Василис Прекрасный или как выйти замуж и не превратиться...

– О, Иванна, - он прям просиял, когда меня увидел, и на беду это заметили все.

Даже завскладом Борис Олегович, по красному лицу и бегающим глазкам которого было ясно, что он находится в стадии жестокого похмелья. Что уж говорить об этих метелках.

– Как успехи? Ну, вы потом ко мне зайдите с отчетом. Что посмотрели, что понравилось. Может, сами какие-то недочеты заметили во время экскурсии.

Меня это все начинало изрядно бесить! Нашел оценщика! Я – художник, а не бухгалтер какой-нибудь!

– Я понимаю, что это не ваш профиль, но у вас свежий взгляд, а с нашими новыми сотрудницами я поговорю завтра. Они подготовят мне более развернутый отчет, - не удостоив этих самых сотрудниц даже взгляда, этот гад прихватил Олегыча и технолога и скрылся в противоположном нашему направлении.

Сказать, что настроение в рядах экскурсантов испортилось, равносильно гробовому молчанию. Сестры Метелкины источали жутчайшую злость, ревность и обиду, и все это было адресовано мне. Вот это поворот. Как бы еще эти метелки меня не отметелили. Совсем печальный каламбур получится.

Экскурсию пришлось заканчивать Миле, на мои реплики тройняшки больше не реагировали и все вопросы задавали исключительно моей подруге. Но и она из Милочки резко превратилась в Эмилию Андреевну.

С другой стороны, подумаешь! Какое отношение я – иллюстратор детской и подростковой литературы имею к отделу пиара? И главное, почему на меня взъелись все трое? Неужели он уже везде успел? Или это женская солидарность такая?

На мои хлипкие попытки узнать их мнение об издательстве после проведенной экскурсии, мне ответили, поджав губы, что отчитываться передо мной не намерены. Обидно все же. Я так старалась во всех красках расписала, какой у нас тут замечательный коллектив и творческая атмосфера. Эх.

Я уже собиралась отправиться на ковер к новому директору, когда к моему столу подошла Лилия и, поправив идеальное каре, вдруг снизошла до моей персоны.

– Это же в твою машину Кеша сегодня врезался? Жаль, мы об этом не сразу узнали, - голос ее до этого показавшийся мне приятным и по-женски глубоким теперь напоминал визг нашего Золотинки в моменты лютого голода. – Не вздумай принимать его приглашение. Очень пожалеешь потом.

Челюсть моя так и отвисла. Вот как значит? С угрозами пришла! Интересно это она от всего трио тут глотку дерет или личная инициатива?

– Лилия Яновна, будьте любезны, - я встала с места, решительно отодвигая наглую метелку в сторону, - меня Иннокентий Георгиевич ожидает. А советы свои приберегите для своих сестер. Мне они без надобности, - гордо задрав голову, заявила я и уже отвернулась, чтобы уйти, когда Лилия схватила меня за руку и впилась маникюром в кожу чуть выше запястья.

– Слушай советы сейчас, а то потом просить будешь, не дадим! – она сверкнула на меня глазами, и я чуть не запищала от ужаса – вместо глаз на мгновение показались пустые черные провалы. Не передаваемое ощущение.

Растеряв всю свою храбрость, я, что было сил, рванулась из железной хватки этой жуткой тетки! Все же я их тетками не зря в начале назвала! Лилия же, практически сразу меня отпустив, расхохоталась неприятным смехом и удалилась в отдел пиара и маркетинга, который я тут же окрестила кунсткамерой. Вот же, непечатное слово!

Пока шла до кабинета директора, разглядывала довольно глубокие царапины и размышляла. Стоит ли мне рассказать о произошедшим Иннокентию? А что собственно я ему скажу? Приструните свой гарем? Наденьте намордник своим метлам? Я даже не знаю, что эту троицу с ним связывает.

Неприятные предчувствия так и душили. Слишком уж все было хорошо, до появления новоиспеченного шефа. В жизни такое бывает редко, а я итак почти два года наслаждалась любимым делом в кругу таких же слегка ненормальных и просто замечательных людей. Правда-правда! Не было в нашем коллективе ни сплетен, ни наушничества. А все Гордеевна – мировая женщина! Для такого начальника все старались сделать что-то приятное. А вот что теперь будет? Непонятно.

Я аккуратно постучала в дверь с табличкой «Генеральный директор» и, услышав короткое «Войдите», дрожащей рукой повернула ручку двери. Иннокентий был не один, в кресле напротив вальяжно восседал крупный брюнет в шикарном костюме-тройке, а чуть поодаль с напряженным лицом что-то писала в своем блокноте Кира Гордеевна. Она лишь на мгновение подняла на меня свои зеленые глаза-сканер и вернулась к делам.

Надо сказать, что глаза нашей руководительницы ее украшение. Гордеевна, имея выдающуюся комплекцию, несла себя гордо и элегантно, чем напоминала всему коллективу императрицу не меньше. Что же касается глаз, то они у нее были цвета молодого изумруда с крапинками золота и хрусталя. Представили? Вот! Красота неописуемая! Но что-то я отвлеклась. Вид Гордеевны меня почему-то расстроил.

Иннокентий одарил меня очередной теплой улыбкой и предложил присесть в кресло рядом с его гостем, который, увидев меня, вскочил и лихо подкрутил усы, а они у него были точно как у Пуаро в одноименном сериале.

– Константин Константинович Ученый, - манерно представился он и протянул мне руку.

Наученная горьким опытом, я с опаской посмотрела на его широкую ладонь, но все же протянула руку в ответ.

– Иванна Назаровна Царева, - официальным тоном представилась я и внимательно осмотрела нового знакомого.

Этот немолодой, но привлекательный мужчина больше всего напоминал холеного кота из респектабельного дома. Улыбался он одними губами, да так сладко, что во рту у меня собралась оскомина. Сияющие медовые глаза ловили каждое движение, а когда Иннокентий, словно специально, бросил на стол ключи от машины в этих глазах вспыхнул такой азарт, что мне показалось, будто Константин Константинович сейчас прыгнет за сверкающим брелком с криком «Мяу».

– Константин мой давний знакомый и поверенный во всех юридических вопросах, - зачем-то объяснил мне директор.

Котофей Котофеевич. Тьфу! Константин Константинович послал мне свою приторную улыбку и крутанул черный ус.

– Иванна Назаровна наш ведущий иллюстратор! Вы же видели панно у входа с изображением нашего Лукоморья? – гость закивал и с интересом сверкнул на меня медовым глазом. – Это Иванна Назаровна постаралась. Золотые руки и, конечно, талант удивительный! Так точно передать атмосферу!

Я напряглась. Не люблю, когда мне так открыто льстят. Панно я рисовала в подарок Гордеевне на юбилей и была приятно удивлена, что руководительница велела повесить мое творчество в холле над стойкой у секретаря. Понятное дело, что изображался там всем известный дуб с котом и прочие сказочные прелести. Я, правда, добавила пару персонажей от себя. Куда же без Горыныча и жар-птицы?

– Это я для Киры Гордеевны нарисовала, - не удержавшись, вставила я, чем вызвала предупреждающий взгляд любимой начальницы.