Ваше благородие. Дилогия

Марфа Никаноровна была умная и грамотная женщина, а открытия в области генетики заставляли задуматься о природе человека вообще. Да и я знал, о чём я говорю. В моё время секретилась вся информация о потомстве космонавтов. Все знали детей космонавтов до полёта в космос, но никто не знает о детях космонавтов, родившихся после их полёта в космос.

В СССР, в котором я жил, в космос летала женщина-космонавт. Я не буду говорить, как она летала, и кем и какой она стала впоследствии, но после полёта, не без идейного влияния коммунистической партии она вышла замуж за другого космонавта. Брак оказался недолгим, так как перед личными отношениями было бессильно идеологическое влияние, но о ребёнке двух космонавтов никто не знает ничего.

Это космос, а что говорить о перемещении во времени. Это явление более высшего порядка, чем полёт в космос.

Поэтому мы с Марфой Никаноровной не стали проводить эксперимент на потомстве нормальной женщины из своего времени и пришельца, ещё не родившегося в этом времени.

В России было два живущих отдельно друг от друга мирка: двор ЕИВ и сама Россия. ЕИВ был символом единой России, исполняющий церемониальные обязанности. Да что я вам буду рассказывать. Все мы знаем про жизнь английской королевы намного больше, чем про жизнь партийных бонз и несменяемых президентов. Правда, у этих президентов больше власти, чем у ЕИВ и о них мы не знаем ничего. Слава Богу, что в России до сих пор нет партийных диктаторов.

Честно говоря, у меня была задумка перед началом Великой войны съездить в Германию и пристрелить начинающего художника Адольфа Шикльгрубера (Гитлера), чтобы во время Второй мировой войны спасти десятки миллионов человек. Но потом я подумал, что гитлеров рождают не матери, а политическая ситуация. Допустим, пристрелил бы я Гитлера, а политическая ситуация призвала бы к себе Эрнста Тельмана или Эриха Хоннекера в качестве лидеров национал-социалистов и всё пошло бы так, как это предписано Всевышним.

В Германию перед Великой войной мы съездили с Марфой Никаноровной, чтобы полечиться на водах в Баден-Бадене. Но разве можно спокойно попить воды и блаженно постоять у бювета, разглядывая дам и отмечая, кто из российского света совершает променад по Европам. Меня постоянно донимали чиновники из Военного министерства, предлагая показать мне казармы того или иного полка или находящиеся поблизости оружейные предприятия. Даже за границей я оставался чиновником для особых поручений Председателя правительства российского государства и был расчёт на то, что я доведу до высших кругов организацию и техническое оснащение войск царского кузена.

Однажды я попросил представить мне молодого художника Адольфа Алоиза Шикльгрубера, чем донельзя удивил немецких чиновников и Марфу Никаноровну тем, что я знаю имена малоизвестных художников за границей. Шикльгрубера нашли и представили мне. Я посмотрел на его акварели и сказал, что ему уготована судьба быть величайшим художником, но если он станет военным, то его будут проклинать миллиарды людей, живущих на нашей планете. Как бы то ни было, но Шикльгрубер (Гитлер) не появился на страницах послевоенной истории ни как художник, ни как как диктатор человеконенавистнического толка.

Взвешенное решение послевоенного устройства мира выбило почву из-под ног национал-социалистов и убрало потребность политических лидеров типа Гитлера.

Политическая жизнь - это как река, которая пробивает наиболее слабые пласты скальной породы для того, чтобы течь в море. От того, что мы убрали лидеров большевиков, коммунистическое движение не заглохло, а получило новый толчок под руководством товарища Троцкого, возглавлявшего небольшую фракцию в Государственной Думе. Это была реальная оппозиция, которая помогала в принятии важных решений, критикуя их со всех сторон. У них были нелады с социал-демократами, но по сути это были две социал-демократические партии, каждая из которых считала себя наиболее правой во всех вопросах. И в списках этой фракции я обнаружил депутата Крысова Вадима Петровича, присяжного поверенного. Крысов звучит благороднее, чем Крысяков. А заместителем председателя Государственной Думы был мой крестник, представитель левых движений и партий, юрист и бывший пулемётчик Адам Яковлевич Семашко.

Крысова я видел в коридорах Государственной Думы. Вальяжный господин шёл под руку с знакомой мне женщиной с крысиными чертами лица. Это только в физике похожее друг на друга отталкивается, а непохожее притягивается. В жизни всё наоборот.

В нормальной жизни прошёл 1937, 1941, 1945, 1953 год. Приближалось шестое сентября одна тысяча девятьсот шестидесятого года. День моего рождения в моё время.

Россия запустила первый искусственный спутник земли в 1937 году, а в 1945 году первый в мире человек, российский лётчик-космонавт штабс-капитан Васильев поднялся в космос и совершил облёт Земли.

Войны были прекращены и все соревнования между странами производились в гуманитарной сфере и на полях овощных и зерновых культур. На горизонте возникала новая проблема – глобальное потепление и Россия в этом вопросе занимала конструктивную позицию, как одна из самых развитых и технологически передовых держав мира.

Правда, мне пришлось поучаствовать в одной войне, типа гражданской, которая развернулась на полях перестройки всей жизни Российской империи после окончания Великой войны.

Русская православная церковь, почувствовав ослабление самодержавия, решила вскользнуть из-под крыла Святейшего правительствующего синода и выдвинуть для России патриарха, как бы второго царя по делам небесным и вывести церковь из-под влияния государства под лозунгом светского государства и отделения церкви от государственных дел.

Я выступил категорически против и предложил изъять из ведения Синода вопросы духовного просвещения народа.

Кто не помнит, в 1700 году скончался последний российский патриарх Адриан и император Пётр Первый на место патриаршества учредил Духовную коллегию, которая в 1721 году и получила название Святейшего Правительствующего Синода. Синод с одобрения верховной власти России мог открывать новые кафедры, избирать епископов, устанавливать церковные праздники и обряды, канонизировать святых, осуществлять цензуру в отношении произведений богословского, церковно-исторического и канонического содержания. Синоду же принадлежало право суда в отношении епископов за совершение противоканонических деяний, окончательного решения по бракоразводным делам, делам о снятии с духовных лиц сана и о предании мирян анафеме.

Меня поддержал премьер Столыпин и ЕИВ. Церковь попыталась было развернуть пропагандистскую работу среди прихожан и предать меня анафеме со всех церковных кафедр, но Обер-прокурор Синода, как государственный служащий высокого ранга пресёк на корню эту антиправительственную деятельность. На этом дело и затихло.

В Синод было внесено предложение создать целый сонм (множество, куча, сборище) российских церковных орденов, по примеру Папы Римского, и награждать от имени церкви всех сочувствующих и помогающих церкви и государству, но на прошении была наложена подготовленная мною резолюция о том, что у России достаточно орденов, чтобы отмечать ими заслуги своих подданных и государственных деятелей других государств.

ЕИВ и его духовник Григорий Распутин были в престарелом возрасте, но сохраняли здравый ум и было неизвестно, сколько они ещё проживут, и кто будет следующим царём или царицей в Российской империи.

Я же был на пенсии и наслаждался спокойной жизнью, отклоняя предложения съездить на черноморское курорты Турции или на средиземноморье. В верхах я не толкался и после смерти Столыпина обо мне забыли практически полностью. Вполне естественный процесс. Я не ходил по школам и не завывал в телевизионных программах, стуча себя коленкой в грудь и с пеной у рта доказывая, что я - это Ангел. Нет никаких ангелов.