Василий III

С 1385 года Великое княжество находилось в династической унии с Королевством Польским. С 1385 года в обоих государствах (исключая несколько исторических эпизодов) правил один монарх из династии Ягеллонов, носивший титул «короля Польского и великого князя Литовского и Русского». При этом и в Польше, и в Литве одновременно существовали свои советы знати — королевская рада(в Польше) и рада панов(в Литве), свои съезды знати ( сеймы), которые могли созываться на разных уровнях — от общего сейма, сейма коронных земель и сейма великого княжества до сеймиковотдельных местностей.

Население в этническом и религиозном плане было сложным. В него входили литвины и русины (последние — предки будущих украинцев и белорусов), а также в качестве национальных меньшинств — евреи, татары и др. Правящие круги и крупные литовские магнаты придерживались католичества, значительная часть населения, особенно в бывших древнерусских землях, — православия. Позже здесь будет быстро распространяться протестантство. Было также много сект и ересей. О средневековой Польше современники говорили так: «Кто окончательно потерял свою веру, пусть поедет в Польшу. Либо он найдет ее там, либо такой веры больше не существует на земле». Польшу за веротерпимость называли «государством без костров». Эти религиозные характеристики в полной мере приложимы и к Великому княжеству Литовскому.

Особенностью политического устройства обоих государств была слабая королевская власть. Без поддержки советов знати и сеймов король фактически не мог реализовать ни одного серьезного решения, касавшегося ограничения прав знати, ущемления ее имущественного положения. Польские дворяне воспринимали свою свободу не как гарантию их частной собственности (этим больше интересовались городские и торговые слои), а как возможность получать льготы и привилегии за службу. При этом они считали, что служат не столько королю (что отличало их от русских дворян, служивших только своему царю), сколько своему государству и народу — позже, в 1569 году, эта идея найдет свое отражение в названии объединенного государства Литвы и Польши — Речь Посполита, Rzeczpospolita [72] (переводится как Республика).

72

Walicki A.The Political Heritage of the Sixteenth Century and its Influence on the Nation building Ideologies of the Polish Enlightenment and Romantism // The Polish Renaissance in it’s European Context / Ed. by S. Fiszman. Bloomington, 1988. P. 35–36.

Соответственно, при значительном экономическом и людском потенциале и Литва, и Польша испытывали серьезные проблемы при организации вооруженных сил для крупных военных акций. Об этом свидетельствует уже тот факт, что каждая из сторон объединенного государства имела свою армию с собственным командованием, финансированием, различными принципами комплектования и организации. В случае войны армии действовали в одиночку. Только наемники и добровольцы могли выступать под любыми знаменами.

Причина подобного своеволия шляхты заключалась в ее привязанности к собственным земельным владениям — дворянин Великого княжества Литовского должен был их блюсти от нападений соседей. Грабеж, своз чужих крестьян, угон скота, захват чужих имений были обычным делом. Собственно, к этому и сводились отношения между соседями-шляхтичами. В таких условиях каждый дворянин держал свою небольшую армию для обороны собственных владений и нападения на чужие. При этом дворянство все время жаловалось, что у него не хватает средств для участия в общегосударственных военных мероприятиях. Средств, видимо, действительно не хватало; другой вопрос, на какие другие нужды шляхта расходовала их более охотно и, главное, более быстро. На юге страны — на Волыни — к этим факторам добавлялась постоянная угроза татарских набегов и нападений разбойничающих казаков. Позволить себе послать часть своей личной армии в королевское войско и тем самым оголить свои имения могли только крупные землевладельцы — богатые паны, магнаты.На войну также охотно выступало небогатое дворянство ( рыцарство), которому было особо нечего терять, а вот приобрести что-нибудь на королевской службе — вполне реально. Но в целом военный потенциал Великого княжества в первой трети XVI века надлежит определить как невысокий.

Поэтому неудивительно, что с конца XV века в столкновениях с Россией Великое княжество Литовское стало терпеть одно за другим военные поражения, которые вели к территориальным потерям. В пяти так называемых порубежных войнахконца XV— первой трети XVI века (1487–1494, 1500–1503, 1507–1508, 1512–1522, 1534–1537) Великое княжество потеряло Смоленск, Северские, Черниговские и Верховские земли. Русско-литовская граница вплотную приблизилась к Киеву и Полоцку. Отдельные победы над русской армией (например, под Оршей в 1514 году) положения принципиально не меняли.

Великое княжество Литовское и Государство всея Руси спорили за русские земли. Здесь необходимо сделать отступление и пояснить, о каких землях идет речь и почему вообще встала эта проблема. В средние века в Восточной Европе термин «Русь» выступал политонимом, фигурирующим в XIV–XV веках в названии Великого княжества Литовского, Жемайтского и Русскогои Великого княжества Московского и всея Руси, в начале XVI века называемого также Государством всея Руси.Это объяснялось происхождением этих государств. Обе державы выводили свои корни из Киевской Руси, правда, несколько по-разному. Московские Калитичи были прямыми потомками киевских Рюриковичей. Историческая память, традиции государственности, корни державы, представления об изначальной вотчине Рюриковичей — всё в Московской Руси выводилось из Киевской. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть любую русскую летопись любого периода.

Литовские Гедиминовичи были в родстве с Рюриковичами, но их права на владение бывшими землями Киевской Руси основывались не только на этом. Здесь была создана своя легенда о происхождении литовцев от римлян. Первым автором, сформулировавшим эту идею, был польский историк Ян Длугош (1415–1480). Он записал «слух», что литовцы и самагиты — народы латинского происхождения, бежавшие с Апеннинского полуострова во времена гражданских войн сперва Мария и Суллы (89–87 до н. э.), затем — Юлия Цезаря и Помпея (49–48 до н. э.). Причиной эмиграции послужила уверенность, «что вся Италия погибнет во взаимном истреблении». К тому же, по утверждению Длугоша, беглецы были сторонниками Помпея. После его поражения на полях Ферсала и смерти в Египте они сочли за благо скрыться. Датой исхода польский историк называет 714 год от основания Рима, то есть 39-й до н. э. Руководил переселенцами князь Вилий; по его имени и была названа столица — Вильно. Новую родину стали именовать «L’Italia», «Литалия»; позже это слово трансформировалось в «Литву» [73] .

73

Длугош Я.Грюнвальдская битва. М.; Л., 1962. С. 11–15; см. также: Юргинис Ю. М.Литовские книги XVI в. и проявление в них идей гуманизма // Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. М., 1976. С. 61.

Версия Длугоша получила большое распространение. Она повторяется в трактате польского ученого Матвея Меховского «О двух Сарматиях» (1517) [74] . Несколько особняком стоит точка зрения Михалона Литвина (1550): литовцы происходят от потерпевших кораблекрушение моряков Юлия Цезаря. Их флот разбило бурей при попытке высадиться в Британии. При этом в доказательство своей правоты Литвин приводит большое количество слов, одинаково звучащих на латинском и литовском языках [75] .

74

Меховский М.Трактат о двух Сарматиях. М.; Л., 1936. С. 98–99.

75

Михалон Литвин.О нравах татар, литовцев и москвитян / Пер. B. И. Матузовой, отв. ред. А. Л. Хорошкевич. М., 1994. С. 86.

Влияние концепций такого рода было весьма значительным. В 1447 году ректор Краковского университета Ян из Людзишки в приветствии королю Казимиру Ягеллону подчеркивал, что монарх, происходящий «от римских консулов и преторов», сможет навести порядок в стране и ограничить магнатский произвол. Польский гуманист Ян Остророг в речи, обращенной к римскому папе Павлу II, восхвалял военные доблести поляков и литовцев, которые в древности сумели отнять у самого Юлия Цезаря его город Вильно (который Остророг переводил как «крепость Вилия», то есть Юлия). В середине XVI века в меморандуме королю Сигизмунду о государственном языке М. Тышкевич предложил учить в школах «подлинному литовскому языку — латыни». Такие школы были открыты еще в 1539 году Иоанном Вилимовским и в 1539–1542 годах Абрамом Кульветисом. Правда, идея встретила сопротивление со стороны католической церкви, опасавшейся распространения протестантизма, и поэтому потерпела неудачу.

Как раз во времена Василия III версия о римском происхождении литовцев проникла в белорусско-литовские летописи. Легенда создавалась с целью возвеличить Литовское государство и его правителей, доказать их права на захваченные ими территории Древней Руси. Интересно сравнить идеологию русской легенды о происхождении Рюрика от Августа-кесаря и литовской о приходе Палемона. Русская повествует, что для обеспечения своего мирового господства Август рассадил в подвластных ему землях своих родственников. Одному из них, Прусу, достались города по Висле и Неману; по его имени эта земля стала называться Пруссией. Его потомок Рюрик был приглашен на престол новгородцами и заложил основы могущества и процветания Русского государства.

Литовский же вариант приводит гораздо более колоритную и идеологизированную легенду. Она начинается с характеристики правления Нерона: он был паном «окрутным», его тиранство над всеми было «плюгавое». Он «распорол» свою мать, чтобы посмотреть, как выглядят ее внутренности, зарезал в ванне своего учителя Сенеку, поджег Рим для литературного вдохновения. Так он тешился своими жестокостями, чинил всем своим родственникам «великие кривды» и притеснения. Не стерпев такой тирании, один из родичей Нерона, Палемон, с пятьюстами знатными родами бежал из Рима. Беглецы были люди свободолюбивые и не желали жить при деспотизме. Они добрались до Прибалтики и там захватили новые земли для основания своего государства — Л’Италии, то есть Литвы.Жившее здесь местное население было порабощено этими свободолюбивыми благородными людьми.