Ваш ход

– Ладно, оставим это, - пленник громко погремел кандалами, глядя на них с отвращением.
– Так каким же способом меня будут лишать жизни?

– О, тебя просто публично удавят, - информировал его собеседник, странно облизываясь.
– Правосудие, знаешь, должно совершаться на глазах народа. Превосходный дисциплинирующий эффект, - он опять облизнулся, - и бесподобное зрелище.

– Охотно верю.

– Тебя поставят на колени спиной к столбу, руки и ноги свяжут. В столбе есть такая дырочка, в нее пропущен шнурок, его наденут тебе на шею. А с обратной стороны под шнурок просунута палка, ее крутит палач и затягивает петлю. Быстро или медленно, это уж какое у него будет настроение.

– По-видимому, мастер своего дела продляет агонию, затягивая и ослабляя удавку несколько раз?
– высказал предположение Тейлор.

– Нет-нет, это запрещено, - заверил его тюремщик.
– Только не во время смертной казни. На допросах - пожалуйста, а так нельзя. Мы же порядочные люди, не звери какие-нибудь.

– Да, это утешает.

– Не волнуйся, с тобой покончат быстро и эффектно. Я повидал много казней, и все они были совершены в лучших традициях. Ну знаешь, когда тело трепыхается, глаза вылезают из орбит, язык вываливаться и чернеет. Тебе совершенно не о чем беспокоиться.

– Я так и понял, - сухо заметил Тейлор.
– В конце концов, мне нечего терять, кроме собственного дыхания. И когда состоится церемония?

– О, сразу же после окончания игры.

– Игры? В первый раз слышу!

– Ну, по традиции приговоренный должен сыграть последнюю игру с искусным игроком. Казнят после того, как он закончит партию.

– Победой или поражением?

– Какая разница?

– Не понимаю, - нахмурился Тейлор.

– Конечно, ты же чужак. Но согласись, что приговоренный к смерти имеет право, даже привилегию бороться за то, чтобы оттянуть последнюю минуту.

– Довольно бессмысленная борьба, если подумать.

– Не скажи! Каждая минута драгоценна для смертника, - он с энтузиазмом потер руки.
– Клянусь, от этих матчей просто захватывает дух!

– Да?

– Видишь ли, преступник не может играть в привычной манере. Во-первых, он постоянно думает о казни, а у его противника такой проблемы нет. Во-вторых, он не может позволить себе ни выиграть, ни проиграть и должен всячески затягивать матч. И, разумеется, он все время на пределе сил - умственных и физических.

– Понимаю. Это действительно может быть забавно.

Старший надзиратель смачно причмокнул и облизнул губы.

– Ах, сколько раз я видел, как осужденный во время игры буквально обливался холодным потом! И вот финальный ход, он теряет сознание и падает со стула, мы подхватываем его и тащим, как мешок. Когда преступник приходит в себя, он уже на коленях перед толпой, ждущей первой закрутки...

– Игра не стоит свеч, - заключил Тейлор.
– Долго продержаться не сможет никто.

– Да, как правило, матч не затягивается... Однако бывают исключения. Нескольким прожженным игрокам удавалось оттянуть финал на четыре, даже пять дней. Был у нас один профессиональный алезикер; он, понятно, выбрал алезик и ухитрился продержаться шестнадцать дней! Причем играл так хорошо, что после казни даже палач всплакнул. О видеозрителях, оставшихся без роскошного зрелища, нечего и говорить.

– А, так вы записываете эти матчи на видео?

– Еще бы! Самое популярное шоу. Граждане просто прилипают к экранам, уж поверь мне на слово.

– Хм!

Тейлор слегка задумался.

– А если звезда экрана затянет игру на год или дольше... матч прекратят?

– Ни в коем случае! Запрещено казнить преступника прежде, чем закончит последнюю игру. Если хочешь, можешь считать это древним суеверием, возведенным в ранг закона. Более того, во время матча преступника положено кормить всем, чего его душа пожелает. Правда, у большинства нет аппетита.

– В самом деле?

– О, они так нервничают, что желудок отказывается принимать пищу. Некоторых даже тошнит во время игры. Тут уж можно биться об заклад, что больше дня такой игрок не протянет.

– Вижу, вы недурно развлекаетесь.

– Не без того. Но меньше, чем хотелось бы! Плохие игроки безумно раздражают. Несколько дурацких ходов - и его тащат к столбу, а публика выражает недовольство. Но уж когда попадется преступник с сильным характером это незабываемое сражение.

– Боюсь, у меня нет шансов. Я не знаю ни одной гомбарийской игры, а вы не знаете наших.

– Всему можно научиться, к тому же выбор - за тобой. Конечно, не дозволяется играть на свежем воздухе без кандалов... Матч проводится в тюрьме, и игра, сам понимаешь, должна быть камерной. Хочешь совет?

– Валяй.

– Вечером придет чиновник узнать твой выбор, чтобы подыскать подходящего партнера. Так вот: не учись нашей игре, выбери вашу, террианскую. Выступая на собственном поле, получаешь какое-никакое преимущество.

– Совет неплох... если бы поражение означало смерть, а победа - жизнь. Но в данной ситуации...

– Я же говорил, результат не имеет значения.

– Вот именно. Что же я тогда выбираю?

– Смерть завтра утром или смерть послезавтра утром. А может быть, даже через несколько дней.

Тюремщик поднялся, вышел из камеры и, запирая решетку, пообещал:

– Я принесу пособие по настольным играм. До вечера времени еще много.

– Благодарю, - сказал узник.
– Право же, не стоит беспокоиться.

В одиночестве Уэйн Тейлор предался невеселым размышлениям. Конечно, профессия косморазведчика - из числа самых рискованных, и кому лучше знать об этом, как не самим космическим бродягам. Однако все они радостно кидались в авантюры, полагаясь на древнее изречение: мол, беда всегда случается с соседом. Что же, вот и он попал в переделку. Тейлор двумя пальцами оттянул воротник, который вдруг стал тесноват.

Когда его корабль пробил облака и попал под яростный обстрел двух самолетов, он нажал кнопку ТРЕВОГА, и передатчик начал посылать краткую, но весьма сложную последовательность цифр: координаты планеты и ее статус: ВРАЖДЕБНАЯ ТЕРРИТОРИЯ. Еще раньше, за много тысяч миль до Гомбара, Тейлор сообщил о необходимости аварийной посадки и указал те же координаты. Кнопка Т, следовательно, подтверждала предыдущий рапорт и вдобавок должна была вызвать серьезные опасения за судьбу пилота. Он прикинул: пока корабль опускался, сигнал тревоги был послан не менее сорока раз.

После посадки Тейлор включил систему самоликвидации, покинул корабль и бросился бежать. Самолеты выписывали виражи над его головой. Один из них спикировал на корабль как раз в тот момент, когда он взорвался, и разделил его участь. Второй тут же набрал высоту, но продолжал "пасти" беглеца. Судя по стремительности появления вооруженных отрядов, Тейлору крупно не повезло: он исхитрился угодить в милитаризованный район, кишмя кишащий жаждущими крови туземцами в униформе. Все же он заставил их побегать: поймали его лишь через шесть часов и на двадцатой миле, что явно не понравилось солдатам, выразившим неодобрение с помощью кулаков и крепких ботинок.