Ваш муж мертв

Это греет душу. Еще я записалась на йогу, но мне, конечно же, пришлось потихоньку предупредить инструктора, что у меня эпилепсия.

– Правда, у меня давно уже не было приступов, – добавляю я, скрестив пальцы, чтобы не сглазить.

– Не беспокойтесь, – заверяет она. – У моей племянницы то же самое. Я знаю, как действовать, если что. Это встречается чаще, чем может показаться.

Это точно.

В свободное время я прогуливаюсь по побережью. Свежий воздух дает мне безграничное ощущение свободы. Я читаю. Но только не новости.

Однако я не могу избавиться от навязчивого ощущения, что все же что-то не так. Это связано не только с тем, что Патрик так и не объявился. Я думала, его слежка за Зельдой означала, что я все еще была ему в какой-то степени небезразлична. Но, очевидно, я ошиблась.

А потом приходит коричневый конверт от моего адвоката. Я получаю его однажды утром, когда сижу у окна в эркере, выходящем на море. На горизонте качается белый парусник. Я открываю конверт, ожидая увидеть счет. Однако с изумлением обнаруживаю там нечто другое. Прочитав это, я принимаюсь за приложенное письмо. Это фотокопия. Почерк аккуратный. Ровный. Четкий.

Просьба к тому, кто это обнаружит. Пожалуйста, перешлите это письмо Вики Гаудман. Надеюсь на понимание.

Вики!

Ты, должно быть, видела меня на своем суде. Наверное, ты подумала, что я пришла тебя поддержать. Я знаю, что у тебя нет семьи, как и у меня. Мы с тобой разговаривали об этом, помнишь? Но ты имела преимущество. У тебя был сильный характер и внешность, заставлявшая мужчин оборачиваться. Ты просто не осознавала этого. Должна признаться, я тебе завидовала.

Никто не понимает, насколько тяжела работа в тюрьме, не так ли? Ответственность. Стресс. В случае чего – все шишки валятся на сотрудников. Невозможность расслабиться – помнишь, как об этом мы тоже с тобой говорили? Молодым надзирательницам еще можно было держаться более-менее свободно, но мы-то уже не могли себе это позволить. Ни с кем даже не пофлиртуешь на вечеринках. А зарплата? Жалкие крохи. И я к тому же получала меньше тебя – но ты об этом совершенно не помнила, когда была моя очередь платить за выпивку в баре. Мне пришлось искать дополнительный источник заработка.

Постепенно я начала смелеть. Помнишь, как у одного заключенного был найден мобильный? Он сказал, что это я дала ему телефон, но ты настолько мне доверяла, что не поверила ему. В результате его перевели в другую тюрьму. А наркотики у женщины из крыла С? Это тоже было моих рук дело. Но ты опять не подумала на меня. Мне требовались деньги, чтобы платить за свою привычку. Да, именно так. Я тоже принимала наркотики. Многие из нас это делали. Это был единственный способ справиться со стрессом. Но только не для тебя. О, нет. Ты была слишком правильной для этого.

Потом ты влюбилась и получила повышение на должность губернатора – о таком мне оставалось только мечтать. Конечно, я всегда знала, что ты далеко пойдешь. Именно поэтому я старалась дружить с тобой. Я надеялась, что и мне тогда что-нибудь перепадет и ты возьмешь меня с собой на другую работу, – так оно и получилось. Но вот чему я по-настоящему завидовала – так это твоим отношениям с Дэвидом. Ты возвращалась такой сияющей после дней, проведенных с ним. Такой преображенной. Я тоже хотела частичку этого счастья. Кто этот мужчина – гадала я.

Когда ты наконец нас познакомила, меня словно ударило током. Он был такой красавец. И к тому же очень умный и интересный. Я не могла поверить, когда ты попросила меня стать подружкой невесты. Такая честь! Но в то же время в душе у меня все кипело. Почему у меня не могло быть такого мужчины, как Дэвид?

Однако на самом деле меня привлекала в нем сущность «плохого парня», скрывавшаяся под его обаянием. Та сущность, которую ты никогда не замечала. Как тебе удалось заполучить такого мужчину? И вдруг я поняла. Ты была ему нужна только из-за твоего положения. Впоследствии он и сам признался мне в этом. Его работа была «сложной». На грани легального. Женившись на тюремном губернаторе, он стал бы вызывать меньше подозрений.

Он не был влюблен в тебя. Он сам мне об этом сказал. Он влюбился в меня. Я поняла это в тот момент, когда он взял меня за руку во время танца на твоей свадьбе. Я просто растаяла, почувствовав, как его большой палец поглаживает мою кожу. Когда мы уходили после танца, он положил мне руку на поясницу. Со стороны должно было показаться, что он просто ведет меня через толпу других гостей. Но я-то знала, что он сделал это со смыслом.

Он позвонил мне вскоре после вашего медового месяца. Мы начали тайком встречаться. Испытывала ли я чувство вины? Вероятно, должна была. Но я просто хотела то, что имелось у тебя. Когда ты забеременела, мне с трудом удавалось скрывать свою неприязнь.

Но наконец-то настал мой час. Дэвид был в ярости из-за того, что ты не захотела подписать те документы. «Какой смысл жениться на тюремном губернаторе, если от нее нет никакого толку? – не раз повторял он. – Если она будет и дальше так себя вести, она мне будет не нужна».

Потом он начал говорить о том, что хочет оставить тебя ради меня. Я была польщена и взволнована. Это была любовь. Я всегда успокаивала его, когда он приходил ко мне взвинченный из-за «проблем на работе». Он говорил, что я единственная, кто его понимает.

«Вики действует мне на нервы, – сказал он в одну из наших ночей, проведенных украдкой в мотеле на полдороги между тюрьмой и его лондонской квартирой. – Я думал, что беременность сделает ее более сговорчивой, но как бы не так – она стала еще сильнее помешана на своей законопослушности. Мне следовало жениться на тебе, а не на ней. Иногда мне даже хочется, чтобы она умерла».

Меня охватила дрожь – от страха и возбуждения. Тюрьма – опасное место. И все мы об этом знали. Эта опасность – как наркотик, от которого не можешь уже избавиться. Что если с тобой произошел бы несчастный случай?

Это было, конечно, неправильно. Я знаю. Но тебе принадлежал мужчина, о котором я мечтала. И ты ждала от него ребенка. Когда ты сказала, что выйдешь в тот день дежурить на прогулке вместе с надзирателями, я решила, что это мой шанс. Мне всегда казалось безумием то, что в комнате отдыха поставили бильярдный стол, но ты не хотела слушать. Помнишь? Ты сказала, что заключенным нужно как-то развлекаться в свободное время и что ты им доверяешь.

Понадобилось лишь несколько десятков фунтов, чтобы уговорить одного моего приятеля выключить в нужный момент свет. Все прочее тоже было не так уж сложно – взять в темноте бильярдный шар, сунуть его в тюремный носок и ударить тебя по голове.

Затем оставалось лишь помчаться наверх и оставить улики в камере одной из самых частых нарушительниц порядка. На Зельду Дарлинг подозрения должны были пасть в первую очередь: твоя беременность не могла не вызывать у нее зависть – после того, как у нее забрали собственного ребенка. То, что у вас случился конфликт незадолго до того «отключения электричества», было дополнительным основанием подозревать именно ее. Потом я украла тюремную цепочку для ключей из твоего ящика и сунула ее, вместе с мобильником, в твою коробку с вещами, когда ты увольнялась с работы, – я надеялась, что это создаст тебе впоследствии какие-нибудь проблемы. Я была очень зла, потому что Дэвид по-прежнему оставался с тобой. Как же я смеялась, когда через столько лет эта вещь помогла привязать тебя к убийству Тани! Судьба была на моей стороне.

Но тогда все пошло не так. Я думала, Дэвид будет доволен, когда узнает, что это я ударила тебя на лестнице. Разве он не говорил, что хочет, чтобы ты умерла? Ведь он сам подтолкнул меня к этому. Однако Дэвид отрицал это и обвинял меня в том, что я убила его сыночка. Он сказал, что мы не должны рисковать и нам придется не видеться некоторое время, пока все не уляжется. Потом он сделал то, о чем я всегда мечтала. Он оставил тебя. Вот только не ради меня, а ради Тани.

Я не могла в это поверить. Но Дэвид очень быстро понял свою ошибку. Вскоре после своей женитьбы он позвонил и сказал, что очень скучает по мне. Секс с женой, по его словам, был скучным. Он снова хотел свою «плохую девчонку Джеки». Поэтому мы вернулись к тому, что у нас было раньше, – встречаться время от времени, когда нам обоим удавалось вырваться.

На этот раз я не приставала к нему с разговорами о браке. Я просто решила дожидаться своего часа. Я могла бы ждать долгие годы, если бы потребовалось.

А потом он пропал. Я была в ужасе, опасаясь, что полиция узнает про нашу связь и явится ко мне. И, конечно, я боялась, что с Дэвидом произошло что-то страшное.

Когда он вдруг объявился на суде, я вздохнула с облегчением. Потом, когда все закончилось, я подбежала к нему у выхода и бросилась ему на шею. Но Дэвид оттолкнул меня, заявив, что знать меня не желает. Он сказал, что изменился и хочет начать новую жизнь.

Я вернулась в свою квартиру с разбитым сердцем. Приближался мой пятидесятый день рождения, а у меня по-прежнему никого не было. Одна лишь тюрьма, ставшая моей жизнью. И бывший мужчина, которого я не могла выкинуть из головы.

Я много раз пыталась дозвониться Дэвиду. Но он никогда не брал трубку. Теперь я понимаю. Он хотел быть со мной только тогда, когда я была ему для чего-то нужна.

Так что это моя последняя месть. Это не извинение. Я хочу, чтобы этот человек оказался за решеткой. И я знаю, что ты можешь упрятать его туда. Прощай.

Я читаю все это снова и снова – и никак не могу оправиться от шока. Моя подруга и коллега. Любовница Дэвида. Убийца моего ребенка.

Затем я перечитываю первое письмо – от моего адвоката. В нем она сообщает о том, что Дэвид арестован.

Глава 64 Хелен

2 января 2019

– Вы здесь работаете? – спрашивает испуганная девочка с рваным коричневым рюкзаком за спиной.

– Да.

Именно так – мысленно продолжаю я. Я работаю в хостеле, где когда-то отскребала дерьмо со стен. Впрочем, сейчас здесь несколько чище. Новое руководство. Сюда требовались сотрудники, и меня не отфутболили на собеседовании, когда я сказала, что являюсь матерью-одиночкой. Это самое замечательное, что со мной когда-либо происходило! Теперь я работаю с детьми – такими, как эта девочка, стоящая сейчас передо мной.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спрашиваю я вслух.

Девочка нервно переминается с ноги на ногу, поглядывая на ребенка у меня на руках. (Я только что ее покормила. У моей дочери прекрасный аппетит – она просто ненасытна.)

– Мне нужно где-то пожить. Соцслужба отправила меня сюда.

– Ты в первый раз осталась без дома? – осторожно спрашиваю я.

Девочка качает головой:

– Всю жизнь в приемных семьях. Моя мама в тюрьме. Последняя приемная семья была нормальная, но они переехали. – Девочка окидывает взглядом ярко окрашенные стены и броскую доску объявлений, оформлением которой я как раз занимаюсь. – Здесь есть настольный теннис?

– Верно. Тебе здесь понравится. Просто никого не задирай и не делай никаких глупостей.

– Нет, я ничего такого не делаю. – Она снова смотрит на доску объявлений. – Классные фото.

– Это я сама фотографировала. – Я стараюсь говорить как ни в чем не бывало. – На самом деле я даже победила в нескольких конкурсах.

– Ого! Я всегда хотела научиться фотографировать.

В моей памяти вспыхивает внезапное воспоминание: Роберт, мой приемный отец, дарит мне свой старый фотоаппарат и показывает, как он работает. Фотографирование каким-то чудесным образом стало успокаивать меня, разгоняя все страхи. Несколько месяцев назад я написала своим бывшим приемным родителям, чтобы попросить у них за все прощения. Ди ответила, что они меня простили, но Роберт недавно тяжело болел и лучше не волновать его встречей в ближайшее время. Что ж, может, сейчас – это мой шанс попытаться искупить вину за тот свой ужасный поступок.

– Я могу научить тебя, если хочешь, – говорю я девочке, стоящей передо мной.

– Вау! Спасибо.

И впервые за долгое время я начинаю верить в то, что в этой жизни действительно можно найти свой правильный путь.

* * *

Через некоторое время ко мне в кабинет стучится один из ребят. Я сижу, по уши заваленная бумажной работой.

– К вам тут пришли.

Сердце у меня тихонько подпрыгивает. Мне всегда хотелось узнать, где мои бабушка с дедушкой и живы ли они вообще. Вскоре после того как мне удалось устроиться на эту работу, я выделила немного денег на то, чтобы дать несколько объявлений в разделе «Поиск людей» в местной газете (мама в конце концов раскрыла мне название той уэльской деревни, где она выросла). Никакого ответа я не получила. Как бы то ни было, в моей душе каждый раз мелькает проблеск надежды, когда кто-то объявляется и спрашивает меня.

– Она говорит, что ее зовут Вики Гаудман.

Черт возьми. Каким образом она меня разыскала?

– Скажи ей, что я занята, – резко говорю я, снова зарываясь в свои бумаги.

– Пожалуйста. Я не отниму у вас много времени.

Это она! Стоит у меня в дверях. Теперь никуда от нее не деться.

– Я долго вас искала. – Вики внимательно изучает мое лицо. – В тот день, на набережной в Пензансе, вы показались мне знакомой. Наверное, я узнала в вас вашу маму. – Вики качает головой, будто разговаривая сама с собой. – Я знала, что что-то тогда меня расстроило. Я просто не могла вспомнить, что именно.

Сердце у меня дрогнуло.

– Ладно, входите.

В следующую секунду я сожалею о своем решении, но все же любопытство оказывается сильнее.

– Чего вы хотите? Как вы меня нашли?

Вики игнорирует первый вопрос и сразу же отвечает на второй:

– Ну, в общем, по Интернету. Ваше имя было указано в информации об этом хостеле. Заместитель директора, насколько я понимаю.

Я не могу сдержать нотки гордости в своем голосе:

– Меня недавно повысили.

Когда я это говорю, внезапно раздается пронзительный крик. А я-то надеялась, что Вики не заметит ребенка. Однако сейчас она во все глаза смотрит на кроватку-корзинку, стоящую на полу возле моего стола. Я беру дочь на руки и прижимаю ее к груди, нежно похлопывая.

Мама была права. Несмотря на то что я так боялась не справиться и ненавидела отца моей малышки, любовь к ней пришла сама собой.

– Как вы его назвали? – спрашивает Вики с некоторым удивлением в голосе.

– Это девочка, – поправляю я ее. – Я назвала ее Хоуп [16] . – У меня вырывается тихий смешок. – Это имя показалось мне подходящим.

Эта женщина, старый враг моей мамы, смотрит на меня со слезами на глазах.

– У нас это имя тоже было в списке для нашего малыша. – Несколько секунд она молчит – очевидно, стараясь взять себя в руки. – Вы берете ее с собой на работу?

16

От англ. hope – надежда.