдержан, но он не напал на тебя сзади, без причины, как это сделал Аласейа.

— Не верю, — покачал головой Агилмунд. — Скажи мне, родич Аласейа, почему ты напал на Алзиса?

Прежде чем Коршунов сумел сформулировать подходящий ответ, раздался пронзительный голос Рагнасвинты:

— Потому что этот дурак Алзис схватил меня!

Внезапно над площадью повисла тишина. Алексей сообразил, что большинство присутствующих понятия не имеют о поведении Алзиса. А Коршунов-то полагал, что это всем известно…

— Я ему говорю, — звонко зачастила Рагнасвинта, — не трогай меня. Отпусти! Мой муж Аласейа убьет тебя! А он…

Тут кто-то из родичей изловчился и заткнул ей рот, пока она не успела сказать лишнего, а в напряженной тишине Агилмунд четко, раздельно произнес:

— Скажи мне, родич мой Аласейа, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ УБИЛ АЛЗИСА?

— Его защитили дружинники Стайны, — честно ответил Коршунов.

— Г-р-рм! — откашлялся Одохар.

Пришло его время вмешаться.

— Верно ли, Стайна, что твои дружинники вступились за Алзиса, схватившего квено Рагнасвинту? — недобрым голосом осведомился Одохар. — Что говорит закон о том, кто покушается на чужую женщину?

— Повинен смерти! — ответил Стайна. — Но я не видел, что Алзис хватал квено Рагнасвинту. Я видел, как Алзис разговаривал с квено Рагнасвинтой, а это законом не возбраняется.

— Кто станет слушать женщину? — подал голос второй «присяжный». — Только дурак.

— Есть ли свидетели того, что Алзис схватил квено Рагнасвинту? — громогласно поинтересовался Стайна.

Свидетелей не нашлось. Коршунов мог поклясться, что кое-кто из Стайновых дружинников видел, как обстояло дело, но решил держать язык за зубами.

— Никто не видел, — удовлетворенно констатировал Стайна.

Но тут снова подал голос Одохар.

— А видел ли кто, что Алзис не хватал квено Рагнасвинту? — спросил рикс. — Кто видел это и готов подтвердить перед богами? — кивок на двурылого истукана.

Таких тоже не нашлось.

— Что говорит закон? — поинтересовался Одохар.

— Закон говорит: за выбитый зуб следует выплатить верегельд в размере… — начал Стайна, но Одохар перебил.

— Я не говорю о зубе, — заявил рикс. — Я говорю о покушении на чужую женщину. А за это не верегельд следует, а смерть. Что скажет хранитель Закона?

«Оба они с удовольствием порвали бы друг другу глотки, — подумал Коршунов. — Но вынуждены соблюдать правила игры. Политика, блин».

— Покушения не было, — возразил Стайна. — Никто не утверждает этого, кроме виновного перед судом и его жены.

— Но никто не утверждает и обратного, — заметил Одохар. — Что говорит закон?

— Алзис, — обратился Стайна к «истцу», уже наверняка жалеющему о том, что ввязался в это разбирательство. — Хватал ли ты квено Рагнасвинту?

— Не хватал я ее, — буркнул Алзис. — Ну, может, дотронулся… Случайно.

— А знал ли ты, что квено Рагнасвинта — квено Аласейи?

— Знал. Только прежде того Фретила мне ее обещал, — еще более мрачно проворчал Алзис.

«Так, — подумал Коршунов. — А я-то думал, чего это паренек на меня волком глядит?»

— Врешь, щенок! — закричал Фретила. — Не обещал я тебе Рагнасвинту!

— Тихо! — тоже повысил голос Стайна. — Не о том речь. Значит, ты не хватал квено Рагнасвинту?

— Нет, — глядя в землю буркнул Алзис.

«Ничья, — подумал Коршунов. — Пат».

Но он ошибался. Здешний закон предусматривал и такую ситуацию.

— Есть кто-то, оспаривающий слова Алзиса? — провозгласил Стайна.

— Я! — немедленно заявил Коршунов.

Агилмунд дернул его за руку: «Молчи!»

Стайна не успел отреагировать, как вперед шагнул Ахвизра.

— Я оспариваю, — с ленцой проговорил дружинник. — Ты врешь, Алзис, собачий сын.

Он вразвалочку приблизился к истукану, порылся в поясном мешочке, нашарил кусочек серебра и вложил в один из «ртов». Потом повернулся к Алзису, ухмыльнулся.