Васек Трубачев и его товарищи. Книга 3 (с иллюстрациями Фитингрофа)

Старик Мироныч закивал головой и, привстав, попросил слова. Младший тоже привстал, но слова не попросил и, ощупав ящик, уселся на нем поудобнее.

— Я, ребята, так вам скажу: работа, конечно, еще есть. Нам от работы не бегать, и ей за нами не гоняться! Без отделки комната не будет комнатой, а без парт и класс не будет классом. Верно я говорю? — Дедушка Мироныч подмигнул ребятам, сгреб в правую руку седую бороду и лукавым, смеющимся глазом указал на Елену Александровну: — Печник у нас есть. Да… Ну, вот как бы ни было, а печи будут. Как вы скажете, печи будут, ась? — хитро спросил старик.

Ребята с веселым любопытством смотрели на Елену Александровну.

— Печи будут, — спокойно сказала она, закидывая за спину тонкие руки и без улыбки глядя на Мироныча.

— Ну вот! Заявка, значит, сделана! — заторопился старик. — Теперь еще вопрос, чтобы уточнить, значит, официально. Вот наш товарищ кровельщик имеет также квалификацию маляра. Верно я говорю? — обратился он к кровельщику. — Он, конечно, свою заявку вам тоже сделает официально.

Кровельщик, широкоплечий, черноглазый, с небольшой лысинкой, прикрытой зачесом, деловито сказал:

— За мной дело не станет. Как Леонид Тимофеевич скажет, так и сделаю. Где под шелк, где под мрамор. Можно с отделкой под бронзу. Одним словом, классы и зал, например, имеют между собой разницу в отделке. Это факт. Давайте точный план, а я свое дело знаю.

— Ну вот, опять же квалификация. Значит, дело наше верное, — закивал головой Мироныч.

— Ну и садись, коли верное, — мрачно сказал Мироныч-младший, со скрипом ворочаясь на своем ящике. — Время лишней болтовни не любит. Садись, говорю.

Мироныч-старший с неохотой полез за стол.

— Ну вот, все силы руководящие у нас, так сказать, выяснены. Остается прикрепить к каждому участку работы помощников, — сказал Леонид Тимофеевич. — Некоторые работы, как, например, ограда, могут быть сделаны вами почти самостоятельно. Распределение вашего рабочего времени и организацию бригад мы попросим Елену Александровну взять на себя.

Елена Александровна встала, придвинула к себе списки.

— Ребята, я просмотрела списки. Хотя в каждом классе пока очень мало учеников — многие еще не приехали, а многие, особенно старшие классы, работают сейчас в колхозах, но к началу учебного года школа пополнится. Сейчас же в основном некоторые классы уже сформированы. Значит, ребята, в этих классах должны быть организованы пионерские отряды.

Радостный шум вырвался из рядов школьников. Елена Александровна подняла руку и спокойно продолжала:

— Если есть отряд, значит, должен быть в нем и председатель совета отряда. Может быть, пока мы укомплектуемся окончательно, то есть до начала учебного года, председателями советов отрядов останутся прежние ребята, которые были выбраны раньше, в старой школе. А там, где их нет, вам придется временно избрать себе председателя. А так как у нас сейчас идет горячая работа, то каждый отряд будет представлять собой рабочую бригаду, а председатель совета отряда — бригадир. Согласны?

— Согласны! Согласны!

Ребята оживились. Они сразу почувствовали, что снова возрождается их школьная пионерская организация, что они спаяны в отряд, что они уже настоящие школьники. И, кроме того, они, как взрослые, представляют собой рабочие бригады.

— Начнем со старших классов. Всем понятно, что наиболее ответственные участки работы будут поручаться старшим… — начала опять Елена Александровна.

— Понятно! Понятно! — зашумели школьники.

Но чья-то рука вдруг поднялась вверх и неподвижно застыла в воздухе.

Елена Александровна наклонилась вперед:

— Кому непонятно?

Из толпы выдвинулся Тишин.

— Некоторым непонятно, почему смешали вместе два класса, — сказал он, глядя исподлобья на Елену Александровну прищуренными дерзкими глазами.

— Как это — смешали два класса? Какие классы? — перебирая в руках списки, спросила Елена Александровна. Школьники притихли и с любопытством слушали.

— А так, смешали! — наклонив набок голову, насмешливо сказал Тишин. — Пятый и шестой смешали.

Мазин быстро толкнул Трубачева. Васек насторожился. Леня Белкин взволнованно зашептал что-то ребятам. Девочки переглянулись.

— Здешний ученик Леня Белкин, составляя список, забыл, что, например, Трубачев и еще несколько ребят, а с ними и две девочки — второгодники.

— Что — второгодники? Трубачев — второгодник? Он врет.

— Тишин врет!

— Ишь ты, новенький, а смотри как себя проявляет!

— Не слушайте его!

Ребята задвигались, возмущенно зашумели, зашикали.

Леонид Тимофеевич поднялся с мести:

— Это что такое? Здесь идет собрание, напоминаю вам. Кто не умеет себя вести и не уважает свой рабочий коллектив, пусть выйдет отсюда и поищет себе другое место!

Наступила полная тишина. Леонид Тимофеевич сел.

— Продолжайте, Елена Александровна!

— Трубачев, подойди, пожалуйста, сюда! — вызвала Елена Александровна.

Ребята расступились, давая дорогу. Васек держался спокойно, но сердце у него сильно билось.

— Первого сентября мы придем в шестой класс. Мы проходим программу пятого класса дома. Вот почему Белкин включил нас в список шестого класса, — громко сказал он.

В толпе раздался злорадный хохоток Петрусина и насмешливый голос Кудрявцева:

— Почему бы не в седьмой, скажите пожалуйста?

Елена Александровна нетерпеливо пожала плечами и снова обратилась к Трубачеву:

— Так как же, по-твоему, будет справедливо — оставить вас на время стройки в списках шестого класса или перевести в пятый?

— Нам все равно где работать, и спорить из-за этого я не буду, — скрепя сердце сказал Васек.

— А мы будем!

— Мы все будем спорить! — раздались из толпы школьников взволнованные голоса.

— Трубачев наш! — кричал Леня Белкин. — И мы его в пятый класс не отдадим!

— Трубачев всегда был у нас председателем совета отряда, а сейчас он будет бригадиром нашей бригады. Поднимите руки, ребята, кто за? — вскакивая на ящик, громко заявил Коля Чернышев.

Ребята бывшего четвертого класса «Б», толкаясь, протиснулись вперед, подняли руки.

— Мы все за Трубачева! — выкрикнула Надя Глушкова. — И мы за всех наших ребят — за Нюру Синицыну, за Лиду Зорину, за Петю Русакова…