Василевский

— Обстановка вынуждает нас принять архитрудное и ответственнейшее решение — безотлагательно нанести контрудар танковыми армиями, который мы планировали начать не ранее самых последних чисел июля. Причем 1-й танковой армии придется выступить немедля — завтра с утра. Ее контрудар вскоре же поддержат 4-я танковая, 21, 62 и 64-я армии. Штабу фронта предстоит спешно разработать план контрудара во фронтовом масштабе.

— Мы готовим такой план, — доложил генерал Гордов, — но его осуществление намечается, как вы заметили, на более поздний срок. Это фактически санкционировал во время переговоров со мной товарищ Сталин. Он дал мне ряд срочных указаний, но среди них не было требования о преждевременном введении в сражение не закончивших формирование танковых армий. Верховный Главнокомандующий сообщил лишь, что им утвержден представленный нами план формирования этих армий.

Командующий 1-й танковой армией генерал К. С. Москаленко, в свою очередь, напомнил о слабом составе армии, имевшей фактически всего один танковый корпус (28-й), одну стрелковую дивизию, одну тяжелую танковую бригаду с минимальными средствами артиллерийского усиления.

Начальник Генштаба, выслушав Гордова и Москаленко, приказал:

— Вот эти соединения завтра на рассвете вы и переправите через Дон, двинете их от совхоза «10 лет Октября» и села Ложки через Липологовский на Большенабатовский, Ближнюю Перекопку. Встретите слабого противника — ваше счастье. Разгромите его около Малонабатовского и Осиновского и будете преследовать врага в северном направлении до рубежа Новогригорьевская, Логовский, где оставите передовые отряды. Главные силы по выполнении задачи сосредоточите в районе Сиротинская, Ближняя Перекопка и севернее Верхнеголубой. Встретите сильного противника — будете биться до последнего танка на том рубеже, до которого сумеете его отбросить, но к переправе у Калача противника не пустите. Вас поддержит сразу же, как только высвободится, 196-я дивизия. Она будет подчинена вам в оперативном отношении и нанесет удар на Скворин. Будет возвращен вам и нацелен на Евсеев, Верхнебузиновку, Клетскую и 13-й танковый корпус. Когда сможет выступить 4-я танковая армия — мы сейчас узнаем.

Генерал Василевский приказал соединить его с командующим 4-й танковой армией генералом В. Д. Крюченкиным, который ответил, что имеющийся у него единственный 22-й танковый корпус сможет переправиться через Дон и выйти в исходный район не ранее 27 июля.

Начальник Генштаба подчеркнул:

— Всю ответственность за последствия принятого решения я беру на себя и буду докладывать товарищу Сталину о причинах, по которым мы прибегаем к этой крайней, но совершенно необходимой сейчас мере. Взгляните на карту — вы ясно увидите, что целью двух группировок 6-й армии — северной и южной — наверняка является Калач. Враг вышел к Дону у Голубинского, но не предпринял попыток форсировать реку, хотя мог бы это сделать, а повернул на юг. К правому флангу 64-й армии тоже подходит группировка танков и пехоты, которая, видимо, также будет стремиться прорваться к Калачу. Ведь от него прямой кратчайший путь к центру Сталинграда, да еще при хороших коммуникациях.

В своих мемуарах А. М. Василевский следующим образом прокомментировал это решение:

«Изучение сложившейся на фронте обстановки показало, что единственная возможность ликвидировать угрозу окружения 62-й армии и захвата противником переправ через Дон в районе Калача и к северу от него заключалась в безотлагательном нанесении по врагу контрударов наличными силами 1-й и 4-й танковых армий. 4-я танковая армия смогла сделать это только через двое суток, но ждать ее не было возможности, иначе мы потеряли бы переправы и фашистские войска вышли бы в тыл 62-й и 64-й армиям. Поэтому пришлось пойти на немедленный удар 1-й танковой армии, а затем уж и 4-й» [241] .

241

Цит. по: Василевский А. М. Дело всей жизни. С. 209.

Василевский, связавшись с Москвой, доложил Сталину о принятом решении. Известие о том, что возможен прорыв врага в Сталинград, было воспринято Верховным с тревогой.

— Надо все тщательно обсудить в Ставке! — сказал он и коротко бросил: — Немедленно вылетайте в Москву!

Василевский, прилетев в столицу, около полуночи 24 июля был принят Сталиным. Они, обсудив создавшуюся обстановку, решили возложить на командующего Южным фронтом задачу по укреплению обороны на участке Верхне-Курмоярская, Азов, а на командующего Северо-Кавказским фронтом — на участке Азов, Лазаревский. Войскам Сталинградского фронта предстояло прикрыть участок железной дороги Поворино — Сталинград.

26 июля начальник Генштаба получил сообщение из штаба Сталинградского фронта о том, что контрудар войск 1-й танковой армии не привел к успеху. Об этом Василевский доложил Верховному. Он потребовал от генерала Гордова в ближайшие дни восстановить оборонительную линию от Клетской до Калмыкова и отбросить противника за линию р. Чир. Василевскому было приказано немедленно вылететь на Сталинградский фронт. Вечером Александр Михайлович прибыл на наблюдательный пункт 1-й танковой армии, расположенный на западном берегу Дона. Ознакомившись с результатами первых наступательных боев, он уточнил задачу 1-й и 4-й танковым армиям. Им предстояло 27 июля нанести удары, соответственно в северном и западном направлениях на Верхне-Бузиновку и далее на Клетскую и Перелазовский, чтобы разгромить противника, прорвавшегося на правом фланге 62-й армии. [242] На 131-ю стрелковую дивизию и 158-ю тяжелую танковую бригаду была возложена задача по очищению от противника высот на западном берегу Дона.

242

См.: Москаленко К. С.На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Кн. I. М.: Наука, 1969. С. 276.

Однако к четырем часам дня 27 июля соединения 4-й танковой армии не успели переправиться на западный берег Дона. Части 13-го танкового корпуса по-прежнему вели тяжелые бои в районе Манойлина. Поэтому удар в направлении Верхне-Бузиновки 1-я танковая армия наносила лишь силами одного, 28-го танкового корпуса. Он, не получив достаточной артиллерийской и авиационной поддержки, сумел продвинуться всего на 6–7 км. В то же время противник, убедившись, что через Калач ему не удастся прорваться в Сталинград, решил осуществить свой замысел с юго-запада, из района Нижне-Чирской. Ему удалось ценою тяжелых потерь 27 июля захватить Нижне-Чирскую, Новомаксимовский и Ближнеосиновский.

Василевский, возвратившись поздно вечером 27 июля в Москву, был вызван к Сталину. Он, выслушав его доклад, сказал:

— Я полагаю, что в войсках забыли приказ Ставки номер двести семьдесят от шестнадцатого августа прошлого года. Подготовьте новый приказ. Основная идея: отступление без приказа — преступление, оно будет караться по всей строгости военного времени.

— К какому времени доложить вам приказ?

— Сегодня же… Как только документ будет готов, заходите.

Василевский быстро справился с поставленной задачей. Сталин внес в проект приказа правки и сказал:

— Срочно в войска!

В приказе № 227, который Сталин 28 июля подписал в качестве наркома обороны, требовалось «безусловно, ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда». Этим приказом предписывалось сформировать заградительные отряды и штрафные роты и батальоны. [243] В документе ни слова не сказано о том, кто же действительно виноват в поражениях Красной Армии летом 1942 г. Вся вина за это возлагалась на «паникеров». Да, в определенной степени они оказывали отрицательное влияние на ход боевых действий. Но истинным виновником неудач советских войск была Ставка ВГК и в первую очередь Сталин, который при определении характера действий Красной Армии поступил необдуманно. Виноваты и члены Ставки ВГК, которые не сумели, а часть и не собиралась этого делать, отстоять свое мнение перед Верховным Главнокомандующим. В определенной степени часть вины лежала и на начальнике Генштаба.

243

Подробнее см.: Дайнес В. О.Заградотряды и штрафбаты Красной Армии / Владимир Дайнес. М.: Яуза; Эксмо, 2009.

А. М. Василевский оценивал приказ № 227 следующим образом:

«Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил. Я был очевидцем, как заслушивали его воины в частях и подразделениях, изучали офицеры и генералы. Приказ № 227 — один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности… Я, как и многие другие генералы, видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас, прежде всего, привлекло его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина с советскими воинами у начиная от рядового бойца и кончая командармом. Читая его у каждый из нас задумывался над тем, все ли силы мы отдаем борьбе. Мы сознавали, что жестокость и категоричность требований приказа шли от имени Родины, народа, и важно было не то, какие будут введены меры наказания, хотя и это имело значение, а то, что он повышал сознание ответственности у воинов за судьбы своего социалистического Отечества. А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом и окружения немецко-фашистской группировки на берегу Волги» [244] .

244

Цит. по: Василевский А. М. Дел о всей жизни. С. 209, 211.

Насколько был прав Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, «уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью», мы увидим в ходе дальнейшего повествования. Однако необходимо учесть, что в то время, когда Василевский готовил к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства.

Но вернемся в кабинет Сталина. Начальник Генштаба, учитывая, что наиболее опасным для Сталинградского фронта является направление Нижне-Чирская, Сталинград, предложил силами 64-й армии с использованием подошедших в район Калача и южнее 204-й и 321-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса не позднее 30 июня разгромить противника и полностью восстановить оборону по Сталинградскому рубежу, отбросив в дальнейшем врага на запад за р. Цимла. Одновременно намечалось объединить Южный и Северо-Кавказский фронты в единый Северо-Кавказский фронт под командованием маршала Буденного. Ему предстояло упорной борьбой остановить продвижение противника на юг, вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу Дона, а частью сил оборонять южный берег Кубани по Краснодарскому обводу до Темижбекской.