Ваше королевское величество

А может, это просто мое воображение, - подумала она. Или, может быть, он помнит, как его глупая горничная пыталась поцеловать его прошлой ночью, и злится из-за этого.

Он надел кепку и темные очки и быстро зашагал к лифту. Пока они молча ехали вниз, Сабрина перебирала в уме все, что могла. Она начала думать, что, может быть, во время завтрака ей стоит рассказать о том, что произошло, просто чтобы все было открыто. Она решила, что может хотя бы извиниться за это и свалить все на алкоголь. Мысль о том, чтобы упомянуть об этом, заставила ее желудок сжаться от беспокойства, но это начинало казаться лучшим вариантом.

Они вышли из лифта, и их встретили, когда они шли через вестибюль отеля.

– Доброе утро!- сказала дежурная за стойкой регистрации, махая рукой с чрезмерным волнением.

Однако Марко не произнес ни слова. Он просто продолжал идти.

– Доброе утро - сказала Сабрина, кивнув дежурному.

Что же с ним происходит?
– спросила она себя, когда они вышли из отеля на солнечный свет.

Они прошли по тротуару и свернули за угол, где располагалась симпатичная маленькая кофейня. Внутри магазина было оживленно, но в открытом патио никто не сидел.

– Марко, почему бы тебе просто не подождать здесь, а я пойду и закажу, - сказала она.
– Это место многолюдно, и я хотела бы уменьшить вероятность того, что тебя узнают.

– Вполне логично, - сказал он, усаживаясь на пластиковый стул в патио.

Скрестив руки на груди, он уставился в пространство. У Сабрины свело живот, когда она подумала, что все испортила своими действиями прошлой ночью.

– А что бы ты хотел?- спросила она.

Марко сосредоточился на Сабрине ровно настолько, чтобы ответить.
– Большой кофе, французский прессованный, если он у них есть. Без сахара, но две чайные ложки сливок.

– Хорошо - сказала она.
– А как насчет еды?

– Я буду то же, что и ты, - ответил он, все еще скрестив руки на груди.

Сабрина повернулась и вошла в кафе. Простояв в очереди пять минут, она заказала два больших кофе и две булочки с дополнительной сахарной пудрой сверху. Она тщательно уравновесила переполненный поднос с едой и вернулась на улицу, где сидел Марко.

– О'Кей, вот и завтрак - сказала она, ставя еду на стол.

Она сидела напротив Марко и тихо ерзала, время от времени делая глоток кофе. Настроение между ними было тяжелым, и оно давило на нее как камень.

– Марко, все в порядке?- спросила она, выпалив этот вопрос без долгих раздумий.

Ей нужно было прояснить ситуацию, и она решила, что разговор о том, что произошло, будет единственным выходом.

– Да, все в порядке, - сказал он, помешивая кофе.

– Т уверен? Потому что ты ведешь себя не так, как обычно, - сказала она.

Марко вздохнул и откинулся на спинку стула. Он поправил поля своей фуражки.
– Я все понимаю. Я ужасно сожалею об этом.

– Послушай, Марко. Это я должна извиниться. Я сожалею о вчерашнем вечере - сказала Сабрина.
– Я знаю, что ты, вероятно, злишься из-за того, что произошло, и я просто хочу, чтобы ты знал, что это было не то, что я хотела. Я не хотела так напиваться и даже не пыталась это сделать.

Она не успела закончить фразу, как Марко перебил ее: - Вчера вечером? Что? Тебе не за что извиняться, Сабрина.

– Я просто подумала, что ты злишься на меня, - сказала она, глядя на свою тарелку с едой.

– Я вижу, что ты чем-то расстроен, и я решил, что это из-за меня.

Марко наклонился вперед и взял руки Сабрины в свои. Она снова подняла голову, чувствуя на себе его напряженный взгляд.

– Ты все неправильно поняла. Я имею в виду, что ты права насчет того, что я чем-то расстроен, но это не имеет никакого отношения к тебе. Я уверяю.

Сабрина почувствовала прилив облегчения.

– Я могу чем-нибудь помочь?- спросила она.

– Я действительно ценю твое предложение, но боюсь, что то, с чем я имею дело, - это мое собственное бремя, - сказал он, отпуская ее руки и беря свой кофе.
– Это семейная проблема.

Глаза Сабрины расширились.
– Я с удовольствием выслушаю все, что происходит. Даже если на самом деле я ничего не могу сделать, чтобы помочь этой ситуации, иногда бывает приятно просто снять камень с души.

Марко откусил кусочек еды, и немного сахарной пудры попало на его подбородок.

– У тебя на лице немного сахара, - сказала Сабрина, хихикая.
– Похоже на белую козлиную бородку.

Впервые за это утро Марко улыбнулся. Он поднял салфетку и вытер подбородок.

– Спасибо, что присматриваешь за мной, - сказал он.

– Всегда пожалуйста, - ответила Сабрина.
– Но я серьезно, Марко. Я здесь, Если тебе нужно поболтать. Я вижу, что тебя что-то гложет, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты так мучился весь свой отпуск.

Она не была уверена, что снова переступила черту, предложив себя в качестве плеча, на котором можно поплакать, но именно так она себя и чувствовала. Она хотела помочь ему. Этот Марко, тот, что сидел напротив нее, с несчастным и печальным выражением лица, был совсем не тот Марко, с которым она приехала в Нью-Йорк.

Марко вздохнул и медленно кивнул.
– Я думаю, что было бы неплохо снять камень с моей груди.

Сабрина не хотела слишком углубляться в эту тему, но ей не терпелось узнать, что же все-таки так его расстроило.

– Я вся во внимании, - сказала она.

Марко отложил вилку и глубоко вздохнул.
– Сегодня я получил кое-какие новости и не знаю, как мне к ним относиться.

Сабрина наклонилась вперед, поставив локти на стол. Она хотела отдать Марко все свое внимание безостатка.
– А что это за Новости?

– Сегодня утром я узнал, что моему отцу предстоит операция в следующем месяце, - сказал он.

– О Боже, Марко, - сказала она, протягивая руку, чтобы коснуться его руки.
– Расскажи мне, что с ним происходит.

– У него рак, - просто сказал он.

– Мне очень жаль, Марко.- Она не знала, что еще сказать.

– Спасибо, но я уже давно знаю о его раке. У него опухоль в легком. Они обнаружили это несколько месяцев назад, но только недавно доктор определился с лучшим планом лечения. Сегодня утром я узнал, что он хороший кандидат на операцию, и поэтому он собирается пройти через это. В некотором смысле это хорошо, потому что это означает, что ему, возможно, не придется проходить химиотерапию и облучение. Но это также означает, что ему придется пройти через чрезвычайно инвазивную операцию. Я беспокоюсь за него.