Ваше Сиятельство 6

Ольга знала о моем замысле несколько больше. Я объяснил ей, что просто хочу выяснить отношения с Герой и добиться того, чтобы Величайшая оставила меня в покое. Но как именно я этого добьюсь от упрямой богини, я пояснять не стал. Иначе госпожа Ковалевская стала бы первой противницей моей затеи и ни за что не отпустила бы меня. Скорее всего, она бы немедленно направилась в храм Артемиды и взывала бы к Охотнице, чтобы та вмешалась.

Если смотреть на эту ситуацию с некоторой отрешенностью, то ни Ольга, ни Борис Егорович, ни царевич, ни даже Артемида с Афиной многое не понимают. Они видят жизнь, события и следствия лишь так, как они привыкли видеть. Я не хочу сказать, что Астерий умнее их всех – нет. Я могу делать глупости, очень много глупостей, наверняка больше, чем их делает, например Ольга. Но в отличие от их всех, я могу видеть все происходящее со стороны и оценивать происходящее так, как они бы сами оценили это через тысячу лет.

– Сколько у меня времени подготовку? – спросил князь Мышкин, весьма проникшийся моей затеей. – Мне бы нужно время, чтобы потренировать разделенное внимание. Нечто подобное мы делали в академии, но лишь несколько незначительных опытов и техника была чуть другой.

– Тянуть с этим очень нежелательно, – сказал я, думая над тем, что, учитывая наставления Бориса Егоровича «с понедельника не покидать столицу», времени у меня остается всего два дня. В субботу я еще не восстановлюсь в достаточной мере, и я пообещал Ольге провести с ней время, посетить наш номер «На Облаках». Воскресный вечер я хотел провести с Ленской, хотя она этого уже не ждет от меня после случившегося в Шалашах. И я решил так: – Давай в воскресенье вечером. Если Талия Евклидовна позволит воспользоваться ее апартаментами в «Божественной Высоте», то лучше это сделать там.

На этом мы и порешили. В гостях у Принцессы Ночи задерживаться не стали, тем более в десять вечера я должен был лежать в палате и ждать вечернего обхода дежурного целителя. Мы с Ольгой поспешили назад, по пути княгиня меня поругала за две выпитых рюмки вишняка, что-то там говорила о моем здоровье, я слушал ее и еле сдерживал смех. Похоже Ольга Борисовна уже начинала вести себя словно наш брак состоялся и теперь она жена мне, со всеми вытекающими. Это было так мило, что я не выдержал, остановился на ступенях перед входом в наш лечебный корпус и расцеловал ее, что вызвало еще большее недоумение княгини. Вот опять же: она не понимает, да и не может она этого понять, что подобное я проходил сотни раз. Правда каждый раз эта милейшая забота женщины обо мне, проявление любви и внимания, имело свои особенности, свои очень дорогие мне чувственные нотки. Я не могу объяснить Ольге это, так что пусть остается в недоумении, считая мою реакцию лишь очередной странностью графа Елецкого.

На обход мы успели. Седой старичок-целитель, зашедший в палату, явно имел магические наклонности, отмеченные на его халате голубыми перунами. С огромной важностью, он справился о моем самочувствии, и когда принялся осматривать мои раны под повязками, то несколько раз восклицал:

– Невероятно! Смею заверить вас, ваше сиятельство, это первый случай в моей практике! Как же такое может быть, что вчерашние раны исчезли?! Я-то читал в вашей карточке осмотра – они имели значительную серьезность. И в совокупности с действием яда, при очень ослабленном организме!.. Такого не может быть!

– Видите ли, Георгий Разимович, – назвал я его по имени отчеству, вышитом на кармане халата, – для меня столь быстрая регенерация тканей – процесс почти естественный. Я сам маг, и так устроен мой организм.

– Чрезвычайно, чрезвычайно за вас рад! Повязки больше не нужны! Выздоравливайте! пожелал он и удалился вместе с медсестрой.

До полуночи – назначенного времени появления Асклепия – я успел принять душ и даже хитростью затянуть в него Ольгу. Конечно, княгиня по-княжески сопротивлялась:

– Саша, тебе еще нельзя! И дверь не закрыта!

– Ты уверенна, что мне нельзя? – спросил я, стоя перед ней голый, и очень раззадоренный ее близостью и предвкушением, того, что сейчас я с ней сделаю.

– Может папа прийти! – выдала она последний аргумент.

– Ага, и еще Асклепий, – я недолго мучился с ее одеждой, и скоро нас двоих омывали хлестание теплые струи.

А потом Оле пришлось наклониться, опираясь на стену, и немножко поголосить.

– Извини, обошлось без цветов, – сказал я, прижимая ее к себе, когда она еще подрагивала от безумного вулкана ощущений.

– Дурак… – ответила она, повернулась ко мне лицом и начала целовать.

– Между прочим, нам предстоит провести две ночи подряд в одной постели, – заметил я. – Сегодня в этой палате, завтра «На Облаках», и может даже третью, если моя задумка с Мышкиным пройдет успешно.

– Она может пройти не успешно? – Ольга Борисовна снова напряглась.

– Я в том смысле, что добьюсь нужных результатов и сделаю это достаточно быстро. Ладно, не будем забегать вперед, еще два дня и надо многое обдумать, – одевшись, я вышел из душевой.

Глава 4

Эйхос мой – враг мой

Проснулись мы с Олей в обнимку около восьми утра. Разбудили звуки в коридоре: суета, скрип колес каталки, чей-то стон. Видимо, привезли тяжелобольного. В нашей части лечебного корпуса палаты только для высоких дворян, так что привезли какого-то графа, князя или богатого виконта с хорошими связями.

– Не боишься, что сейчас Борис Егорович зайдет? – спросил я Ковалевскую, когда она, сладко потянувшись, приоткрыла глаза.

– Разве я когда-нибудь боялась собственных родителей? Умею с ними ладить. Хотя бывают неловкие моменты, как, например, вчера, – она сильнее прижалась ко мне голой грудью и поцеловала меня в плечо.

А я подумал в этот волшебный миг, какое счастье, что мне досталась госпожа Ковалевская: она хороша совершенно всем. И даже ее редкие капризы – тоже в числе ее приятных черт.

– Но вообще-то надо одеться, – спохватилась княгиня, встала и поспешила к дивану, где лежало ее платье.

– Теперь надо бы повернуть вопрос так, чтобы меня выписали сегодня и по возможности пораньше, – сказал я, шаря под подушкой в поисках трусов. – Нам нужно сегодня переселиться из этого расчудесного номера, – я окинул взглядом палату, – в наш номер в «На Облаках». И есть еще одно дельце: мне бы хотелось успеть на Седьмую Имперскую к отправлению «Западного Экспресса». На нем улетает в Лондон мой товарищ. Неожиданно у него возникли кое-какие вопросы по предстоящей поездке, – пояснил я, видя ее чуть удивленный взгляд. Ольга знала, что еще вчера я никуда не собирался. Но после ночного пришествия Асклепия мне действительно пришло сообщение от Майкла, который хотел поговорить со мной по некоторому срочному и важному вопросу. – Кстати, товарищ – тот самый барон Милтон, – продолжил я, – о российском подданстве которого взялся похлопотать твой отец. Для тебя эта встреча может оказаться скучной, ты можешь остаться в гостинице, пока я решу вопросы с Милтоном.

Я не хотел, чтобы Ольга присутствовала на моей встрече с Элизабет. Чеширская кошка непредсказуема и может повести себя не так, как бы того хотелось. Например, начнет вешаться мне на шею или говорить о любви. Хотя баронесса не должна выкинуть такой номер при Майкле, но лучше не рисковать.

– Елецкий, ты хочешь избавиться от меня на время встречи со своим британцем? Так и скажи, зачем за меня решаешь, будет ли мне это скучно, – княгиня нахмурилась. – Если мое присутствие нежелательно, то я могу подождать тебя внизу, походить по торговым рядам башни.

Какая она все-таки проницательная, и мне очень не хочется ей врать, но бывают такие случаи, когда правда может обидеть. Я сказал:

– Оль, не вопрос, проводим Майкла вместе. Ты можешь сейчас похлопотать перед их главным, чтобы меня выписали сегодня пораньше? – поспешил я перейти к другой теме.

– Вместе подождем обход. Пусть врач убедится, что ты достаточно здоров для выписки. Если все хорошо, тогда я схожу к Георгию Матвеевичу и попрошу, – сказала она, поправляя прическу возле зеркала. – Вообще, мне бы нужно переодеться. Я имею в виду, нужно новое платье и все остальное, чтобы не заезжать домой. Так что, мы можем прибыть к Имперской башне заранее и вместе походить по магазинам. Ты же мне купишь новое платье? – она с улыбкой повернулась.